В администрации Челябинска на днях открылась выставка, посвящённая истории Металлургического района. Среди авторов выставочных работ – челябинец, который 30 лет проработал на заводе в бюро наглядной агитации. Прежде он рисовал плакаты и лозунги, но всегда был настоящим художником.
Наш гость – художник Валерий Хазимов. В 1968 году ему довелось служить в Чехословакии, но запомнились ему не камни, которые бросали чехи, а красоты средневековых городов. Для своих картин он использует не только масляные краски, но и оргстекло, железо, а на картинах можно встретить челябинскую городскую свалку, метеорит и горящий Нотр-Дам.
Словаки были дружелюбнее
Эльдар Гизатуллин, АиФ-Челябинск: Один из челябинских художников как-то признался, что начинал с карикатур на одноклассников и учителей. У вас творчество не с этого ли тоже началось?
Валерий Хазимов: Нет, я всегда любил рисовать пейзажи. Первые наброски сделал в 10-12 лет, и они многим понравились. Мне даже предложили участвовать в школьной выставке. Начал ходить в изостудию, что тогда действовала при кинотеатре «Металлург». Приходилось пешком преодолевать большое расстояние от посёлка Першино, где я жил, до центральных улиц Металлургического района (общественный транспорт там не ходил). Это увлечение спасло меня от улицы, потому что посёлок был довольно опасным местом.
Рисовал не только пейзажи, но и натюрморты, а вскоре начал делать наброски городов, которых даже не думал увидеть: меня призвали в армию, и я оказался в Чехословакии. Это было осенью 1968 года.
– В то самое время, когда страны Варшавского договора ввели туда войска? Ощущали напряжение вокруг? Как к вам чехи относились?
– События в Праге были в августе, то есть всего за месяц до моего прибытия. Сначала мы стояли в 30 километрах от Праги, а потом нас перевели в Словакию, в Оломуц. Там отношение оказалось более дружелюбное, а вот в Чехии было сложнее. Едешь, например, на автомобиле, а кто-то из прохожих мог камнем в борт запустить. Или же стоим на территории своей части, периметр сеткой огорожен. А на соседней поляне чехи на пикник любили собираться, костры разводили. Бывало, что и бутылкой в нашу сторону запускали. Возникали иногда вопросы, что мы тут делаем, а офицеры постоянно говорили: «Вы здесь почти как пограничники, защищаете социалистическую Родину!» Но меня как художника поразило другое: вся Чехия была словно музей под открытым небом. Я постоянно делал зарисовки средневековых улочек и уже позднее на основе этих зарисовок создавал картины. Потом меня взяли поработать в наш войсковой клуб и библиотеку. Для солдата лучше этой службы не придумаешь.
От Ленина до техники безопасности
– А как получилось, что хотели стать художником, а попали на завод?
– Когда вернулся из армии, какое-то время мыкался, собирался даже опять в Чехию завербоваться. Но появилась возможность устроиться на работу в бюро наглядной агитации на Челябинский металлургический завод. Там работали не только художники, но и чеканщики, фотографы – всего почти 30 человек. Одна мастерская занимала тысячу квадратных метров. Наверное, соблазнили меня такие возможности.
В этом бюро занимались изготовлением лозунгов, планшетов, плакатов. Заказы поступали не только от комбината, но и от детских садов, поликлиник, кинотеатров. На торце здания ЗАГСа, что на улице Румянцева, до сих пор находится панно с изображением Ленина. Это наша работа. Конечно, такие заказы особо не вдохновляли, но надо значит надо. Создавали панно для Дворца металлургов, на заводоуправлении – с показателями, сколько там стали и чугуна комбинат выплавил. До сих пор помню, что основу для орденов делали из пенопласта. Оформляли также здания для праздников.
– Но такие работы тоже в чём-то творчество, разве нет?
– Приходилось заниматься и совсем утилитарной работой. Например, закрывают цех на реконструкцию, и надо кое-что подкрасить на большой высоте, надписи по технике безопасности нанести. А там в большинстве своём одни женщины работают. Вот так и бывало: сегодня лозунги пишешь, а завтра в цехе под крышей что-то красишь.
Конечно, это было совсем не то, чем я хотел заниматься. Но честно проработал на заводе до самой пенсии. Писал я всегда, а теперь получил больше времени для творчества.
Палитра стала картиной
– Вы уже говорили, что вас вдохновляли улицы чешских городов. А южноуральские города на ваших картинах есть?
– Есть, причём не только улицы. Часть работ посвящена заводу, где я столько лет проработал. Но всё-таки основное место среди моих работ занимают пейзажи. Я не стремлюсь к реалистичной точности, меня больше привлекает импрессионизм.
Вдохновить же могут самые разные моменты. Однажды увидел внучку в необычном ракурсе, и родилась картина «Рождество». Заметил, как увлечённо занимались танцами девочки в кружке во Дворце металлургов – и вот новая картина.
– А правда ли, что вы изобразили также челябинский метеорит?
– Да, есть у меня две такие картины. Но почему-то запоминаются больше другие природные феномены. Помню, в июне 1990 года выпал снег. Пейзаж вокруг сразу прибрёл фантастичные очертания, и я не мог пройти мимо.
Увидел однажды старые домики в Першино – неказистые рядом с современными коттеджами. Не сегодня-завтра они исчезнут, и я поторопился запечатлеть их красоту.
Много раз писал виды озера Еловое, других наших известных южноуральских мест. К сожалению, сейчас не получается ездить по области: ухаживаю за отцом, которому перевалило уже за сто лет.
– Говорят, что, хотя среди ваших работ преобладают пейзажи, заводское прошлое даёт знать даже в том, какие материалы вы используете.
– Верно. Я пишу не только на бумаге, но и на оргстекле, железе. Использую не только масляные краски, но и эмаль, которой обычно красят заборы и трубы. Дело ведь не в материале, а в подаче. Однажды смешивал на оргстекле краски, а потом пригляделся к этой мешанине и подумал: а ведь в этом что-то есть! И сделал из палитры работу.
Темы можно увидеть и в индустриальном пейзаже. Например, на одной из моих картин изображена городская свалка.
– Среди ваших работ я вижу горящий собор. Это Нотр-Дам де Пари? Почему вы решили его изобразить?
– Да, это Нотр-Дам. Видел репортажи с места этой трагедии и под впечатлением сделал набросок, затем картину. Знаете, поразило, какими хрупкими могут быть всемирно известные памятники истории и культуры, как моментально могут исчезнуть из-за какой-то случайности. Надо запечатлеть их в разных образах. Но я не стремился к фотографической точности – это не сам Нотр-Дам, а его образ. Мне даже кажется, в колоннах и других элементах на картине есть что-то от труб завода – видимо, сказалась моя работа на комбинате.
Как видите, вдохновить могут не только местные события, но и мировые. И не всегда радостные. Собор, конечно, жаль. С другой стороны, честно говоря, удивило, что наши власти с такой готовностью заявили о том, что хотят пожертвовать деньги на восстановление собора. И это при том, сколько памятников у нас нуждается в помощи! Лучше бы помогли им. А французы и без нас справятся.
Домны, танки, картины. Образ Челябинской области на почтовых марках 
Шипы Саурона. Бывший заключённый делает уникальные доспехи из стали 
Очередь за Евой. Музей нельзя отдавать ни белым, ни красным 
Американский корреспондент: «Челябинск - мой любимый русский город»