Между тем, я доила корову, как многие городские, бывшие деревенские. Вы давно наезжали в деревню? Проведывали своих? Я езжу туда постоянно. И вижу, как она меняется. Как… умирает. Как государство и власти предержащие выкручивают ей руки.
Год назад, проехав по трассе три сотни километров, я опознавала деревеньку по неизменному топониму – шести стогам сена. Если в колхозе был урожай – наворачивали десять стогов! Это был такой милый сердцу маячок. Это значило, что родительские коровы не останутся без сена! И что город будет с молоком и мясом! А сейчас на въезде в деревню я вижу пустырь. И слышу тишину: ни тракторов, ни буренок, ни мата вымазанных солярой механизаторов.
Вот как она умирала.
История болезни
Все началось со школы. Государство придумало подушевое финансирование и закрыло малокомплектные школы. А какие ж они могут быть, если вся деревня на 50 дворов!? Чтобы не возить детей в соседнее село, часть семей снялась с насиженных мест и укатила в город, где ест школы пошаговой доступности.
Потом у сельчан не стало работы. И народ полез, кто в радиационные шахты, оставшиеся после ракет, кто на электрические столбы. У нас в деревне есть безрукие (Юрка Ванька-встанька) и безногие (дядя Коля-Самовар), жертвы высокого напряжения. Они своей инвалидности рады: получают теперь 4 тысячи от государства. Огромные для деревни деньги!
Колхоз, какой-никакой – прикрыли! Какой сеновал? Какие стога? Засуха три года подряд! В прошлом году сельчане, услышав прогноз синоптиков, даже не стали засевать поля! А в этом, не получив обещанные «отступные» (тем, кто пострадал от засухи, отдав последние деньги за ГСМ, обещали компенсировать потери) – сеять не будут уж тем более.
Деревенские старухи … те теперь не только на крючки закрываются, но еще и чулком подвязывают двери, накручивая морские узлы и бормоча молитву Заступнице. Пенсионеры в деревенских рейтингах ФОРБС со своей пенсией в 8 тысяч – самые богатеи. Только у них – наличность. И ведь никто их не защитит от своих же, злых и голодных, которые не помнят, когда эту наличность в руках держали – потому что аниськин, который раньше был на 6 деревень, сейчас на 10. А государство удумало сокращение МВД.
Вовка, сын моей хорошей знакомой, сел в тюрьму на три года. Вовка очень хотел угостить девушку на дискотеке, а денег не было. Он снял железные воротца у соседа и отвез на металлолом.
А однажды … в деревне не стало дорог. И я своими руками пробила дорогу лопатой с окраины деревни до трассы, чтобы выехать на машине. И вот это уже был конец.
Баба Галя, уехавшая из деревни в числе первых, в пятидесятые, рассказала: «когда после войны поднималось хозяйство, все было в такой же разрухе». С одной лишь разницей: войны-то не было!!!
Но даже умирая, забытый Богом и властью, народ сопротивляется. Сельчане завели побольше скотины. Чтобы на деньги, вырученные от продажи, выучить своих детей. Сдают по осени весь двор и везут в трусах, чтобы в поезде не обокрали. Они уверены: будет у чада образование – уедет он в город, где есть школы, автобусное сообщение, работа и деньги. Они почему-то думают, что в городе мед и перспективы. И кому то не по барабану их проблемы. Этой мыслью и спасаются.
О чем молчит забытая деревня 
Музей воспоминаний. Война отняла детство 
Семеро по лавкам. К многодетным семьям в деревне отношение неоднозначное 
Со дна жизни. Копейский Дом милосердия вернул в общество около 300 человек