Челябинские краеведы на днях подняли тревогу по поводу проекта нового челябинского медцентра: при этом может быть снесено одно из первоначальных зданий горбольницы, которое относится ещё к XIX веку. Неужели снова у нас пытаются сравнять с землёй историю?
Челябинский художник Евгений Бондарь - один из тех, кто пытается сохранить облик города для потомков. Причём речь идёт не только о зданиях, но и о людях. Его выставка «Графика одного кадра», которая состоялась недавно в публичной библиотеке, - это необычный взгляд на Челябинск. Хотя, как признаёт сам художник, взгляд довольно мрачный.
Почти как шпион
Эльдар Гиззатуллин, «АиФ-Челябинск»: Вы как-то сказали, что отстаиваете мрачный взгляд на Челябинск. Откуда же такой взгляд и что под ним подразумевается?
Евгений Бондарь: Я родился в Челябинске и всю жизнь здесь прожил, поэтому имею право на собственный взгляд. Как показывают город в СМИ? Это касается не только Челябинска. В Южноуральске я видел местные новости, так там сначала мэр призвал не рвать цветы с газона, потом рассказали о спасённом котёнке… Сплошной сироп. А мне, как художнику, интересны магические процессы в атмосфере. Я, разумеется, не мистику имею в виду, а саму суть города. И если оценивать Челябинск с этой точки зрения, то он, конечно, мрачный город. Это не хорошо и не плохо, просто так оно есть. И мне интересно задокументировать это состояние. Так и родился проект.
Да, это критический взгляд. Не случайно наших туристов в южных городах страны спрашивают: «Ты почему такой сердитый? С Урала приехал?» Южане открытые, весёлые, а у нас сплошная рефлексия. Потому что всё у нас суровое: и урбанистика, и климат, и природа.
- Недавно известный блогер Илья Варламов раскритиковал Челябинск - заявил, что у нашего города нет своего облика.
- Увы, но он прав. У меня жена не местная, я как-то хотел ей показать город, мы гуляли в самом центре, около «Кубы» - там такие груды мусора! Но при этом свой облик у Челябинска есть. В Металлургическом, Тракторозаводском, Ленинском районах сохранились настоящие архитектурные заповедники. Вообще-то в Челябинске два стиля - конструктивизм и сталинский ампир. Иногда они смешиваются. Например, театр ЧТЗ изначально был построен в скупом конструктивистском стиле, а потом его украсили сталинским декором - колоннами и прочим.
- Получается, нам надо гордиться «суровым» имиджем?
- Мой взгляд тоже суровый. Меня спрашивают: «Почему люди на твоих картинах никогда не улыбаются?» Но я вижу, что они действительно не улыбаются. Хотя вдаваться в уныние тоже не хотелось бы.
Цикл «Графика одного кадра» начался с того, что я срывал объявления, зарисовывал людей в общественных местах - в маршрутках и трамваях, в очередях в банках. Иногда даже запоминал постоянных пассажиров, мог проследить изменения в их жизни. Скажем, на одной остановке заходили боксёры. Потом к ним присоединилась девушка - видно, что они общались чисто дружески. Затем у одного из ребят с ней завязались отношения. Всё это видно и наблюдать чрезвычайно интересно. Я действовал почти как шпион.
Дело в том, что я и кино люблю. Вот так и родилась идея соединить все эти зарисовки, «снять кино» при помощи изобразительного искусства. Если пейзаж вне времени, то мои рисунки имеют временную протяжённость - это документальная история поездки по городу. Я три года собирал для этого рисунки.
«Ёлка» из шприцов вместо парка
- Знаю, что вы создаёте и мультипликационные фильмы. Они тоже вдохновлены челябинскими реалиями?
- Да, речь идёт о проекте «Левиафан». Но он имеет отношение не к фильму Андрея Звягинцева, а к документальной французской картине, где рассказывается о промышленном рыболовстве. Очень суровый фильм о рыбаках. А мне захотелось передать стихию не рыболовства, а поездок на трамвае в разное время суток. Знаете, есть такое направление - люди в разных уголках мира записывают на диктофон шумы городов, обрывки разговоров.
Я решил сделать нечто подобное. Помните, что ещё недавно по трамваям ходили люди, пели шансон? Теперь это запрещено. А я успел запечатлеть, и это стало документом эпохи. Многое ведь быстро уходит. Я однажды в музее ЧТЗ увидел фотографию - поле с одинокой берёзой. Ничего особенного, а между тем это то самое поле, на котором впоследствии выросли завод и Тракторозаводский район. Надеюсь, что и мои картины, фильмы когда-нибудь будут восприниматься как та фотография. Да, они могут не всем нравиться - в спальне такое не повесишь.
- Вероятно, проблема в том, что история Челябинска не преподносится в новых, неожиданных формах, которые могли бы всех заинтересовать?
- Мы стараемся изменить эту ситуацию. Так, недавно меня с коллегой попросили сделать баннер, посвящённый Тракторозаводскому району. Мы решили сделать не традиционный плакат с танком и цветочками, а карту, где были бы обозначены все достопримечательности района: Башня, сам ЧТЗ и т. д. Здесь ведь можно найти настоящие шедевры! Чего стоит одно только здание бывшего кинотеатра «Кировец» - его конструировал известный архитектор-конструктивист Андрей Буров, который лично знал Ле Корбюзье и Маяковского. И в каком оно сейчас состоянии?
Ладно, это здание на отшибе, но ведь и в центре полно разваливающихся исторических строений! Когда я учился, нам преподаватели говорили: «Съездите, зарисуйте деревянные дома с наличниками в центре, пока они не развалились».
- Согласны ли вы с мнением, что беда Челябинска и в том, что у нас много неиспользованных пространств?
- Верно. У нас до сих пор нет единой пешеходной набережной, а это ведь коммерчески выгодно. В Омске множество ресторанов и развлекательных комплексов повёрнуты лицом к реке, а у нас, наоборот, набережная - это задворки. А Заячий остров? Он мог бы стать популярным парком, как было до революции, а сейчас это одно из наиболее опасных мест в городе! Я сам там видел дерево, которое кто-то истыкал шприцами, как ёлку!
Другая беда, что у нас не используют тот факт, что в городе жило немало известных людей. В Екатеринбурге построили «Ельцин-центр», а что у нас? В Челябинске жил и даже жену нашёл Ярослав Гашек - мировая знаменитость, а у нас всего-то улицу назвали его именем и успокоились. Давайте раскрасим заводы!
- Слышал, что одно время вы увлекались изучением заброшенных зданий Челябинска.
- Точнее, заброшенных заводов. Даже на этом Челябинск мог бы менять имидж и зарабатывать деньги. В Дюссельдорфе заброшенный завод превратили в популярное туристическое место - там собираются экстремалы, проводят музыкальные фестивали. Даже в Москве уже есть опыт подобного использования заводов. Почему бы нам его не повторить?
- Разве это может у нас кого-то заинтересовать?
- Людей интересуют необычные идеи. Вот в Румынии есть «Весёлое кладбище» - самое настоящее, но все могилы там разрисованы в стиле лубка. Всё очень цветасто, а иногда и с чёрным юмором. К примеру, на могильной плите человека, умершего от алкоголизма, изображён мужичок с бутылкой. Всё это творение художника Стана Йона Петраша. В результате кладбище стало музеем под открытым небом. Там другой менталитет, конечно. Хотя вообще-то Румыния - православная страна. У нас вряд ли разрешат раскрасить кладбища, но почему бы не разукрасить заводы?
- Вы упомянули, что увлекаетесь кино. А с каким фильмом у вас ассоциируется Челябинск?
- Наверное, с фильмом «Вспомнить всё», где играли Арнольд Шварценеггер и Шэрон Стоун. Основной посыл там заключается в том, что людям внедрили один образ, а реальность другая. Заставляют общество покупать стандартные вещи, идёт борьба за ресурсы, люди задыхаются от плохого воздуха и не знают, что ситуацию на самом деле можно изменить - воздух очистить, но есть силы, которые в этом не заинтересованы. Ну и, конечно, Челябинску не помешает вспомнить всё о своей истории.
Досье
Евгений Бонадарь. Родился в 1986 году в Челябинске. Окончил Челябинское художественное училище в 2013-м. Первая выставка состоялась в 2008 году. Помимо творчества, занимается преподаванием.
Юлия Бухарская: Челябинск-Одесса 
Любимое захолустье. Известный блогер знает все тайны Челябинска 
По следам Крузенштерна: Челябинск встретил кругосветных путешественников 
Древний Челябинск. О тайне элеватора, подземельях и советских серёжках 
Крепче фарфора. За идеями наши художники едут в Париж, а зарубежные - в Россию