Связались с теми, с кем все предпочитают не связываться. И навлекли на себя беду. Мы реконструировали события того будничного вечера.
Вечер пятницы
Дмитрий Русаков, студент 4-го курса ЧелГУ, пассажир трамвая № 16:
- Я поехал к другу, тут остановок пять. Вошёл, сел на одиночное кресло. Через проход сидели двое парней с коробкой чупа-чупсов и плевали на пол. Явно в подпитии, но у нас в Челябинске процентов пятьдесят таких ходит. Тут ещё вечер пятницы.
Людмила Гвоздева, продавщица на рынке, вдова пассажира Юрия Гвоздева, убитого в трамвае № 16:
- Юра позвонил, говорит, задержусь, другу помогу с машиной. Друг его потом на трамвай и провожал. Подошёл этот 16-й трамвай, друг Юре-то и говорит: давай покурим, мол, потом поедешь. Тот: «Нет, домой уже пора». Послушался бы, пропустил этот трамвай - ничего бы не случилось, был бы живой.
Дмитрий Русаков:
- А плевали так смачно, что меня чуть не вырвало. Кондуктор сделала им замечание. Не грубо, просто попросила перестать плеваться. Те в ответ матом. Я сказал: «Да сидите вы нормально, вы же в трамвае». Один огрызнулся: чё, мол, выступаешь. А второй встал и подошёл ко мне. Это и был Виталий Зырянов. Я понял, что сейчас будет драка. Я не часто дерусь, в 12-й школе, где я учился, драться было не принято. Он меня ударил, я ударил в ответ, он упал. Я вспомнил про второго, повернулся - но тот в драку не полез. Наоборот, говорил: успокойся, мол, всё-всё. Друга своего поднял, и они на свои места сели. Если бы я добил их тогда, ничего бы не случилось.
Они сидели, разговаривали. Я встал к выходу. Тут ко мне второй и подошёл - тот, что поспокойней. Он сказал: мол, ты ударил моего друга, ты не прав. Слово за слово, думаю, сейчас опять будет драка. И тут я увидел первого, случайно поймал его боковым зрением, он со спины оказался. Я начал разворачиваться, и он меня ударил в спину. У меня отстегнулась правая нога, и я начал заваливаться. Как я теперь понимаю, это и спасло, иначе второй удар пришёлся бы в сердце, а так они попали в руку, но я этого даже не почувствовал. Я упал, чувствую, кровь течёт по мне, тёплая.
Тот мужчина, Юрий Гвоздев, всё это время сидел. Когда я упал, эти двое ублюдков стали от меня отходить, и так получилось, что они остановились прямо около его сиденья. И тут он встал. Они сразу его ударили. Моментально. Он опустился назад, повалился на своё место и больше не двигался.
Людмила Гвоздева:
- Время 8 вечера, 9, 10. Неспокойно мне. Думаю, может, у друга остался, такое бывало. Набрала Юру - телефон отключен. А часа в два ночи позвонили. Незнакомый номер: «Вы такая-то? Это Курчатовское РОВД». Говорят, так и так, поножовщина в трамвае, парня ранили, а мужчину убили. Ни документов у него не было, ничего, только сотовый. Я говорю: «Вы, наверное, ошиблись? Вот что было на нём надето, расскажите?» И они начали перечислять: шапка вязаная, кофта тёмная, рубашка, джинсы, трико, ботинки на липучках... Всё, тут я по стенке поползла и закричала. Плакала, остановиться не могла.
Ни тени раскаяния
Дмитрий Русаков:
- В трамвае началась паника, все стали бегать, рваться к выходу. Ещё был мужчина, который кричал: «Что же вы наделали?» На остановке «40 лет Победы» почти все выскочили. Мы доехали до Чичерина, и там уже эти двое выбежали. Трамвай доехал до кольца, там вызвали «скорую», милицию. Я так и лежал на полу, сознание не терял. Приехала «скорая», я им говорю: там мужчина, он не шевелится вообще. И вот тут я на него посмотрел, и мне стало плохо, голова закружилась. Врачи осмотрели: там маленькое отверстие совсем у сердца. Смерть мгновенная.
Алексей Гвоздев, старший сын Юрия Гвоздева:
- Ну, я бы понял, если бы он шёл пьяный, ну подрался бы с кем-то или машина сбила, или сам бы попал в аварию за рулём - тогда ещё как-то... понятно, своя смерть. А тут... он ни при чём, получается. Он разве что сказал: «Вы чё, пацаны, дебош развели, как маленькие». И всё.
Людмила Гвоздева:
- Поверить невозможно, что Юры нет. Домой приходишь - вообще трудно. Кот наш первое время места себе не находил: ляжет у порога и ждёт папу. Юра в дальнобойщики хотел, с другом на пару. Маме позвонил, ей уж 87 лет, в Курганской области живёт: мол, на обратном пути приеду, попроведаю. Вот, съездил...
Алексей Гвоздев:
- Друг папин Андрей из соседнего подъезда, когда узнал, поверить не мог. Он в магазин за продуктами шёл, его дома ждали к ужину. Он в магазин зашёл, ничего не соображает, купил бутылку водки, принёс домой. «А продукты где?» - спрашивают дома. Он вернулся в магазин, опять купил водку. Так три раза ходил. Шок такой - поверить не мог, что папу убили.
Дмитрий Русаков:
- Меня в тот же день прооперировали в травматологии, в больнице скорой помощи. А мне всё равно хуже и хуже, температура держится. И меня перевели в нейрохирургию. Оказалось, что задет спинной мозг. Врачи сказали: ещё 3 миллиметра - и всё, мог парализованным остаться. Или вообще...
Меня следователь спрашивал: опиши, кто тебя ударил. А я не помню его лица. Его же через два дня задержали, очень быстро. Говорят, будто какая-то женщина проследила за ними, когда они из трамвая вышли. А на опознании я сразу понял: он. Высокий, худощавое лицо, он стоял и отстранённо улыбался, ни тени раскаяния. Вот будет суд весной, его посадят, конечно. Ну и что? Он выйдет другим человеком? Нет, конечно.
Знаете, я не видел, чтобы кто-то особо вмешивался в такие истории. Быдло едет, наркоманы гашеные, просто пьяные - они делают что хотят, плюются, матерятся, оскорбляют других. И их все боятся. Мама мне сказала: «Зачем ты полез?» Я не знаю, зачем. Противно было. Все говорят: героический поступок. Да какой там героический? Я никого не спас. Мне просто было противно смот-реть, как они харкаются, аж до тошноты гадко. И если бы я не встрял, Юрий Гвоздев остался бы жив. И доехал бы спокойно до дома. Получается, его из-за меня убили.
Если бы не это, я бы сделал всё так же. Так что никакой это не героический поступок.
Кстати
Сашу Гвоздева, младшего сына Юрия, в декабре забрали в армию. Мы позвонили в облвоенкомат, узнать, не предусмотрено ли на этот случай никаких отсрочек, хотя бы до весны, чтобы парень побыл еще несколько месяцев дома, с матерью и немного восстановился. В облвоенкомате нам объяснили, что законом отсрочек не предусмотрено, но можно написать заявление на имя председателя областной призывной комиссии Михаила Юревича, изложить суть дела и попросить сделать исключение для призывника Гвоздева. Обещал поддержку и вице-губернатор Олег Грачев. Саша отправился собирать необходимые бумаги, в том числе выписку из протокола призывной комиссии. В Курчатовском военкомате его никто не стал слушать, вручили повестку и оформили в лучшем виде в морфлот. У них же недобор по призыву, какая им разница, что у парня в семье. Саша улетел в Калининград.
Никаких льгот семье Гвоздевых не положено. Сейчас их доход – 12 тысяч рублей.
Дмитрию Русакову запретили работать и поднимать тяжести, а по-хорошему, предлагали взять академ. Больше всего Дима переживает, что не может работать: у него держится температура и очень низкий гемоглобин. А просить у мамы деньги он давно уже отвык, давно зарабатывал сам. Мизинец на раненой руке до сих пор ничего не чувствует, потому что поврежден локтевой нерв. Пришлось бросить тренажерный зал, где качался много лет. Академический отпуск решил не брать и сейчас сдает зимнюю сессию. И еще он решил купить машину. И больше никаких трамваев.
Послесловие
Очень хотелось написать, что среди нас живут герои. Что не перевелись ещё бравые парни и отважные мужчины, не задавила их бытовая суета и торжествующий в мире индивидуализм. Парочка негодяев - и противостоящие им простые, но мужественные граждане высокой сознательности. Если бы мы эту историю писали в советской газете, всё излагалось бы именно так
Но когда погружаешься в этот сюжет в подробностях, в репликах и случайных совпадениях, понимаешь, насколько всё в жизни непредсказуемо и сложносочиненно. Каждый из нас мог ехать в этом трамвае. Да, что там, каждый из нас ездил в таком трамвае. Видел ублюдков, плюющих, матерящихся, толкающих, оскорбляющих. Слышал, как кондуктор делает им замечания. Отворачивался к окну, читал смс-ки. Мысленно дематериализовался из этой ужасной действительности. Думал: «Боже, какие уроды!» Молчал, терпел.
Мы их боимся. Мы учим своих детей не связываться с ними, отдавать всё, только чтобы отстали. Такова современная мораль. Поэтому героев нет. Поэтому на факультете не повесили фотографию студента Русакова с надписью «Гордимся!». Поэтому так жаль, что Дима тяжело ранен, а Юрий погиб ни за что. Как бы мы ни сопереживали героям этой истории, мы ими не гордимся. И не собираемся быть на них похожими. Поэтому негодяев не станет меньше.
Городской мечтатель Кирилл Ратников: «Сочиняю стихи в трамвае» 
А вот ещё был случай... Читатели «АиФ» вспоминают молодость 
Евгения Грибкова. Почему мужчины боятся сильных женщин?