«Национальность – математика»: Краткая история национального вопроса

Первым Беркли был! Заявив, что не тех на кострах жгли и вешали невинных. Астрономы – дети, фантазируют, сказки про небеса сочиняют, вреда от них нет и в ближайшем будущем не предвидится. За посягательство на бесконечность карать требуется. Кто с бесконечностью работает, складывает, умножает, делит ее? Понятно кто, только математики. В Советском Союзе данное национальное меньшинство появилось в конце двадцатых прошлого столетия. Лиц не пролетарского происхождения в гуманитарные вузы не брали по идеологическим соображениям. В инженеры не звали из-за кухарок и их мужей. Молодые люди с извилинами в башках подались в физики и в математики. Пытались за поиск истины не на полях марксизма-ленинизма за решетки прятать. Сталин спас, затянулся «Герцеговиной Флор» и выдал на все века и всем народам: «В натуральном ряду чисел крамолы мною не обнаружено. Пусть размножаются, бесконечность все грехи спишет». Хрущев подкузьмить хотел. В одной из библиотек Берлина обнаружили письма Маркса к Энгельсу, где Карл объяснял Фридриху философский смысл раскрытия неопределенностей. Понял Энгельс или нет, история утаила. Нынче студенты первого курса неопределенности, как семечки, щелкают. Никиту Сергеевича письма возбудили, вышел приказ читать их на политзанятиях и конспектировать усердно. Выручил математиков академик Колмогоров, заверив партию и родное правительство, что люди данной национальности над письмами корпеть станут вечно, а конспектировать еще дольше. Нынче в школу беда пришла, учителей с ног на голову поставила. Стоят горемыки на головах и ногами думают: «У славян и сербы, и болгары, и русские, и украинцы. Почему алгебру, тригонометрию, анализ упразднили. Велели одним словом всех величать – Математика, кто не математик, тот мутант». Еще мягко сказано. В ногах правды нет, но нет ее и ниже. 

Смотрите также:

• По следам Крузенштерна: Челябинск встретил кругосветных путешественников →
• Возьмите нас в ГУЛАГ! О советской промышленности до сих пор много мифов →
• Макс Бодягин. Кто наживается на конце света? →