Утверждение, что лучше всего о тайнах руководителя знает его шофёр, подтверждает история челябинца Алексея Бавенкова, который был личным водителем у пяти директоров ЧТЗ. По сути, перед его глазами прошёл весь советский период одного из крупнейших заводов, причём начальников он знал не с парадной, а с очень личной стороны.
Обо всех тайнах советских директоров «АиФ-Челябинск» узнал от Людмилы Голышевой, дочери Алексея Дмитриевича.
Девушек соблазняли пайком
Первым директором был легендарный Исаак Зальцман, руководивший заводом в военные годы. Человек он был яркий, неоднозначный. Многое сделал не только для завода, но и для Тракторозаводского района. Так благодаря Зальцману появился детский парк ЧТЗ, а однажды, когда директор узнал, что на улице Гурьевская (ныне Марченко) непролазная грязь, так специально привёз туда начальника ЖЭУ и специалиста из литейного цеха. На машине завез в самую грязь, заставил начальника вылезти, спросил: «Увидел?», а литейщику поручил замостить улицу чугунными плитами – так тут появился уникальный металлический тротуар. Позднее его разобрали.
«Про Зальцмана многие говорили, что очень уж он неравнодушен к женщинам, - рассказывает Людмила Алексеевна. – У меня мама работала парикмахером в заводоуправлении, многих руководителей стригла и брила. И вот однажды, когда отец был в командировке, в 2 часа ночи приезжает к нам его сменщик, говорит маме: «Женечка, собирайся – надо поехать к Исааку Моисеевичу домой, подстричь его». Мама сразу сообразила, в чём дело и отказывается: «Да что вы! Ночь на дворе, у меня двое детей спят, свекровь старая! Вот пусть завтра утром приходит в парикмахерскую, я его без очереди приму!». И вот утром он действительно пришёл, спрашивает: «А чего же ночью не приехала?», мама ему прямо и говорит: «Исаак Моисеевич, о вас такая слава!». Он посмеялся только: «Молодец, Женечка!». Но мама никогда не осуждала девушек, которые за дополнительную еду соглашались на многое – очень уж голодно тогда было».
Кружка из Кремля и «ЗИС-110»
Следующим директором был Сергей Махонин. С ним у Алексея Бавенкова сложились более дружеские отношения. Вместе они часто ездили на охоту стрелять гагар, уток, и даже сайгаков в Казахстане. В ту пору юная Людмила узнала незнакомое ей слово «чередить» - значит, ощипывать дичь. Как-то Махонин привёз бабушке Людмилы Алексеевны большую пачку грузинского чая экстра-класса и бутылку грузинского коньяка 13-летней выдержки. В магазинах такое купить было нельзя, так это явно было из генеральского пайка Махонина.
Благодаря директору, Бавенковы получили отдельную квартиру. В коммуналке соседи у них были специфические.
«Бабушка, например, курицу варит, а потом смотрит – курица в кастрюле у соседки Тоси. Бабушка спрашивает: Тося, как же так?», а та ей невозмутимо отвечает: «У вас же поварилась, теперь пусть у меня поварится!» – смеётся Людмила Алексеевна. – И когда Махонин попросил отца подержать несколько дней ящик с мылом, папа отказался: «Не могу, у меня такие соседи…». Вот так Махонин узнал, что мы живём в коммуналке и выделил нам отдельную квартиру».
Сейчас это трудно представить, но многие свои личные вещи директор хранил у своего водителя – скажем, настоящие охотничьи лыжи на меху и ружьё.
«А сын у него был хулиганистый, любил покататься, уцепившись за троллейбус, - вспоминает Голышева. – Отцу нередко приходилось улаживать эти скандалы. Потом Махонин вдруг развёлся со своей женой, женился, кажется, на какой-то лаборантке и уехал в Москву».
Пост директора занял Семён Скачков. Однажды Бавенков заехал, как полагается, за ним домой, а жена Скачкова из окна зовёт: «Поднимайтесь завтракать!». Водитель отказался. Та поняла его смущение и в следующий раз уже другое кричит: «Поднимитесь, вы мне нужны!». Тут Алексей Дмитриевич не мог отказаться, поднялся, и его сразу усадили за стол.
«Всегда у них родственники жили, а папа им капусту от моей бабушки носил, - говорит Людмила Алексеевна. – Капуста им нравилась, жена Скачкова всё рецепт просила. Но рецепт знала только бабушка, она была неграмотная и решила сама всё на словах показать – оделась понаряднее и отправилась в гости».
Поначалу Бавенков катал директоров на «Победе», а потом пришлось ему поехать в Москву за новым автомобилем «ЗИС-110». Из столицы он привёз кружку из самого Кремля – она до сих пор хранится у Голышевых.
Экскурсии уже шли к Цою
О следующем директоре Александре Крицыне сохранились впечатления, как об очень компанейском человеке.
«Но он не выпивал, - поясняет Голышева. – У него был сахарный диабет – позднее из-за этого он лишился ног и умер. Крицын очень любил рыбачить с папой. И очень тщательно следил, чтобы после рыбалки и посидёлок никакой мусор не оставался на берегу. Сам брал палку с гвоздём и собирал мусор. Помню, очень вкусные пельмени из чебака делал. А фирменным блюдом у него был «кавардак» - брал ведро, заливал воду, засыпал пшено, свиные шкварки, добавлял помидоры и сырые яйца, потом варил. Очень вкусно получалось!».
На одну из рыбалок, где были дети сотрудников, Крицын привёз редкую по тем временам вещь – агрегат для мороженого. Поехала сначала на ближайшую ферму за молоком и льдом, потом набрали землянику – мороженое получилось хоть и мягким, но очень аппетитным.
«Затем папа 18 лет возил Георгия Зайченко, - продолжает Людмила Алексеевна. – Он производил впечатление мягкого человека – всегда первый со всеми здоровался».
Спустя много лет Людмила Голышева в 1991 году посетила Богословское кладбище в Санкт-Петербурге, где похоронен главный конструктор ЧТЗ Иван Трашутин, с которым она долгое время проработала.
«Когда мы туда пришли, смотритель спросил: «Вы, наверное, к могиле Цоя?», - вспоминает Людмила Алексеевна. – Мы ответили, что нет, мол, к Трашутину. Увидели, что могила Трашутина ухожена, обустроена. А недалеко был похоронен Зальцман – увы, могила была вся поросшая бурьяном». Уже на выходе челябинка увидела целую экскурсию школьников – шли они к могиле Виктора Цоя, утопавшей в цветах. Вот тогда Людмила Алексеевна поняла, что время действительно изменилось, и у страны новые герои.
Немцы плакали, уходя под Сталинград. Писатель - о войне и Колыме 
«Россию будет не узнать!» Почему в Челябинске поставили памятник Столыпину 
Друга не предал. Как фотография Макагона на тракторе спасла ему жизнь 
Дочка по профессии 
7 колонн Ирины Моргулес. Вспоминаем самого свободного журналиста Челябинска