Этого актера можно с полной уверенностью назвать одним из самых узнаваемых лиц театра «Манекен». Да и масок у него не счесть - зеркало своего знаменитого господина в «Дон Жуане», Вурм в «Коварстве и любви», Паскуале в «Призраках», Лоренцо в «Ромео и Джультете». А начинать ведь даже в театре пришлось с роли инженера.
В этом году актёр и режиссёр Сергей Овинов отмечает двойную дату - 50-й день рождения и 30 лет работы в театре. В «Манекен» он пришел еще в 1981 году, и сейчас театр без этого актёра представить очень трудно.
Какая аудитория самая непростая для актёра? Можно ли научиться моментально изображать любые эмоции? И почему юбиляру стало плохо от просмотра «Камеди Клаб»? Об этом и многом другом в разговоре с гостем редакции.
Зрители тоже должны работать
- Ваш театральный стаж впечатляет. Но начинали-то, наверное, как и все, с ролей типа «Кушать подано»?
- Даже не с таких. Дело в том, что долгое время как таковых актёрских ставок в «Манекене» не было, и я несколько лет числился там как инженер - не мудрено, учитывая, что образование у меня техническое, окончил ЧПИ в своё время. И зарплату получал в качестве инженера, ну а играл на сцене, получается, бесплатно. И не я один. Актёрскую ставку я получил лишь в 1994 году.
Играть начал, конечно, раньше, хотя прежде пришлось выполнять, как всем начинающим, кучу прочих обязанностей - мастерил декорации, пол мыл, чай для актёров готовил. Потом только доверили роль в массовке, затем поручили роль с одной репликой и так далее. Это общее правило для всех. Вот один мой друг называл свою первую роль: «Эй, кто-нибудь принесите лук!» Там был спектакль «Две стрелы», и он был тем самым персонажем, который принес лук.
- А помните ли всю свою цепочку? Каждую из этих ролевых ступенек?
- Да, ещё бы. Впервые на сцену вышел в спектакле «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» по книге Ричарда Баха. Играл там одну из стаи чаек - прыгал в чёрном трико. А роль со словами - полицейского из пьесы «Наш город» - получил из-за того, что по какой-то причине отсутствовал актёр Александр Березин. Узнал об этом за два часа до спектакля и, хотя роль знал, очень перепугался. Сейчас я бы, конечно, эту роль сыграл задней ногой, а тогда... В самый ответственный момент забыл все слова, но, к счастью, партнер всё понял и спас сцену - зрители ничего не заметили.
Уже по-настоящему большую роль я получил в пьесе «Я бедный Сосо Джугашвили». А дальше... Сейчас у меня на счету уже более 30 постановок.
- Вы из тех актёров, которые всецело подчиняются режиссёру, или из тех, которые постоянно спорят?
- Честно говоря, Юрию Бобкову надо медаль вручить за то, что со мной столько мучается! Я человек нудный и въедливый. Помню, как обиделся однажды режиссёр, когда я сказал, что «Дон Жуан» - это мой спектакль. Я понимаю, что многие люди работали, но ведь и моим тоже имею право назвать, верно?
- Реакция зрительного зала может ли запороть самую прекрасную актерскую игру?
- Понимаете, зрители на просмотре ведь тоже должны работать. Почему алкоголь и наркотики так популярны? Потому что гарантируют удовольствие без затрат - только прими, и всё получишь! А зрители тоже должны, как и актёры, приложить усилия, чтобы получить удовольствие от игры. Хотя, разумеется, есть и такие, которые разваливаются на кресле в стиле: «Ну-ка, покажи-ка нам, что умеешь!» Есть и специфическая аудитория, которая в принципе настроена более скептично. Например, старшеклассники - это возрастное, они защищают себя от эмоций, чувств.
- А есть ли какие-то секретные актёрские приемы, которые позволяют наладить контакт с залом?
- Да нет никаких тайн. Меня однажды в фотошколу пригласили, чтобы я научил тамошних моделей выражать определённые эмоции: радость, гнев, смущение. Но я тут руками развел и говорю: «Ребята, нет таких приёмов, чтобы моментально чувства изображать!» Есть режиссёрские ходы, влияющие на настроение, - музыка, цвет и свет, мизансцена. Но у актёров все просто: отдай свои чувства, и тебе начнут сопереживать.
- Проще или сложнее играть со своими родными на одной сцене?
- Наверное, проще. Со своей женой я играл, к примеру, в спектакле «Призраки», причём был там мужем-рогоносцем. Вообще, жену свою люблю и как женщину, и как актрису. Со стороны многие не верят, что мы пара. Да и сам я иной раз любуюсь женой, а потом думаю: «А ведь это моя супруга!» Дочь у нас тоже подалась в актрисы, хотя мы её отговаривали.
За руль хоть сейчас!
- Правда ли, что уже на актёрской ставке вам пришлось как-то поработать в «Манекене» водителем?
- Было дело. Нас пригласили на два фестиваля и гастроли по Чехии, Словакии и Австрии. Основная часть коллектива уехала раньше, а нашей компании пришлось добираться туда из Челябинска на «газели». Помнится, загружаемся мы с утра, подходит наш водитель театра, который оставался в Челябинске, и говорит: «Я тут обсудил с ребятами в гараже, и мы пришли к выводу, что не доедете». Однако доехали, хотя было очень тяжело.
- Предложи вам сейчас такую поездку, согласились бы повторить?
- Ну тогда мне 30 лет было! Сейчас, наверное, отказался бы... Хотя нет, снова бы согласился!
- С таким настроем вас, вероятно, никакими самими дальними гастролями не напугаешь - была хорошая школа в этом плане?
- Я ещё до театра поездил по всей стране с комсомольской агитбригадой. Где только не были! Даже на Сахалине. Как-то подсчитал, что мне не хватает буквально 15-20 тысяч километров до кругосветного путешествия.
- Работа в агитбригаде помогла актёрскому мастерству?
- Нет, это всё-таки нечто другое. Полезный опыт, конечно, есть, но... Молодёжь нынешняя путает эти два понятия. Тогдашние агитбригады - это во многом нынешние аниматоры. Разницу восприятия я особенно отчетливо заметил, когда посмотрел «Камеди Клаб» - мне прям нехорошо стало. Понимаете, всё, что они делают, было и у нас, но для нас это просто разминка, игра, стиль жизни - мы не выносили это на публику.
- Возможно, эта путаница и объясняет, почему участники «Камеди Клаб» оказываются беспомощными, когда надо демонстрировать настоящую актёрскую игру - их фильмы выглядят, прямо скажем, не блестяще...
- Дуракаваляние должно иметь место. Мы с моим другом, тоже актёром, Игорем Гавриленко когда-то устраивали целые бои в подвале, гонялись друг за другом, обливали водой, хотя обоим-то уже за 30 было! Но, повторю, это стиль жизни, не самоцель. И поэтому же мне странно, когда я, например, сострил, а меня просят повторить, да ещё вынимают при этом ручку с блокнотом.
Нет никого страшнее Хлестакова
- Есть ли пьеса, которую вряд ли поставят в «Манекене», а вы бы с удовольствием в ней сыграли?
- Не сыграл, но поставил бы - «Ревизора» Гоголя. Но тут нужен Хлестаков. Говорят, что нельзя поставить в театре «Гамлета», если нет самого Гамлета. По-моему мнению, своего Хлестакова в «Манекене» пока нет.
- А почему именно «Ревизор» и Хлестаков?
- Потому что это самый страшный гоголевский персонаж. Это абсолютно пустой человек, без души. Вот видит он одну женщину и совершенно искренне говорит, что её любит. Поворачивается к другой - и её он любит! И любой другой человек моментально наполняет Хлестакова своими страхами, комплексами - он всё воплощает и возвращает, как кривое зеркало.
- Чувствуется, что для вас Хлестаков весьма современный персонаж...
- Так и есть. Хлестаковых сейчас много, вы сами видите. Я не случайно упомянул в ходе нашего разговора алкоголь и наркотики. Власти борются с ними, хотя их распространение - лишь следствие того, что у людей нет опоры, духовных ценностей. И город в «Ревизоре» - это внутренний мир многих людей. Вот это бы я и постарался показать в своей постановке гоголевской пьесы. Как знать, может, покажу, и даже на сцене «Манекена».
Путь к славе. С. Маковецкий - о Театре Вахтангова и табу на бесовские роли 
Сергей Пускепалис: "Спектакль - это почти что борщ" 
Здесь все! Участники популярного шоу «ТАНЦЫ» телеканала ТНТ в Челябинске 
«Ревизор» с гаджетами. Что получится, если вывести чиновников на сцену? 
Актриса Елена Папанова:«Я не люблю играть положительные роли»