В этом году исполняется 50 лет со дня аварии на химкомбинате "Маяк". Опережая трагическую дату, мы отправились в Кунашакский район, в деревню Сарыкумляк.
Название этой деревни не встретишь на карте, при въезде нет даже указателя. Дорога среди вечных болот впервые привела сюда людей еще в XVIII веке. Залюбовавшись на цветущие болота, кочевники назвали эту местность в четырех километрах от Теченского каскада Сарыкумляк - "желтые одежды" по-башкирски. Впрочем, каскадом эти болота стали только несколько десятилетий назад, а до того, как заработал "Маяк" и появились первые блокпосты, это были живописные берега самого устья Течи.
Самый страшный день
Сегодня Сарыкумляк - это 120 жителей и несколько недлинных улиц, через один заселенные дома и руины на месте школы, клуба, фермы, оставшиеся как напоминание о некогда кипевшей жизни.
Сразу оговоримся, что несмотря на свою близость к химкомбинату деревня никогда не носила статус радиационной, но о том страшном дне здесь вам расскажет любой, ведь живут в деревне в основном пенсионеры. Постучавшись в один из домов, мы увидели 82-летнюю старушку, бабушку Халиду. В этой небольшой избушке жили ее родители, здесь родилась и прожила до старости она сама. День 29 сентября 1957 года она запомнила как самый страшный. Было теплое осеннее воскресенье, и день шел как тысячи дней до него. Вдруг небо разорвал немыслимый грохот, которого не слышали здесь ни до, ни после. Взрывной волной выбило оконные стекла и двери. А дальше жизнь пошла, как и прежде. Не было ни переселений, ни пропускного режима, правда, приезжали врачи и увозили детей на обследование в Москву.
К аномальным явлениям здесь, кажется, все давно привыкли. Несмотря на обилие болот вокруг, никого не удивляет, что в их прозрачной воде нет рыбы, а в тихой заводи не гнездятся утки. Как о чем-то обыденном, здесь рассказывают истории о том, что нередко рано поутру приходится шагать не по мокрой росе, а то ли по желтой, то ли по зеленой пыли. И сколько бы ни интересовались старики, откуда что берется, ответ получают примерно один: "Береза цветет", но на другой день начинают дохнуть куры или гуси вдруг скинут перо. С улыбкой слушают здесь и рассказы о том, что приехавшие обследовать соседние деревни иностранцы боятся пить здешнюю воду.
Оно живое и сердится
Но не экологию считают старики своей проблемой. Смыслом всей их жизни стала борьба с болотом, подступающим к домам и к душам. Извечная тема разговоров и главная мечта не одного поколения сарыкумлякцев - побороть болотную трясину. Правила игры здесь всем диктует болото. Весна приходит в дом, и под полом начинает шевелиться болото - если ему будет угодно, оно уйдет из огорода, точнее, слегка подвинется к забору и разрешит засеять участок, а если захочет, то, может, позволит и собрать урожай. Оно очень не любит новоселов, особенно дачников, и жестко карает их за дерзость. Злой насмешкой природы над любовью к комфорту выглядит дом, хозяин которого запланировал подземный гараж - под домом навсегда поселилось болото. У другого дачника оно поглотило едва поставленный фундамент. Впрочем, того, что болота начнут сохнуть, здесь боятся не меньше. Вокруг деревни сделаны специальные земельные отвалы на случай, если загорится сухой камыш. Уйти от болотного огня удается немногим - по словам очевидцев, сделать это трудно даже на машине.
Надежда одна на всех
То ли сильные духом люди перевелись, то ли болото совсем осмелело, только из некогда 700 жителей едва осталась сотня. Ответом на наш вопрос стало объявление на воротах у самой состоятельной жительницы деревни бабы Маши: "Прием по алкоголизму по субботам и воскресеньям". Как нам рассказали в деревне, баба Маша, как и Ванга, почти не видит, но лечит болезни и предсказывает будущее, за это ее уважают, а люди едут к ней издалека. Местная Ванга без обиняков назвала свою деревню мертвой, ведь работы в ней нет и многие пьют. Печальные доводы бабы Маши подтвердила и местный фельдшер Лилия Сафеевна: умирают в деревне часто, но онкологические заболевания встречаются редко, основная причина смерти - преклонный возраст и хронический алкоголизм. К слову сказать, от алкоголизма лечит баба Маша многих, но категорически не берется за лечение одиноких - один в поле не воин, убеждена она.
Баба Маша в деревне и главный организатор торжеств. Так как клуб давно закрыли, под ее чутким руководством регулярно организуются праздники. "Раньше собирались в клубе, а теперь прямо на улице и даже в новогоднюю ночь, - рассказывает она. - Накрываем столы, достаем самовары, устраиваем песни, пляски и конкурсы с кое-какими призами".
Мы покидаем деревню с тяжелым сердцем. Дорога к Сарыкумляку только одна и та больше напоминает старый веревочный мостик, чем дорожное полотно. Чтобы вовсе не отрезать сельчан от внешнего мира, ее стараются поддерживать, хотя капитально отстроить обещают еще с 80-х годов прошлого века. Однако на калоши и резиновые сапоги в деревне мода не проходит. В них ходят старики и старушки, в них же пробираются к школьному автобусу ученики, которых едва наберется десяток. И надежда у жителей деревни желтых одежд только одна - что строительство новой АЭС всё же начнется. Ведь тогда в районе будут деньги, будет развитие и новая жизнь - может быть, кто-нибудь вспомнит и об этой деревне, и здесь, наконец, построят дорогу, создадут новые рабочие места и усмирят вольготное болото.
Мать Тереза с пистолетом. Наша землячка прошла с оружием в мавзолей Ленина 
Научили партизаны. Как 88-летняя старушка вынесла из дома пылающую канистру 
Семеро по лавкам. К многодетным семьям в деревне отношение неоднозначное 
Вымирающий вид. Как живут многодетные семьи на Южном Урале