О том, чем живёт сейчас НХТ, мы узнали у его художественного руководителя Евгения ГЕЛЬФОНДА.
Как весь город угодил в омут?
Корреспондент сайта chel.aif.ru Эльдар Гизатуллин: Время от времени в телесериалах наши земляки-сценаристы передают «привет» родному городу (используют, например, челябинские названия или делают героя родом из Челябинска). А в драматургии такое возможно? Может ли появиться пьеса о нашем городе?
Евгений Гельфонд: Знаете, театр всё-таки находится в стороне от шоу-бизнеса. Мы создаём художественную территорию, отражаем то, что происходит в том социуме, который нас окружает. Своеобразные «приветы» - это больше для шоу, а мы работаем с автором, текстом.
- Но какое отражение современной жизни может быть, например, в «Грозе», которую поставил ваш театр?
- «Грозу» я читал давно, но в какой-то момент всё сошлось, и я понял, что она будет интересна современным зрителям. Почему? Конечно, автор пишет в определённую эпоху, но если попадает в резонанс, то говорить с людьми может в любое время. Вот почему история столетней давности находит отклик сейчас. Сегодня жизнь быстрая, наполненная суетой, мы вращаемся в этой суете и пропускаем многие важные вопросы, начинаем врать, потому что так удобнее жить. Это было во времена Островского, то же происходит и сейчас. Везде конформизм, с которым мы миримся. А Екатерина остановилась и сказала: не могу так, и душа, и Господь не велит! Это не бунт, как было принято думать, а её выбор. Она поняла, что так жить нельзя, иначе всё ухнет в омут. Туда не она летит, а весь город.
Эта история находит со мной сопряжение как с художником. Только так и можно ставить спектакли. Если начинаешь думать, как соответствовать той или иной моде, то начинаешь врать и как художник уже не существуешь.
- Получается, даже классические пьесы (например, Шекспира) могут перекликаться с какими-то темами, волнующими, скажем, рядового жителя Северо-Запада?
- Конечно. Шекспир на то и Шекспир. Иначе остался бы в пыльных хранилищах, как и многие авторы. Казалось бы, датские и английские короли, мавры из Венеции - это так всё далеко от нас. Но осталась эмоциональная, художественная среда. Шекспир писал о том, что его реально волнует, был честен перед собой, поэтому его историям мы будем сопереживать и спустя тысячу лет.
На что похожи пьесы?
- Вы противопоставили театр и шоу-бизнес. Но разве сам театр в своё время не начинался как шоу, способ завлечь и позабавить зрителей?
- Я приверженец русского театра, а он строился как театр-дом, который живёт по этическим и эстетическим критериям. Для такого театра эти вопросы на первом месте, а не работа на публику. И тем отличается от кино. Понимаете, я не против шоу-бизнеса, это просто разные жанры. Шоу снял - и ладно! А театр - это не только игра актёров, но и хореография, музыка, живопись. Театр всегда здесь и сейчас. Завтра его волна смоет, как замок из песка. И будет что-то другое.
- И даже записи спектаклей не помогут? Правда, от многих постановок прошлого и записей-то не осталось.
- Их очень мало. И потом, говорят, что, например, игра Иннокентия Смоктуновского на видео не может передать той магии артиста, которую люди ощущали, наблюдая его на сцене. Про него говорили, что три спектакля он мог сыграть хорошо, а ещё один - гениально.
- Трудно ли найти хорошую современную пьесу для постановки?
- Да, сложно. Я очень хочу поставить современную пьесу, но не могу пока найти подходящий материал. Ну неинтересны мне откровения 23-летнего парня, который пережил безответную и несчастную любовь и решил поведать об этом миру! Причём путём замысловатых размышлений уверенный, что никто доселе ничего подобного не переживал. Или же молодой автор показывает миру, какой он жестокий, грязный и отвратительный, а вот сам я, дескать, весь в белом сижу в белой комнате и укоризненно качаю головой!
Иногда вроде попадается что-то интересное, но потом открываю Достоевского, и мне настолько там комфортно, так хочется отправиться туда! А у молодых авторов или просто реплики по очереди, или, что называется, рассуждения о стуле. Происходит эффект забалтывания. Нет сердечной позиции, напоминает обычные разговоры молодёжи. Это ни хорошо, ни плохо, просто искать там нечего. А хорошая пьеса - это должно быть как захватывающее приключение. Режиссёр при этом нередко вслепую идёт и ещё ведёт людей и говорит, что знает, куда идти.
Каких бесов надо бояться?
- Вы уже упоминали Достоевского, один из спектаклей театра был поставлен по его роману «Бесы». В этом романе негативно говорится о революционерах, сейчас консерваторы в схожих словах обвиняют либералов. А о чём ваш спектакль?
- Бесы - это бесы. Достоевский был очень религиозный человек, так что он писал прежде всего не о политике, а о борьбе в душе человека. Конечно, он не отделял себя от общественно-политических дискуссий в стране. Но он больше говорит нам об идеях, которые захватывают человека. Сталкивает не людей, а идеи. Тут не надо давать классификацию - революционеры, либералы, ещё кто-то. Это лишь измельчает роман.
- Вы однажды признались, что хотели бы поставить на сцене произведения сербского писателя и драматурга Милорада Павича. Но ведь он яркий представить постмодернизма, который часто обвиняет в том, что там содержание приносят в жертву форме. А как же ваше стремление бежать от «рассуждений о стуле»?
- Милорад Павич - это совсем другая история. Образы у него очень насыщенные, столько боли и поэзии в его произведениях! Его книга «Хазарский словарь» - это настолько смело! Но я хотел бы поставить его пьесу «Вечность и ещё один день». Это история для молодых людей, она о мужчине и женщине, о современном мире. Словно кристаллик, который можно и так, и сяк повернуть. Пока не берусь за эту пьесу, страшно.
- Ваш театр активно участвует в фестивалях, приглашает в Челябинск коллективы из других стран. Язык театра действительно универсален или случается, что челябинцам трудно понять чужие сюжеты даже при переводе?
- К нам действительно нередко приезжают коллективы, которые играют на других языках. Иногда мы даже отказываемся от перевода, так как язык эмоций понятен всем. Достаточно лишь синопсиса .
А однажды выступал у нас театр из Ирана. Они играли вообще без перевода. Рассказывали в своём спектакле о Западе и Востоке, об ассимиляции, экспансии западного образа жизни, о том, как трудно приживается новое на их почве. И этот язык эмоций был понятен. Хотя не всем - не скрою, некоторые зрители вставали и уходили. Я тоже сначала не понимал, а в конце поймал себя на мысли: как же это здорово сыграно, как сильно переданы эмоции - всё это доносится. После этого не удивляешься, что и наши спектакли понимают люди за границей.
Досье
Евгений ГЕЛЬФОНД.
Родился в 1974 году в Челябинске. Окончил театральный факультет Челябинского государственного института искусства и культуры по специальности «режиссёр драмы» в 1996 году и мастерскую А. Васильева «Школа драматического искусства» при РАТИ в 1997-м. В 2004 году пришёл на должность главного режиссёра в Новый художественный театр. Лауреат городских премий «Золотая лира» и «Ювента» в номинации «Театральное искусство».
Арт-сессия для молодёжи и любительских театров прошла в Челябинске 
Фестиваль актёрских работ состоялся в Челябинске 
Духа меньше, плоти – больше! Мещанинова-про Год горшка и театр для гурманов