Челябинец Дмитрий Микрюков работает фельдшером скорой помощи, спасателем на воде, на пожарах, при ДТП, психологом, а в свободное от работы время – ещё и советником по безопасности детства у регионального уполномоченного по правам детей. Он рассказал корреспонденту АиФ-Челябинск о необычных случаях из своей практики.
Всё началось с Шойгу
Наталья Зверева, АиФ-Челябинск: Дмитрий, вы в детстве о чём мечтали?
Дмитрий Микрюков: Будучи подростком, смотрел на проезжающие машины скорой и мечтал вместе с ними оказаться в самой гуще «изнаночной» стороны жизни города: аварии, поножовщины, драки. Желание спасать людей появилось спонтанно, ниоткуда: в моей семье нет ни одного работника экстренных служб. Помню, в пятом классе на граждановедении дали письменное задание - написать биографию какого-нибудь политика. Интернета тогда не было, мама позвонила дедушке моего друга, он очень образованный человек. И он рассказал мне про Сергея Шойгу, который тогда возглавлял российское МЧС. Возможно, для меня то домашнее задание стало неким спусковым механизмом. В 17 лет мы с друзьями загорали на пляже, и я впервые увидел матросов-спасателей. Подошёл к ним, спросил, как они попали в профессию и как мне стать таким же. Они рассказали, что надо всего лишь пройти спецобучение и можно летом работать. На следующий год я так и сделал.
- Помните своё первое дежурство?
- К сожалению, это была трагедия. На озере Смолино молодой человек забежал в воду, поплыл и утонул на наших глазах. Он приехал на пляж на машине, сидел на месте водителя и, как мы полагали, был трезвым. Под воду он ушёл прямо около буйка, держался за него, а потом отпустил руки. Глубина в том месте составляла всего пару метров. Мы сразу же бросились туда, ныряли, буквально ползали по дну, но не нашли парня. Потом приехала полиция, оформили заявку на водолазные работы. Через день-два водолазы нашли тело как раз около буйка. Для меня это до сих пор какая-то мистика.
- Но всё-таки это трагедия, а спасение помните?
- Это был тот же год, тот же пляж. Пасмурно, моросит дождь, народу на пляже не было совсем. Мы с коллегами сидели в помещении спасателей, и я в окно увидел у берега какой-то чёрный плавающий объект. Было непонятно — то ли это пакет, то ли куртка… Решили посмотреть поближе. Подплывая, поняли, что это человек. Он был ещё жив, двигался. Поднимая его в лодку, увидели на животе несколько ножевых ранений. Кто-то ударил его ножом и скинул в воду. Либо он, спасаясь, забежал в воду. Мы оказали первую помощь, вызвали полицию, передали его врачам скорой. Надеюсь, он до сих пор жив и здоров.
То, ради чего работаем
- Ведёте подсчёт спасённых вами жизней?
- Думаю, никто из спасателей этого не делает, потому что каждая спасённая жизнь – заслуга целого коллектива. Но таких жизней много, не один десяток.
- Чувствовали себя когда-нибудь супергероем?
- Нет. Но когда удаётся кого-то спасти, возникает ощущение эмоционального и физического подъёма. Это то ощущение, ради которого мы работаем.
- Вы работаете в нескольких службах сразу. Можете обрисовать, что сегодня тревожит людей? Что чаще всего угрожает южноуральцам?
- Людей тревожит происходящее в стране и мире, панических атак стало больше. Сейчас возникнут угрозы, связанные с холодами: станет больше пожаров из-за «убитых» нагревательных приборов. Чуть позже под неокрепшим льдом начнут тонуть рыбаки. В среднем за зимний сезон в Челябинске 10-15 утопленников.
«И тут я вижу гранату»
- Было ли вам хоть раз страшно не только за жизнь спасаемого, но и за свою? Или страх у вас полностью отсутствует?
- Конечно. Страх – это абсолютно нормально, другое дело, что он не должен быть патологическим. Спасатели умеют контролировать свои страхи, ведь мы встречаемся с разными ситуациями в своей работе, вырабатывается опыт. Семь лет назад мы приехали на вызов в район Теплотеха. Диспетчер сообщил, что человек застрял в металлических прутьях в подвале, мы называем такие ситуации «бытовая ловушка». Приехав на место, увидели, что в подвале пятиэтажки разбито окно, в окне решётка и через неё по пояс высунулся человек. Мы вдвоём с коллегой подошли к нему, я спросил, что случилось. В ответ слышим крики о том, что все вокруг враги, все должны умереть и сейчас он всех взорвёт. И тут я замечаю в его руке гранату. Понимаю, что мы имеем дело с так называемым афганским или чеченским синдромом. У человека возникают некие флешбеки (воспоминания – ред.), он возвращается памятью в ситуации, когда был в горячей точке и т.п. Вокруг ему мерещатся враги, которых нужно уничтожить. Конечно, мне стало страшно. Не только за себя, но и от мысли, что он может взорвать целый жилой дом. Пришлось включать психолога и начинать вести переговоры. Параллельно я должен был организовать вызов всех необходимых экстренных служб и по возможности эвакуацию хотя бы ближайшего подъезда. Хорошо, что мы подошли к человеку не всей нашей командой: двое остались в машине. Оставался вопрос, как передать им информацию. Тем временем зажатый призывал к ответу неких должностных лиц, мне неизвестных. Я решил схитрить, сказал, что остаюсь с ним, а мой товарищ сейчас пойдет и вызовет этих должностных лиц. Коллега отошёл, передал информацию другим, и развернулась спасательная операция. Приехали экстренные службы, начали эвакуацию. К счастью, подъезды находились с другой стороны, поэтому мужчина не видел, что происходит. Всё закончилось хорошо, он подпустил к себе взрывотехников. Граната оказалась муляжом, но мы всё сделали правильно, так, как если бы угроза была реальной.
- А смешные случаи в вашей практике есть?
- Помню вызов, тоже бытовая ловушка. Девушка застряла где-то ногами, выбраться сама не могла. Информация поступила обрывистая, бессвязная. Приехав по адресу, выяснили, что дама, мягко говоря, очень пьяная и запуталась ногами в собственных колготках. Бывает, что парочки в любовных утехах теряют ключи от наручников. Спасаем и животных. Часто летучие мыши залетают в квартиры, собаки падают в колодцы, кошки приносят котят под домом, те вырастают, не могут выбраться, начинают плакать. Кстати, мы не снимаем кошек с деревьев, потому что в этом нет никакой необходимости. Напишите об этом, пожалуйста! Если кошку снимать с дерева принудительно, она пугается и лезет ещё выше. А спрыгивая с одного дерева, моментально запрыгивает на другое.
Спокойной смены не желаем
- Дмитрий, вы верите в приметы?
- Нет, но в экстренных службах не принято желать друг другу спокойного дежурства. В противном случае покоя на этом дежурстве не жди: всю смену будешь на вызовах, и все они будут тяжёлыми. Многие коллеги верят, что если надеваешь перчатки на ходу по дороге на место происшествия, то там будет всё плохо. Если наденешь уже на месте, будет полегче. Но я на практике убеждался не раз: это не работает. Просто приметы снижают тревогу, дают людям уверенность в том, что они контролируют ситуацию, которую контролировать по сути невозможно.
- Вам приходилось спасать коллег?
- Однажды вызвали родственники товарища, у него был обширный инфаркт. Он был у меня на свадьбе, мы работали бок о бок, а я не смог его спасти... Много раз потом видел эту ситуацию во сне, пережил её неоднократно.
- Работа спасателем повлияла на ваше отношение к смерти?
- Я не верю в судьбу, только в стечение обстоятельств. Мы каждый день видим смерть. Для любого другого смерть - не норма. Если относиться к этому глубоко, тревожно и каждую смерть пропускать через себя, то из профессии можно уходить.
«Шли на верную смерть». Челябинский спасатель об ошибках тургруппы Дятлова 
Уроки немецкого. Зачем собакам-спасателям знать иностранные языки 
«Мы не супергерои». Поисковик «ЛизаАлерт» - о пропавших людях и выгорании