В годы Великой Отечественной были оккупированы Донбасс и подмосковные угольные бассейны. Стоит вспомнить, кто поднимал на-гора тонны чёрного золота, кто ковал победу под землёй и за колючей проволокой.
В основном это были депортированные и интернированные немцы. Правда, работали в забое и согнанные советские граждане из южных республик, но те быстро умирали, не выдерживая климатических условий. Кстати, до 1941 года численность копейчан доходила до 40 тысяч, а ссыльные и эвакуированные подняли её до 80.
Всё вынесли, выдержали под землёй трудармейцы-немцы.
Волосы примёрзли к нарам
Игорь Альбертович Винк, газетчик с практически полувековым стажем, о трудармии знает не понаслышке. В феврале 42-го его отец, Альберт Винк, вратарь знаменитого в 30-е сталинградского «Трактора», был «призван» в трудовую армию и привезён в копейский лагерь с наспех сколоченными нарами и охраной на вышках.
- Что я, трёхлетний «диверсант и пособник врагов народа», мог тогда понять? - рассказывает Игорь Винк. - Если даже взрослые люди не могли сложить в голове «светлое будущее» гордой страны и истощённые лица своих соседей по лагерю.
Игорь вырос и написал книгу о трудармейцах Копейска. Один из героев книги «Без срока давности» Фридрих Шнайдер рассказывал: «Два дня на сборы, с собой одежду и еду - и по вагонам. Перед нашим отъездом отец залез на чердак дома и высыпал курам два ведра пшеницы в последний раз. Прошло более 60 лет, а передо мной всё он - побледневший, осунувшийся, надломленный…»
А потом были роба, 12-часовой рабочий день, ледяные бараки с печкой буржуйкой, примёрзшие под утро к нарам волосы. И каждый четвёртый - в братской могиле.
- Десять лагерей было на копейской земле, - говорит Игорь Альбертович. - Более четырёх тысяч немцев-арестантов под конвоем выходили на работу: кирпичный завод, лесоповал, забой.
Семьи Кальман, Вайнбергер, супруги Фридрих и Анна Кох и ещё сотни уже после освобождения (кто их ждал в Поволжье через 30 лет?) навсегда остались в Копейске.
Космический гений в забое
Практически транзитом с Соловков, через КБ Туполева, талантливый авиаконструктор Павел Ивенсен попадает в копейский лагерь, так и не закончив боевой самолёт Г-38. В ноябре 42-го начинается 15-летний копейский период его жизни. Он работает на шахте сначала грузчиком на поверхности, затем навалоотбойщиком.
- Ивенсен - изобретатель. Он быстро усвоил технологию добычи угля, - рассказывает краевед Валентина Косолапова. - Машина режет уголь. За ней идут отбойщики, отторгая куски от пласта. Затем навальщики насыпают размельчённый уголь на конвейер, а за ними крепильщики устанавливают деревянную крепь. Слишком много ручного труда! Ивенсен в 1943 году механизирует этот процесс, создаёт горнодобывающий комбайн (хотя тогда не было слова «комбайн»).
В 56-м Ивенсен возвращается в Москву. Возглавляет группу по ракетно-космической технике в КБ Мясищева, конструирует пилотируемую станцию «Салют». Работает главным ведущим конструктором по созданию ракеты-носителя комплекса «Протон»…
Вот только горный комбайн так и не стал его авторской собственностью. Пока Ивенсен был в копейских лагерях, английская фирма «Андерсен Бойа», создав узкозахватный комбайн «Треланер», в основе которого лежало режущее кольцо Ивенсена, получила патент. Восстановить авторские права учёному не удалось даже через суд.
Из трудармейцев, героев книги Винка, в живых сегодня остались немногие. Среди них Владимир Александрович Гренц. В первые дни войны он ушёл на фронт добровольцем. Повоевать успел только полтора месяца - «врага народа» с линии фронта отправили в трудовую армию. Выжил благодаря национальному достоинству и жене Марусе (будущая супруга работала в лагерной столовой и кормила доходягу Гренца за печкой, за ней они впервые и поцеловались).
Девятого мая старик Гренц обязательно выйдет на городскую площадь в своей потёртой бейсболке, с неизменным «Беломором» в зубах. А на лацканах пиджака у него будут сверкать ордена всех степеней шахтёрской славы.
Кстати
От Абрама Фаста до Павки Корчагина
Всю семью копейчанина Абрама Фаста выслали в Казахстан в сентябре 41-го года. А он пошёл в военкомат проситься на фронт. Немцу Фасту было отказано.
Но Абрам решился любой ценой идти воевать. Без документов сел на поезд и поехал на запад (паспорт так и остался в московском военкомате) - его сняли и отправили под конвоем в лагерь трудармейцев. Абрам сбежал и оттуда. Прибился к одному из сельских полевых станов. Сказал, что идёт из-под Воронежа, а документы сгорели в теплушке. Спасибо бригадиру стана - тот выхлопотал для него справку с круглой печатью: «Корчагин Иван, 1924 года рождения, проработал в совхозе «Новая заря». Дневные нормы перевыполнял и получил полный расчёт».
Фамилию Абрам назвал первую пришедшую в голову - велика была сила романа Н. Островского! В следующих попытках попасть на фронт помешал немецкий акцент - Абрам-Иван оказался в большом военном лагере. Но наш герой прошёл всю войну. За форсирование реки Неман и проводку кабельной связи получил орден Славы третьей степени. Служил в разведке и не раз брал языков, получил медаль «За отвагу». Был переведён в артиллерию, и тут также награды не обошли его стороной.
До самой смерти и по документам, и по наградным книжкам Абрам Фаст оставался жителем посёлка Железнодорожного Иваном Корчагиным. Его дети узнали свою настоящую фамилию, только когда стали взрослыми. А сын Абрама Сергей, кадровый офицер, назвал своего сына Павлом - так в немецком древнем роду появился свой Павка Корчагин.
В завещании ветеран попросил похоронить его под именем Абрама Фаста, объяснив: «На том свете мне скрывать нечего».
Копейские горноспасатели представят Южный Урал на всероссийских соревнованиях 
Спортсмен из Копейска стал победителем престижной велогонки во Франции 
Копейский боксер стал обладателем серебряного пояса WBC 
11 детдомов и две колонии. Челябинец нашёл семью через 27 лет после разлуки 
Из Норвегии - с любовью. Как челябинский фронтовик нашёл друга юности