Много раз приходилось слышать, что в живых не осталось тех, кто принимал участие в самых первых сражениях Великой Отечественной войны - мол, все полегли. Но это не так. В Челябинске 5 февраля отметил 100-летний юбилей ветеран, который воевал на фронте с 1941 года.
Это Пётр Сырников - ровесник сразу двух революций, Февральской и Октябрьской, участник боёв у Бородино, где он получил ранение, но вернулся в строй.
Теча была другой
Эльдар Гизатуллин, «АиФ-Челябинск»: Пётр Павлович, вы родились в эпоху, когда детей в семье было много. У вас тоже хватало братьев и сестёр?
Пётр Сырников: Да, я ведь родился в крестьянской семье. Нас было семеро у родителей. Да ещё дедушка с бабушкой. Народу было так много, что приходилось спать на полу. Но в тесноте, да не в обиде! А село наше, Белоярка, было большое, дворов триста, с часовней и школой - стояло на реке Теча, в ту пору чистой и полноводной. Мы там купались, рыбы было много. Помню, пока бабушка с дедушкой стряпали, мы с ребятами рыбу с речки таскали.
Но когда мне исполнилось 11 лет, из родной деревни пришлось уйти. Дело в том, что наша школа была рассчитана только на четыре класса. Размещалась она в бывшей кулацкой избе, занимались все вместе. Пришлось мне с товарищами переехать за 50 километров в село Верхняя Теча, где была школа колхозной молодёжи.
Это село было ещё больше нашего, с монастырём. Вместе с четырьмя друзьями мы снимали жильё у двух бабушек, а взамен помогали им по хозяйству - на огороде работали, на пасеке.
- Не тяжело было в 11 лет жить, по сути, отдельно?
- Но родители ведь еду присылали. Я семь классов окончил и вернулся в родную деревню. Работал в колхозе. А через реку ещё и коммуна была - у них всё общее было, вплоть до курей. Но в ту пору молодёжь уже больше в город тянулась. У нас в 1932 году сначала сосед Данила в Челябинск переехал, и я за ним. При тракторном заводе открыли училище, куда я и поступил. Потом токарем работал на ЧТЗ. Общежития у завода не было, но родственники из деревни подсказали выход. У железнодорожной насыпи образовался самостройный посёлок Луговой у Сибирского переезда. Люди там землянки рыли. Я и себе там землянку соорудил: пол земляной, глиняная побелка, печь сам сложил. Вот в эту землянку и невесту, Марусю, привёл, дочь Лида у нас родилась. А в 1938 году меня призвали в армию.
- Где служить пришлось? На самых опасных рубежах - западных?
- Нет, тогда самыми опасными считались восточные. Туда меня и отправили, на Дальний Восток, в артиллерийский дивизион 32-й краснознамённой дивизии, которая участвовала в сражениях у озера Хасан. Снова ждали нападения японцев, каждую весну выезжали на границу, но война началась совсем на другом конце страны.
Страшно, а пугаться некогда
- Как для вас началась Великая Отечественная война? С классических кадров кинохроники - народ, который собирался на улице у репродукторов?
- Я ведь был в армии, поэтому нас просто подняли по боевой тревоге и отправили на погрузку в эшелон. Сначала мы прибыли под Ленинград, на Волховский фронт, затем перебросили к Смоленску. Поло- жение, конечно, было тяжёлое. День мы немцев сдерживали, а ночами отступали. И мы-то пешком шли, а они на автомобилях и мотоциклетах - не успеваем окопаться, а немцы уже тут как тут! От Смоленска дошли до Бородино. Поначалу-то мы не знали, что это именно то самое поле, а потом наш командир дивизии Виктор Полосухин всех выстроил и сказал: «Бородинское поле - это священное место, мы должны драться так, чтобы вся страна помнила не только Бородино 1812 года, но и Бородино 1941-го». Бой был тяжелейший. Немецкие танки на нас колоннами шли. Из 300 человек 12 осталось. И одна-две пушки.
- Но затем ведь было большое наступление в битве за Москву…
- Всё началось 6 декабря. Освободили Можайск, Истру, Волоколамск, другие города. И много деревень, конечно. Правда, большинство из них были сожженные и опустевшие. Помню, мы находили погреба, забитые картошкой, - доставили и варили. Наступали ведь так быстро, что иной раз полевая кухня за нами не поспевала.
Потом меня ранило, месяц провёл в госпитале в Москве, а затем снова на фронт. Только на сей раз попал не в свою дивизию, а под командование Рокоссовского. Тоже в артиллерию, пушку пришлось нам на себе таскать. И под Ржевом меня снова ранило - пуля прошла поверх сердца. Девчонка- медсестра меня в одиночку на плащ-палатке выволокла. Дотащила до самого санитарного поезда. Дорогу не помню, конечно. Очнулся лишь в Мытищах. Пришлось полгода по госпиталям проваляться, но левую руку так и не удалось вернуть в рабочее состояние. Поэтому зимой 1943 года меня демобилизовали. А тот мой первый дивизион до Берлина дошёл, его последний командир стал комендантом Берлина.
- Что для вас было самым тяжёлым испытанием на войне, самым страшным?
- Да там всё страшное, только вот пугаться некогда. Танки, например, прут, а я ведь наводчиком был - тут только успевай… И в пехоте удалось повоевать. Бывало, бежишь, кричишь, да не «За Родину, за Сталина!» - просто благим матом, а рядом падает товарищ, ты за ним падаешь, прячешься за телом и стреляешь. А когда бомбят или артобстрел, так пытаешься в снег поглубже зарыться, потому что понимаешь, что тебя сверху хорошо видно. А вокруг взрывы и видишь, как иной раз от товарища только лохмотья разлетаются…
- А когда смотрите фильмы про войну, подмечаете неточности?
- Да много правдивого показывают, особенно в старых фильмах. Нам действительно спирт раздавали - прямо в котелки наливали. А без спирта нельзя было, это настоящее спасение. И нервы успокоить, и согреться. В окопах ведь холодно, а иногда приходилось просто еловые лапники на снег кидать да на них и спать. Тут спирт и спасал. Заградотрядов на нашем участке я не встречал. А вот дезертиры на фронте были. Так что, наверное, был смысл и в заградотрядах. Помню и то, как раненые просили добить их, потому что очень уж боялись остаться просто на поле или в плен попасть.
Слушая Брежнева
- После демобилизации вы вернулись в Челябинск?
- Я здесь и долечивался. Так как я уже был в партии, стал политработником. Сначала в райисполкоме Ленинского района работал, потом меня в обком партии позвали. Жена в ту пору к родственникам в комнату в Порт переехала (Микрорайон возле вокзала, который получил своё название от поселившихся там казаков, участвовавших в обороне Порт-Артура в 1904 году. - Ред.), я у них тоже обосновался. Потихоньку налаживалась мирная жизнь.
Работал заведующим отделом пропаганды в Верхнеуральском районе. Там 32 колхоза было, а лошадей не хватало. Тяжёлый был участок. Жена с ребёнком не поехала, и опять меня через столько лет на постой к местной бабушке поставили. Через год комнату дали - я семью перевёз, корову купил. Не успели обосноваться, а меня в Троицкий, потом в Миньярский район вторым секретарём райкома. В 1955 году направили в Высшую партийную школу при ЦК в Москву. Я там и Брежнева видел, он у нас в школе часто выступал - был в ту пору бравый, чернявый. Позднее я продолжил работу в обкоме.
- Получается, всего себя посвятили партийной работе?
- Не совсем. Не менее 13 лет проработал ответственным секретарём областной организации общества «Знание». Позднее, правда, состоял членом партийной комиссии вплоть до 1979 года, то есть до выхода на пенсии. А после уж занимался общественной работой, пока хватало сил.
Честно говоря, приятно был удивлён, когда поздравить меня с юбилеем пришёл весь дом, где живу. Поздравляли и от городской администрации, района, совета ветеранов. Прислал поздравительный адрес даже президент. Я тронут до глубины души таким вниманием. Это большая честь для меня. Они мне все желали здоровья, я и им тоже пожелал того же. Главное - крепкое здоровье, а остальное приложится.
Досье
Пётр Сырников. Родился в деревне Белоярка Шадринского уезда Пермской губернии в 1917 году. В 1932-м поступил в Челябинское училище фабрично-заводского обучения при тракторном заводе. Работал на ЧТЗ. В 1938 году призван в армию, участвовал в сражениях Великой Отечественной войны. В 1943-м демобилизован в связи с ранением. До 1988 года работал во многих партийных органах Челябинской области. Награждён двумя орденами Отечественной войны, медалями «За отвагу» и «За оборону Москвы». За достижения в работе в послевоенное время награждён орденом «Знак Почёта» и медалью «Ветеран труда».
«АиФ-Челябинск» в социальных сетях:
В Челябинске скончалась ветеран ВОВ, получившая отказ в госпитализации 
Следователи выясняют, почему в больнице Челябинска отказали ветерану ВОВ 
Южноуральским ветеранам труда проиндексируют ежемесячные выплаты 
Неизвестные изрезали баннер с портретами ветеранов в Кургане 
Охота за "языками"