Он должен был убить Дашу, этот парапет. Она шла на остановку по пешеходной дорожке, в безопасном месте, на перекрёстке Островского и Краснознамённой, и тут всё кончилось. Дашина мама Марина Пугачёва вела урок в музыкальной школе. Ей позвонили и сказали: «На Дашу упала плита с девятого этажа».
Марина помнит, как она отбросила телефон, будто ядовитую гадюку, и дети за партами застыли от её крика. «Конец», -
поняла она. Это было заурядное декабрьское утро 2006-го.
Дурной сон
«Готовьтесь, мамочка», - скажут ей реаниматологи в третьей городской. Даша лежала незнакомая, с чужим изу-
родованным лицом. Лысая голова туго перебинтована, глаза закрыты. Трупик. Еле тёплый трупик. Марину пускали (спасибо мужу-реаниматологу), она девочку обмывала как младенца, рассказывала, как там погода, как бабушка, как на работе. Даша не шевелилась, аппарат ИВЛ дышал, монитор тикал. Кома. Поздними вечерами Марина приезжала домой в Ленинский, ложилась и думала, что это, должно быть, дурной сон. Это не она, это не Даша, это не с ними, так не бывает.
«У неё вот это и вот это, и вот это», - доктора перечисляли страшные, несовместимые с жизнью травмы и диагнозы. Марина на это время глохла. Она говорила: «Хорошо-хорошо, вы просто делайте свою работу». Врачи говорили про Дашу: «Растение». Так называют больных, навсегда потерявших способность двигаться и соображать -
остаётся только организм, в котором работает пищеварительный тракт и бьётся глупое сердце. Если бы Марина в это вдумывалась, она бы сошла с ума. Марина молилась, и её считали дурочкой. «Нам даётся по силам», -
успокаивала бабушка.
Между Здесьи Там
Даша лежала три месяца и в марте проснулась. Зрачок среагировал на свет. «Вышла», - сказали в реанимации. Что значит вышла? Она ничего не видела. Она не могла спросить, что случилось. Она открывала и закрывала глаза и едва-едва сжимала правую руку. Она не помнила ни боли, ни клинической смерти, ни многочасовых операций по спасению мозга, фантастических и высококлассных (поклон до земли реаниматологам и нейрохирургам из третьей городской!), ни трёхмесячного коридора между Здесь и Там - ничего.
Она проснулась неподвижным туловищем, и было удивительно, что она узнала маму. Дашка сохранила интеллект, память, способность понимать, и даже буквы не пришлось учить заново. Это было счастье. Остальные навыки, известные людям в 23 года, обнулились. «Вспышка: раз - и нет меня», - так Даша сейчас описывает, что с ней произошло.
Ещё через четыре месяца, в июле 2007-го, её выписали домой. Ну как выписали - перевезли на каталке. На левую половину, парализованную, распухшую от сломавшегося обмена веществ, на «раз-два!» переложили на кровать. Всё. Полсантиметра - поворот головы в одну сторону. Полсантиметра - в другую. Дыхание - через трубочку в трахее. Вот и всё, что Даша умела. В доме появилась реабилитолог Марина Хворькова из клиники профессора И. Бубновой. Надо было учиться поднимать руки, ноги. Просто отрывать от кровати. Сначала на сантиметр, потом на два. Понимаете, как? Через два месяца Даша села, ещё через два - встала. Прошёл без малого год после того декабрьского утра.
Так пытается вставать на ножки младенец - крепко держится за кроватку и, качаясь, стоит. Координации у Даши не было, центры, отвечающие за равновесие, не работали. Мозг был раздавлен так сокрушительно, что сметены целые участки. Но реабилитолог Марина Хворькова её поставила на ноги, то есть вертикально. И мама принялась перетаскивать Дашку по квартире. «Она сильно поправилась, и я её взваливала на себя, вот так, - Марина распахивает руки, будто принимая тяжесть тела во весь рост, - и ногами ноги подталкивала, и так мы с ней ходили». Ей снилось, что она носит маленькую дочку на руках.
Ноги забыли, как стоять, тело забыло, как двигаться - не девочка, а кукла. Марина переливала водичку из одного стакана в другой, чтобы Дашин мозг вспомнил, как воспроизвести простейшее - сходить в туалет по-маленькому. Но мама радовалась, думала: «Такой быстрый подъём, да мы через два года побежим!»
Не побежали
День начинается так. Сначала ингалятор: Марина встаёт, подключает Дашину трубочку к аппарату, и ещё в полусне она дышит. Марина готовит завтрак. Потом очень неприятное: нужно прочистить дыхательную трубочку. В неё заливается жидкость, Дашка захлёбывается, сильно кашляет, всё это булькает и хлюпает, потом жидкость отсасывается. Процедура тяжёлая, но иначе никак, трубку надо промывать, чтобы не закупоривалась. Утром и вечером, каждый день. Однажды Дашка чуть не задохнулась - в трубке застрял кусок мокроты и перекрыл доступ воздуха. Как Марина тогда довезла дочь до больницы, она не помнит. Каждое промывание длится минут 20, потом «встаём». Как встаём: Марина за руку потянула - Даша села. Мама переодевает, заплетает косички аккуратно (череп на целых участках только кожей закрыт, костей там нет). Заплелись - и к станку.
Станок у Пугачёвых как у балерин: к стенке прикручен железный поручень. Даша перебирает руками и осторожно ходит вдоль него. Это утренняя зарядка. Мама заправляет постель, ведёт дочь на кухню, ставит завтрак и убегает на работу. Даша ест и, пока мама не придёт (часа через четыре), сидит на кухне, читает. Не встаёт. Очень страшно вставать одной, раз попыталась - упала, стукнулась незащищённой головой. Марина прибегает с работы, ещё раз ингалятор, обед и зарядка, зарядка. Тренировки длятся порядка трёх часов.
Просто любите жить
«Нам нельзя останавливаться! - говорит Марина. - Первые три-пять лет после травмы для реабилитации - самые главные, активные, потом начинается замедление». У Даши остался год. Она тренирует себя сама, потому что денег на реабилитологов нет. Она дышит через трубочку, голос перекрыт, один глаз не видит совсем, левая рука действует с трудом. Дашка, упрямая, решительная, очень серьёзная, без пяти минут выпускница финансово-экономического факультета - она четыре года идёт мученическим путём и знает о жизни что-то, незаметное нам всем. Когда подружки приходят к ней поболтать-поплакаться, им стыдно за свои псевдострадания. Она и маму успокаивает, когда у Марины не остаётся сил: «Мам, не надо прыгать, остановись».
- У каждого человека своя ноша, - Даша говорит беззвучным шёпотом, и, чтобы записать её на диктофон, я повторяю за ней вслух слово в слово. - Ноша, которую он несёт. Хочет он или не хочет. По-другому не будет. Я принимаю всё, что есть. Самое простое - это и есть самое главное. Мы его как раз не замечаем. Надо учиться слышать и видеть сердцем. В себя смотреть. Каждый это может и каждый это умеет. Надо жить одним сегодняшним днём. Просто жить любить.
Любить жизнь во всех причудах. Сейчас чёрная полоса? Пройдёт - будет следующая белая. Не получилось что-то? Значит, не время. Попробуй зайди с другой стороны.
Эти мысли, если б из уст проповедника с лощёной физиономией, остались бы пусты. Но Дашка... Светлая, улыбающаяся девочка - девочка с того света. «Значит, мне надо было так дать по голове, чтобы я что-то поняла в этой жизни», - таков ее вердикт.
P.S. Если вас тронула судьба Даши и вы хотите ей помочь, заходите на сайт, созданный её друзьями www.dasha-pugacheva.ru.
Семье Пугачёвых нужны деньги на трахеостомическую операцию в Москве, в клинике Моники. Это стоит порядка 150 тысяч рублей - уберут дыхательную трубку, заменят более современной, не нужно будет терпеть ежедневные болезненные процедуры и станет легче дышать. Нужны деньги на реабилитацию, ежедневную, в условиях дневного стационара, тогда восстановление мозговой деятельности и двигательных функций пойдёт быстрее и эффективнее.
Кстати
Уголовное дело в отношении монтажника, проводившего в тот день работы по подряду ЗАО «Интерсвязь» (именно этот кабель, по версии следствия, расшатал злосчастную плиту), прокуратура четыре раза закрывала за отсутствием состава преступления и четыре раза открывала как незаконно и преждевременно закрытое.
Вмешивались и заместитель прокурора УрФО Юрий Золотов, и прокурор области Владимир Войтович. Следственное управление следственного комитета при прокуратуре Челябинской области дело в очередной раз прекратило. Никто не наказан.