Театр «Манекен» давно уже стал узнаваемым челябинским брендом. Бывает и так, что даже в каком-то американском или испанском городе, где побывал «Манекен», о Челябинске и знают только благодаря этому театру.
На днях 60 лет исполнилось художественному руководителю театра заслуженному артисту России Юрию Бобкову. Чем закончился его первый выход на сцену? Верно ли, что в своё время он читал стихи самому Любимову? И есть ли будущее у культурной среды в Челябинске и стране в целом? Об этом и многом другом - беседа с гостем редакции.
Таёжная закалка
- Наверное, первый свой спектакль поставили перед друзьями на детской площадке?
- Вовсе нет. Детство я провёл в деревне Чумаково в Новосибирской области. Маму, Александру Николаевну, туда направили после окончания медицинского института (была педиатр). В деревне она познакомилась с папой, Иваном Васильевичем, который, пройдя войну, работал бухгалтером-экономистом в местном детском доме. Чумаково, кстати, село большое, интересное. Там было много ссыльных и эвакуированных. Один из моих учителей был родом из Питера. А вот ссыльных в педагоги не брали, но им разрешали работать медиками. Я, конечно, многого не понимал, но не исключено, что поневоле атмосфера сказалась.
У нас, кстати, в доме постоянно жил кто-то из детского дома - один или два воспитанника, родители брали к себе из жалости. А дом отец построил сам - рубил в тайге лес, потом сплавлял по реке брёвна.
- Словом, настоящая сибирская жизнь…
- Всякое там бывало. Помню, один из местных парней учил меня смелости. Сам запросто вышагивал по перилам высоченного моста через реку Омь и меня заставлял, хотя я очень боялся высоты. Были и ужасные вещи: как-то я увидел, как на этом же мосту детдомовцы повесили кошку. Но она была лёгкая, не задохнулась, и в неё стали швырять камнями. Ужас! Так что детская жестокость - это, увы, не миф.
- А на сцену ребёнком не выходили?
- На школьном вечере однажды вышел, лет в семь, чтобы прочитать стихотворение. И не вспомнил даже первой строчки! В общем, в итоге заплакал и убежал.
- Но позднее, когда вы прорвались к самому Любимову, смелости вам было не занимать…
- Да, я тогда, едва поступив на 1-й курс ЧПИ, отправился в Москву - решил посмотреть спектакли во всех значимых театрах. Особенно хотел прорваться на постановку «Принцессы Турандот», но она меня разочаровала: совершенно несмешно, вместо вычитанного в книжках вахтанговского фейерверка - кривляющиеся старички. Больше поразили новые формы в Театре на Таганке, когда актёры обращались прямо к зрителям.
Вот это мне было близко! Удалось действительно повстречаться с Любимовым, читал ему стихи, просил взять в театр, на что он ответил: «Ну куда я вас возьму? Вам же 17 лет, вам учиться надо - идите в Щукинское, что ли…» Но мне пришлось возвращаться в Челябинск, однако же, как видите, всё равно пришёл в театр.
Дон-Жуан - это вечно
- Верно ли утверждение некоторых критиков, что после событий двухгодичной давности, когда «Манекен» оказался на грани закрытия, в ваших постановках стало больше сатиры?
- Это вы о спектакле «Чацкий-Камчацкий»? Прямой связи тут нет, спектакль начал готовиться ещё за два года до упомянутых вами событий, так что тут просто совпадение. Театр - это вообще довольно медленное дело. Что касается другого острого спектакля - «Сотворившие чудо», так он в моей голове начал складываться ещё лет 17 назад. Разумеется, такого нет: на меня, дескать, наехали - и я ответил! Впрочем, любая пьеса, где затрагиваются философские вещи, - тоже своего рода отклик на современность.
- Даже если речь идёт о таких вечных образах, как, например, Дон-Жуан?
- Конечно. Когда мы ставили этот спектакль, то были совсем бедным театром, ютились в подвале. Однако для одного только Дон-Жуана подготовили 10 костюмов. И сначала он появлялся в современном белом костюме, под стать бизнесменам 90-х годов. Они ведь себя чувствовали новыми хозяевами жизни, как и Дон-Жуан.
Цена вопроса - 50 м дороги
- Спустя два года после реорганизации в каком состоянии театр?
- Когда нам урезали финансирование, то сказали: надо просто потерпеть. Урезание подавалось как временная мера. Но терпеть ведь можно только до определённого момента, а сейчас, по сути, театр на грани закрытия. Раз прежнего финансирования нет, мы вынуждены были пойти на сокращение штатов. Нет половины монтировщиков - их трое вместо положенных семи, не хватает осветителей, радистов, нет заведующего постановочной частью, завлита, цехов. Все наши цеха - это один пенсионер с золотыми руками.
- Говорят, что театру надо самому зарабатывать на жизнь. Вам это удаётся?
- Наш заработок составляет 50% от финансирования. Для сравнения: в других театрах это от 20 до 30%. Когда недавно Олег Табаков называл совершенно фантастический для меня бюджет МХТ, он с гордостью заметил: «Зато и мы зарабатываем 25% от этой суммы!»
Но дело ведь не только в деньгах. В Челябинске практически нет культурной среды. А ведь инвестиционная привлекательность города и региона зависит и от культурной среды.
- А есть ли примеры регионов, где совмещаются две эти составляющие: и экономическая привлекательность, и культурная среда?
- Знаете, вот в Пермском крае живёт мой товарищ Борис Мильграм. Он однокашник тамошнего губернатора. Сначала возглавил местный драмтеатр, потом стал министром культуры, а теперь уже в ранге вице-губернатора. В Пермском крае сейчас происходит настоящая культурная революция, потому что там понимают, насколько благотворно это влияет на имидж региона.
Однажды мы с ним беседовали, и зашла речь как раз о финансировании театра. А надо вам заметить, что здание пермского драмтеатра просто огромное. Борис мне сказал: «Ты думаешь, что нам требуются огромные деньги? Да, здание немаленькое, и проекты творческие - фантастические по затратам, но содержание его в год стоит всего как один километр асфальтированной дороги! Что, неужели область не может себе позволить выделить такие деньги?» Я ещё подумал, что если огромный пермский драмтеатр в год стоит как один километр асфальтированной дороги, то мы, наверное, - как метров 15-20, а театр покрупнее нашего - метров 50 (!), не больше!
- Есть примеры поддержки государством культуры - скажем, реконструкция Большого театра. Разве не так?
- За один вечер, посвящённый открытию Большого театра, было потрачено 150 млн рублей! Это 16 лет спокойной жизни такого театра, как «Манекен». Только вдумайтесь в эту пропорцию: один вечер скучающей «элиты» - и 16 лет работы целого коллектива с ежедневно играемыми спектаклями для нормальных людей! Для меня такое соотношение подобно Рублёвке с её особняками посреди разваливающихся деревень.
Поймите, культура должна быть разлита, растворена среди людей, а не выставлена таким «Большим» фаллосом напоказ. За культурной средой надо ухаживать, а у нас она вытаптывается. Вы вначале спрашивали про деревню, - вот там культура была. Простая, бытовая, но была! Если нет среды, нет культуры, а один только Большой театр - это просто показуха.
- Но, скорее всего, именно в нашем регионе и не может быть той же культурной среды, что в столице…
- Хорошо, давайте посмотрим на соседей. Про Пермь я уже говорил. Свердловская область - такой же промышленный регион, как и мы. Но у нас всего три муниципальных театра, а у них - 23! Не хотелось бы, конечно, складывать лапки. Ещё поборемся. Правда, в последнее время мне кажется, что я борюсь с ватой.
Юрий Цапник: «Во мне сибирская закваска» 
«Гадкие» соседи. Житель Челябинска держит в квартире питона, игуану и паука-птицееда 
Юрий Лоза: «Я никогда не имел больших денег» 
«ТАНЦЫ» делают меня лучше. Егор Дружинин о творчестве и культуре Челябинска 
Свой майдан. Если бы Пётр I слушал народ, Санкт-Петербург не появился бы