21 ноября любимцу театрального Челябинска Юрию Цапнику исполнится 65 лет. Вечером он будет играть в одном из самых кассовых спектаклей драмтеатра – «Божьи одуванчики». А 3 и 4 декабря мы увидим Юрия Викториновича в новой роли в комедии режиссера Петра Орлова «Спасибо, Марго!» по пьесе Валерия Мухарьямова. В России этот спектакль ставится впервые.
Морда по циркулю
— Юрий Викторинович, вас называют разноплановым актером, готовым к любой роли. Режиссеры рано определили эту «безразмерность» вашего таланта?
— Это определилось как-то само собой. С первых шагов, когда я еще студентом был. На первом курсе театрального училища я в Иркутском ТЮЗе играл буржуинского Генерала в «Мальчише-Кибальчише». Генерала-старика со слуховой трубкой, которому 100 с лишним лет. А мне было 17. Потом Митрофана в «Недоросле» — достаточная заявка на характер. А потом и стражники были, и подсолнухи.
— Не завидовали актерам, которые в это время играли героев-любовников?
— Нет, мои роли были гораздо интереснее.
— А вам знакомо чувство зависти?
— Не сильно этим наделен. Хотя зависть бывает не только черная, но и белая — нормальная для человека. Вижу, кто-то едет на новой хорошей машине, конечно, завидую. Я же нормальный человек. По-хорошему завидую артистам, которые выше меня на голову, с прекрасными голосами. Петь для меня всегда было достаточно сложно. Людям, которые играют на многих инструментах, тоже завидую. Я для спектакля, конечно, научусь и сыграю. Но как Коля Ларионов на гитаре играет — не могу. У меня такое мастерство вызывает восторг. Поэтому сын окончил музыкальную школу по классу скрипки.
— С вашей подачи?
— Моей и жены. В нашей профессии — все в дело. Чем больше артист вооружен, тем он интереснее, тем лучше для него. Еще завидую худым артистам. Потому что у меня «морда по циркулю». Когда в кино снимаюсь — так в экран не помещается. Приходится себя держать, худеть.
— Вы не изменили своему правилу — не говорить с журналистами о работе?
— А что о ней говорить? Она видна. Говорить о работе артистов — профессия критиков.
— Тогда поговорим о «пустяках». Что в ваших привычках, вашем характере сформировалось еще в детстве? И с чем вам никогда не хотелось распроститься?
— Я — сибиряк. Остался им по месту рождения. Сибирь — это край ссыльных, Иркутск — город декабристов. Та закваска во мне осталась. А это самые простые вещи — честность, принципиальность, любовь к друзьям и невыпячивание себя. У нас в Сибири в пору моего детства в домах двери не закрывались, все было основано на честности. И всегда работал закон тайги. Если кто-то из псевдоохотников разрушил лабаз — его находили и наказывали. Это чисто человеческие законы, основополагающие.
Коплю друзей
— Человек так устроен — всю жизнь что-то копит. Один — деньги, другой — коллекции собирает. А вы что в жизни копили?
— Ничего материального. Скорее всего, друзей. У меня их всегда было много. С возрастом теряешь, конечно. Уходят. Но новые и теперь появляются. Говорят, друзей не выбирают. Они приходят сами. Приходят и остаются навсегда. Их, конечно, меньше, чем приятелей, знакомых.
— Киноактеры часто говорят: «Я отказался от роли». У театрального актера таких возможностей меньше?
— Я от ролей никогда не отказывался. Считаю, это неприлично. Ты артист. Ты должен, обязан. Придумай и сделай, чтобы эта роль была интересна. В первую очередь для тебя. И чтобы потом это перенеслось через рампу и роль стала интересна зрителям. Я отказов не понимаю. Может, это какая-то фанаберия?
— Не раз приходилось слышать, что сценические герои часто преследует артистов даже во сне.
— Нет, я сплю спокойно. Не понимаю, когда говорят: «Я ночами не сплю, все думаю о роли». Это же с ума сойти можно! Я поздно ложусь и легко засыпаю. Человек я достаточно ленивый: когда есть возможность поваляться — делаю это с удовольствием. Но встаю рано, чтобы к репетиции быть в форме.
— Ваш герой Скотти из «Чествования» говорит: «Смех, секс и еда — все, ради чего стоит просыпаться по утрам». А вы ради чего, кроме репетиций, просыпаетесь?
— Раньше, по молодости, я всегда просыпался с песней. С нетерпением ждал, когда зазвучат по радио позывные и Регина Дубовицкая начнет передачу «С добрым утром!». Я всем бы пожелал просыпаться с песней, несмотря ни на что.
— От чего с годами стали отказываться?
— В пятьдесят лет перестал «дедморозить». Это очень ответственное дело. Халтурить я не люблю. Тем более для детей. Больше ни от чего.
— Чем же надо пополнять энергетику, чтобы жить всем, чем жили и сорок, и тридцать лет назад?
— Просто мне до сих пор все интересно. Я не замечаю времени, усталости. Постоянно хочется узнать что-то новое и научиться этому новому. Вот появился у меня первый старенький «Запорожец» - «Тарасик» мой, у меня сейчас уже шестая машина и у каждой было свое имя. Надо было «Тарасика» восстановить, слишком много «горилки» пил, мощей не хватало, так я с книжкой о «запорожцах» ложился и вставал полтора месяца, прежде чем понял, что и как надо сделать. Освоил.
Потом поменял его на «шестерку»- «Шухеризаду», ее осваивал. Каждую из первых четырех машин из «старья» превращал в нормальные движущиеся аппараты, приходилось расти! Согласен, всем должны специалисты заниматься. Но не хочу оказаться в глупом положении: сломается автомобиль посреди дороги — и не знаешь, что с ним делать. Это, по-моему, просто позор.
А теперь вот у меня вторая новая машина – Renault Logan – «Логонайзер» мой. Я им очень доволен.
— Без удовольствия такими навыками не овладеть.
— Это правда. Я от любой домашней работы получаю удовольствие. Слесаря домой никогда не вызываю, все чиню сам. Хотя не очень люблю этим заниматься. Здесь важно еще и то, что некого винить, кроме себя, если не получилось. Для меня это проще. Честнее.
— Откуда это «рукоделание»? Из родной Сибири?
— Мой дед всегда говорил: «Надо все уметь, но стараться ничего не делать», (Смеется). Мне очень нравится эта его фраза. Я очень рано пошел работать на завод. Освоил много профессий до театра. Тогда же были модными бригады коммунистического труда, каждый должен был овладеть несколькими специальностями. Приходилось кого-то подменять. Как характерный артист, я всегда и ко всему готов. Это интересно очень — многое уметь. Не понимаю мужиков, которые гордятся, что они гвоздя вбить не могут, все жена делает. Единственное, что я сказал, когда женился: «Посуду мыть не буду». Но теперь мою.
— Почему сдались?
— Не люблю грязную посуду. С возрастом все больше. Поэтому мою все чаще, когда жене некогда. А готовить всегда любил. Это своего рода творчество.
— Есть любимое блюдо?
— «Пузики». В золе печеная картошка. В детстве я ее так называл, мне так нравилось: «Бабушка, сделай пузики!» Я люблю ее есть прямо с корочками, которые в саже.
— Откройте секрет, почему люди творческих профессий редко уходят на пенсию?
— А чего на пенсии-то делать? Если у меня полчаса телефон не звонит — уже закрадывается холодок: «Никому не нужен». Когда мне был год, у нас украли документы. И мои метрики тоже. Через много лет их надо было восстанавливать для получения паспорта, и мне почему-то прислали два варианта. По одной метрике я родился 21 ноября 1945 года, а по другой — 25 августа 1946 года. Я взял первую, потому что решил — на пенсию раньше пойду. (Смеется). А теперь меня радует, что можно работать и получать пенсию.
Челябинец изобрел аппарат для борьбы с сосульками 
Ефим Шифрин: «Никогда не отказываю журналистам в интервью. Но часто об этом сожалею»