Примерное время чтения: 7 минут
175

Что ищет шведский учёный в челябинской истории?

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 33. «АиФ - Челябинск» 18/08/2010

Чтобы подобрать ключики к душе этого северного народа, недостаточно посетить магазин «ИКЕА», прокатиться на «Вольво» и просмотреть все фильмы Ингмара Бергмана. Так же, наверное, как и самим шведам не так просто понять нас. Тем более написать о нас книгу. Впрочем, один из них всё же попробовал это сделать.

Открыть легенду

Свои материалы шведский учёный Леннарт Самуэльсон собирал более 5 лет. Профессор Стокгольмской школы экономики, крупнейший европейский специалист по истории оборонно-промышленного комплекса СССР бок о бок работал со своими челябинскими коллегами, встречался с оставшимися в живых участниками описываемых событий, а главное - скрупулёзно изучал рассекреченные архивные документы. В результате родилась книга «Танкоград».

А началось всё в 1970 году, когда он приехал в Москву, стажировался в МГУ, учился в аспирантуре, изучал экономическую историю России. То было время абсолютного запрета для тех, кто пытался проникнуть в архивы за 20-30-е годы ХХ века. В 1993 году Леннарт стал одним из первых иностранных учёных, получивших право попасть в «святая святых». Работал над докторской диссертацией по теме «Михаил Тухачевский и военно-экономическое планирование».

Тогда же услышал аббревиатуру «ЧТЗ». Желание узнать как можно больше о легендарном заводе привело его в 1994 году в музей предприятия. С тех пор шведский учёный и «заболел» темой Танкограда.

- Если ничего не случится, в сентябре приеду презентовать русский перевод книги, - улыбаясь, говорит Леннарт. - Вот вариант на шведском языке, - он протягивает мне увесистый фолиант.

- Должно быть, для иностранного читателя название «Танкоград» звучит интригующе?

- Да! Те, кто интересуется историей России, знают, что такое Ленинград, Сталинград. А тут - Танкоград! Спрашивают: а где он находится?

Как они сумели выжить

- Что в документах больше всего вас поражало?

- Очень многое! Если информация из газет того времени - это один пласт документов, то другой гигантский пласт, до недавнего времени остававшийся под запретом, - это внутренняя переписка. Меня как исследователя потрясла та прямота, с которой в 30-х годах писались отчёты, рапорты, донесения. Насколько откровенная была документация - и от жилищников, и от работников НКВД! С одной стороны, задумывались великие проекты: вокруг гигантов - ЧТЗ, ЧМЗ, завода ферросплавов - должны были возводиться образцовые города. Хотя власти старались как могли улучшить условия жизни, но на практике всё получалось на-оборот: землянки, палатки, бараки... И это для меня тоже было открытием.

Вот перед нами проходят жалобы жителей трудпосёлка Партизанский - так народ называл своё поселение возле озера Смолино. Трамваев не было, и жителям приходилось ежедневно ходить пешком по 5 километров до остановки, да ещё потом 8 километров на работу. Жалобы шли наверх по линии НКВД, и по ним можно проследить, как реагировали на «сигналы». Откровенность документов такова, что в них отчётливо «читаются» характеры людей и даже сочувствие чекистов… В этих документах - настоящий срез жизни. Я хочу, чтобы шведы представили себе, что такое был Советский Союз, как люди с 4-классным образованием в таких невыносимых условиях тянулись к знаниям, к жизни, к чему-то прекрасному, при этом самоотверженно строили социализм…

- Кто из руководителей вам наиболее симпатичен - Рындин, Патоличев, Зальцман?

- Все они были интересными личностями. Но, знаете, для меня интересны даже не столько сами герои, а то, как они сумели выжить. Все директора ЧТЗ первого поколения погибли во время большого террора, как и многие секретари обкомов партии. Их заставляли признаваться в том, чего они не совершали… Но для меня остаётся загадкой, например, как Зальцман, который в это время работал в Ленинграде на Кировском заводе, сумел пройти через весь этот страшный водоворот, выжить и стать директором Танкограда, несмотря на всевозможные обвинения.

В рассекреченных документах тех лет прослеживаются некоторые закономерности. Например, что в человеке могло привлечь НКВД, с чего начинали «копать», на каком этапе остановились и почему, на чём строилась фальсификация, как получали «добро» на арест из Москвы за обязательной подписью Ежова, который формально действовал с согласия ЦК, но на деле обязательно советовался со Сталиным. Есть такое понятие «аромат эпохи», а я, знаете, чувствовал настоящий аромат архивных документов. В это трудно поверить, но были случаи, когда чекисты писали правдиво…

Блестящая, но не правдивая

-Некоторые ваши коллеги считают, что историк из любого события должен обязательно вынести какую-то мораль.

- Историческая фактура и так слишком плотна, чтобы высказывать ещё и своё мнение…

- Но книга, состоящая из голых фактов, напоминает, скорее, научную монографию, будет ли она интересна простому читателю?

- Факт - вещь уже красноречивая и самодостаточная. Если историк ради красного словца помимо своей интерпретации фактов, прибавит свою моральную оценку событий тех или иных лет и при этом, естественно, исходит из сегодняшних знаний и морали, то его легко будет упрек-нуть в анахронизме и морализаторстве. Сама история от этого не меняется, а выводы или уроки пусть каждый читатель делает сам.

- И всё-таки, было ли искушение приписывать ремарки на полях?

- Восстановление прошлого - процесс очень сложный. Современников ещё можно призвать к ответу, а те, кто ушёл из жизни, уже вошли в историю и, заметьте, без нас… В исторической науке сложилась академическая традиция -

восстановить и объяснить. Раз можно найти объяснение, то можно найти и оправдание. Это не так. Всегда должна оставаться чёткая граница между правдой и домыслами.

Вот вам правда: с фронта поступила информация о том, что нужно срочно изменить что-то в конструкции танка, провести новые испытания. И инженеры, и техники Танкограда, которые и так работают с утра и до позднего вечера, тут же садятся за чертежи… И часто, сидя за кульманом, они оставались ночевать на заводе. Это даже не энтузиазм, а нечто большее. Люди чувствовали свой долг, свою высочайшую ответственность. И так продолжалось изо дня в день все 4 года! Такие подвиги многим непонятны в наше мирное время, когда считается нонсенсом остаться после шес-

ти вечера на работе и не получить за это дополнительную зарплату…

- Читателей ждёт ваша новая книга - «Атомград»…

- Это условное название. Книга расскажет вообще о Южном Урале в годы холодной войны -

в ней отразится повседневная жизнь городов, многие из которых даже не имели отношения к оборонке. Для вас в слове «Танкоград» нет ничего удивительного, а для основной массы шведов - это белые страницы, как и Атомград. Если шведский историк пишет не на сенсационную тему, вряд ли тираж такой книги составит более 500 экземпляров.

Конечно, у нас тоже есть свои Эдварды Радзинские, и пишут они так, чтобы это было доступно для миллионов читателей. Ничего плохого в этом я не вижу. Это популяризаторы истории, но только с коммерческим расчётом.

Моя книга - это не бестселлер и не блокбастер. Но я солидарен с английским просветителем Самюэлом Джонсоном, который как-то заметил: блестящая история редко бывает полностью правдива...

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах