Провинциальные этюды: Белорецк

Статья по теме

Я записался добровольцем. Ополченец ДНР о том, что не покажут по телевизору

Нет, я, конечно, подозреваю, что где-то водятся они в славном городе металлургов. Но по обочинам не стоят, и в газетах объявлений не печатают. И на том спасибо. А еще в Белорецке вы не встретите молодую девушку с банкой пива. Будете долго шагать по крутым улочкам. Разглядывать ровно подстриженные кусты. Поражаться чистоте асфальта и газонов. Читать смешные вывески над магазинами на башкирском языке. А потом поймете: что-то не так. А потом дойдет: молодежь на лавочках с пустыми руками. Удивитесь!

Скажете: «А, ну понятно… Башкирия! Мусульманский край, какое уж тут пиво». А вот и нет. Белорецк – больше, чем наполовину, русский город. Первыми жителями в нем были рабочие со знаменитых демидовских заводов. А в начале советских времен сюда ссылали раскулаченных казаков из Оренбурга и с Урала. Если приехать в Белорецк в июле, в пору сенокоса, вдоль дорог увидите мужиков в белых одеждах – кальсоны, рубахи, идут один позади другого с промежутком, косят траву. Ей Богу, дрожь пробирает: как будто на машине времени въехал в 18 век!

Свои казачьи мелкособственнические замашки жители Белорецка не оставили и по сей день. Племянник мой, как только пришел из армии, стал копить на собственный дом. Сейчас у него комната в бараке, машина. И я верю, что лет через пять, а может, раньше, будет у него свой добротный дом-пятистенок, и баня, и кусты крыжовника под окном. Хотя, живут они там, в своем Белорецке, гораздо беднее, чем мы. Работают всем городом на металлургическом комбинате. Самая распространенная профессия – волочильщик. Волочат и растягивают стальную проволоку. Но что в советские времена зарплаты были не очень, что сейчас… Но выкручиваются. У всех огороды – размером с футбольное поле. По выходным город пустеет, а на полянах появляются пополам согнутые фигуры: собирают клубнику. Пойдут грибы – весь город ринется в леса. Еще рыбалку и охоту никто не отменял. Так что опять же, как в старину: народ живет натуральным хозяйством.

Мы с родителями в Белорецк ездили, начиная с 70-х годов. Маршрут всегда один: Челябинск - Чебаркуль – Учалы - Белорецк. По дороге проезжали сначала мимо наших деревень, потом мимо башкирских. Наши были чистые, ухоженные, свежевыкрашенные. А башкирские – какие-то серые, пыльные. Безотрадную картину дополняли мусульманские кладбища с камнями вместо надгробий. Помню, мы с сестрой смотрели в окно машины и боялись. А отец все вздыхал: ну как же бедно живут люди. Зато сейчас картина поменялась наоборот: челябинские деревни вдоль нашего маршрута чахнут, хиреют. Пашни зарастают березами, в огородах – лебеда выше человеческого роста. А как въедешь в Башкортостан, так кругом – крашеные зеленые и синие заборы. Свежие сосновые срубы. Спокойные старики на завалинках, куча детишек на улицах. Вроде в одной стране живем. Даже соседствуем тесно. А какие разные судьбы!

Чем дольше живу, тем сильнее верю в генную память, зов крови, память предков, как еще это назвать. Вся моя родня по отцу – потомки оренбургских казаков. Которых, как известно, резали, да не дорезали в советские времена. А еще не смогли убить огромную тягу к земле, к труду, к собственничеству в хорошем смысле этого слова. Один товарищ с Севера рассказывал, что видел там сосланных наших, еманжелинских белоказаков. Их заслали с самую глушь, в топяные болота, а они и там расцвели, отстроились, поставили крепкие села и живут - не бедствуют. Жаль только, мало их осталось, на всю страну не хватает…

У братьев моих в почете дружба. Такой взаимовыручки нигде я не встречала больше. Вот мелкий штришок: едут братья с друзьями своими на рыбалку, или за грибами, или просто шашлык пожарить. Идут колонной по пять-шесть машин. Что туда, что обратно. Ни на секунду не выпускают друг друга из вида. Если одному приспичит воды в роднике набрать, или остановку сделать какую, тормознут все и будут ждать - хоть час, хоть два. Никто не уедет, мол, и так все дорогу знают! Спрашиваю братьев: ну взрослые же все люди, зачем их караулить? А они мне в ответ: «А вдруг что случится на дороге, а нас рядом нет?» Вот уж точно – русские своих на войне не бросают.

Пьянство. Отдельная тема. Сейчас всем глаза открылись, как спивается наш народ. Ерунда! В Белорецке пили и в 70-х, и в 80-х. А в девяностые сам Бог велел, как говорится. Сейчас тем более. Пили, пьют и будут пить так, что мама не горюй! Челябинским задохликам рядом с белорецкими делать нечего (разве новую печень покупать). И все же, все же… Даже пьют они как-то по-другому, по-людски, не до одури. Выпили, пельменями закусили – и гармонь в руки! И глядишь, голосят всей компанией, да еще душевно, с надрывом. Эх!

Когда в стране в очередной раз что-то взрывается, тонет и падает. Когда повышаются цены. Когда становится невыносимо. Я знаю: есть город, где не плюются на улицах, где ценят честный труд, где сохранилось мужское братство. Где женщины не разучились печь пироги и петь песни. Где ценятся настоящие человеческие чувства. Может быть, это город моей мечты, но он существует…

Смотрите также:

• «Старость меня дома не застанет». Челябинка работает, чтобы путешествовать →
• Пётр Мамонов: «Я занят смертью. Я буду умирать» →
• Наташа королева: «Я верю в чудеса!» →