Без южноуральца Станислава Кашафутдинова Россия не имела бы знаменитого истребителя...
17 января диплом лауреата народной премии "Светлое прошлое", которую ежегодно вручают нашим землякам, прославившим Челябинскую область в России и за рубежом, получил С. Кашафутдинов. Один из известнейших специалистов-аэродинамиков страны, он имел прямое отношение к разработке многих отечественных гражданских, военных и транспортных самолетов.
Учителем был итальянский барон
- Станислав Тиморкаевич, откуда начинался путь в авиацию?
- Из Ленинского района Челябинска. У нас была простая семья: отец, что называется, всю жизнь провел "на путях" - обходчиком, дефектоскопистом и т. п. Мама была домохозяйкой, все-таки четверо детей. Над школой N47, где я учился, шефствовал завод им. Орджоникидзе. А в остальном это была обычная школа. В 1946 г. в наш класс пришли агитировать представители Челябинского парашютно-планерного клуба. Так все и началось.
Помню, на первом же прыжке погиб один из наших товарищей, небрежно уложивший парашют. Он упал в глубокий снег и еще некоторое время жил, но до больницы довезти не успели. Для меня это стало вехой: в авиации, в небе мелочей не бывает. До сих пор удивляет, но даже после этой трагедии родители поддерживали наше с братом стремление учиться в аэроклубе. Владимир потом окончил летное училище и много лет работал в гражданской авиации - в Челябинске, Свердловске. А я за штурвал самолета так и не сел. К сожалению, врачи нашли какой-то изъян, и к летной работе меня не допустили.
- Все-таки жалеете, что стали конструктором, а не пилотом?
- Нет, я не жалею. Все было правильно. Была, правда, еще одна попытка уклониться от выбранного пути. Дело в том, что я женился довольно рано, мы с Зоей еще в 9 классе познакомились. В итоге в 1949 г. я поступил в Челябинский политехнический, ныне ЮУрГУ, она - в пединститут на физмат. Но больше года я не выдержал - перевелся в Казанский авиационный институт. А затем перебралась и Зоя, сначала в Казань, а потом и в авиационный институт, избрав специальностью радиоэлектронное оборудование самолетов. Я же стал серьезно заниматься аэродинамикой, что делаю и по сей день.
- Что это вообще такое?
- Образно говоря, аэродинамика определяет будущее самолета - его формы, летные характеристики, устойчивость и управляемость. В 1955 г. - больше 50 лет уже прошло! - я был сразу распределен в Новосибирск, в НИИ авиации. Там еще работал Роберт Людвигович Бартини - Роберто Орос ди Бартини, итальянец, барон, коммунист, отсидевший при Сталине 10 лет. Он был революционером в науке. Мы с ним, я немножко похвалюсь, хорошо дружили. Колоритная личность, очень колоритная. Он сыграл огромную роль в моем профессиональном становлении.
Бартини уже в те годы работал над сверхзвуковым пассажирским самолетом, и сегодня представляющим серьезную проблему. Такой самолет неэкономичен - из-за огромного сопротивления воздуха на больших скоростях больше расход горючего. Его полет сопровождает громовой раскат - ударная волна бьет стекла и может даже разрушить ветхие строения. Сегодня эти проблемы, которые поставил еще Бартини, приходится решать в работе над сверхзвуковым административным самолетом КБ им. Сухого.
Суперсамолета могло и не быть
- Вот, кстати, о КБ им. Сухого. Генеральный конструктор Михаил Симонов как-то обмолвился, что знаменитый Су-27 "делали дважды". Первый вариант оказался очень плох, но столичные ученые настаивали на его производстве. Тогда Симонов обратился к вам, и страна получила суперистребитель, до сих пор являющийся хитом авиасалонов и продаж... Так почему Су-27 был "ни рыба, ни мясо", а потом вдруг "заиграл"?
- Его аэродинамические параметры были выбраны нами, скажем так, более правильно. Истребитель обрел сверхманевренность на больших дозвуковых скоростях - именно на них происходит собственно воздушный бой (на "сверхзвуке" производится бросок вдогон или уход от противника). В этом плане он стал и в течение 20 лет остается непревзойденным самолетом.
- Симонов сказал, что без вас Россия не имела бы этой машины...
- Ну, он немножко преувеличил (улыбается). Главный все-таки он, и замысел был его.
Раз уж Станислав Тиморкаевич настаивает, что "главный" - Симонов, то мы воспользуемся одним из комментариев последнего на сей счет: "После испытаний в воздухе и электронного моделирования воздушных боев мы пришли к грустному выводу, что создали весьма посредственную машину. Пошли к И. Силаеву, тогдашнему замминистра, и сказали, что уже выпущено десять Су-27, но все их надо выкинуть, а самолет проектировать заново. У него глаза на лоб полезли: "Представляете, что бы с вами было в 1937 году за такие слова?! Вы умудрились навредить ВВС, развалив огромный проект. Но я вас выслушаю и постараюсь понять".
А дальше вообще детектив. Мы, конструкторы "Сухого", со всеми своими предложениями не смогли бы пробиться через ЦАГИ - Центральный аэрогидродинамический институт. Тут я вспомнил, что вместе учился со С. Кашафутдиновым, а он в тот момент работал замдиректора Сибирского института по аэродинамике. Я поехал к нему, вывалил ему все предложения по модернизации. Тот меня полностью поддержал. И мы с ним (тайно!) разработали новый проект. Результат оказался блестящим! В разработку пошел по сути новый самолет. В общем, если бы не наша настойчивость, сейчас бы Су-27 никто не знал и никто бы его не покупал..."
Для престижа страны истребителей мало...
- В 1997 гОДУ Борис Ельцин в Кремле вручил вам - единственному, кстати, немосквичу - Госпремию за участие в разработке Су-27. Вторую, в 2003-м, вручал уже Владимир Путин - на этот раз за спортивные самолеты. Почему такой перепад?
- Знаете, как проходят соревнования по высшему пилотажу? Командам предлагается для выполнения определенный комплекс фигур. Так вот, на существовавших тогда в СССР самолетах Як-50 и 52 у нас не было на международных чемпионатах никаких шансов. Ряд фигур был для них просто недоступен. Су-26 мог делать всё - и как! - а его модификации тем более. У нас появилась целая плеяда выдающихся пилотажников. К сожалению, после распада СССР распалась и сборная Союза.
- Спортивные самолетики после истребителей и лайнеров - не было это своего рода унижением?
- Ничего подобного! Во-первых, это сложнейшая и интереснейшая инженерная задача. Во-вторых, это нужно было для страны, для ее престижа. Спортивные "Су", как и истребители, охотно покупали за рубежом.
- А нынешняя работа над сверхзвуковым административным самолетом, на котором будут летать чиновники и олигархи, соотносится с престижем страны?
- Безусловно. Сегодня в этом классе доминирует американская техника. Хочется, чтобы наши самолеты явно теснили зарубежные, для начала хотя бы на внутреннем рынке.
- И когда российскую авиацию ожидает светлое будущее?
- Знаете, в 2003-м я сказал Путину: "Владимир Владимирович, наша авиация гибнет!" Он ответил: "Я понимаю, но я не могу раскачать Касьянова..." Смешно? Президент не может "раскачать" премьера. Ельцину я такого не говорил, потому что ситуация в 97-м была лучше, чем нынешняя. У нас тогда еще была надежда.
- Касьянова уже давно "раскачали", отправив за борт большой политики. Что-то изменилось?
- Говорят, что на оборону средства увеличили. Но в нашей сфере это не ощущается. Инженеры получают по 3 тыс. рублей, максимум 4. Зарплата главного научного сотрудника - 4,5 тысячи. Это позор. Девчонки в салонах сотовой связи получают по 10 тысяч. В результате кадры обновляются мало, и какие они слабые! Я 30 лет проработал в вузе на кафедре самолетостроения, руководил на пятом курсе дипломными работами. И ушел, понял, что не могу больше. Как так - приходишь на экзамен, а студенты не знают того, что должны проходить еще в школе? Нет базы! Но тянут в школе, потом тянут в вузе - почему? Зачем делать вид, если не будет результата! Это больное место у меня, не могу говорить спокойно...
Сделаем еще одно, последнее, отступление. Главный научный сотрудник - это та должность, которую занимает сегодня Станислав Кашафутдинов. Стоимость одного Су-27 и его модификаций, сотнями продающихся сегодня в Китай, Индию, Венесуэлу и прочие страны, - около 35 млн долларов. 4,5 тыс. рублей и 35 млн долларов. Интересное соотношение, правда?
Пробитая оборона. Во времена СССР ситуация с Сирией была невозможна 
Еще один очевидец прокомментировал историю Пауэрса