Увидеть истинное лицо промышленного Челябинска можно только с одной точки: с объездной трассы на Курган. Рельеф местности такой, что как на ладони видны все гнилые потроха: сначала трубы ЧЭМК, потом трубы ЧМЗ. Они изрыгают из себя дымы всех оттенков, выбросы собираются в одну сплошную мутную длинную тучу, которая никогда не рассеивается. И под покровом этой рукотворной облачности радуется жизни поселок Солнечный.
Секретные эшелоны
Свое имя Солнечный получил только в 1963 году. А до того был Лагерем №6, потом – подсобным хозяйством Челябметаллургстроя. Местные краеведы до сих пор так и не выяснили, чья светлая голова придумала такое нетипичное для советских времен название. Вообще, с многих страниц истории поселка Солнечный до сих пор не снят гриф секретности.
«Строительство поселка началось в 1931 году, это было отделение совхоза Баландинского, – рассказывает хранитель местного краеведческого музея Любовь Снитко. – А в 1942 году сюда стали прибывать эшелоны с российскими немцами. Большая их часть строила Челябинский металлургический завод, а больных и обессиленных отправляли к нам – на сельскохозяйственные работы. Сколько всего советских немцев было сослано на Южный Урал, неизвестно: в архивах не выдают документы, на них до сих пор стоит гриф «Секретно».
Старожилы рассказывают, что почему-то больше всего эшелонов приходило зимой. Из вагонов выходили продрогшие люди, выносили на руках кашляющих ребятишек, тут же в рядок складывали покойников – тех, кто не доехал. Немцев селили в бараки, на работу выводили под охраной. Поначалу обращались как с обычными зэками, хотя единственным преступлением этих людей была их национальность.
«Нашу семью привезли из Моздока, – вспоминает Ирма Шмидт. – У родителей нас было пятеро: четыре сестры и братик. Когда началась война, моя старшая сестра мечтала стать летчицей, но ей, конечно же, не разрешили. У нас в Солнечном был всего один немец-фронтовик – Иван Давидович Шик. Но и его в 1942 году взяли прямо с передовой и отправили в ссылку».
Ирме Яковлевне – 93 года. Вокруг ее дома царит настоящий немецкий порядок: цветочные клумбы, идеальный огород без единого сорняка, дорожки как по линейке прочерчены. Сама женщина – подтянутая, с короткой седой стрижкой – сама обрабатывает все грядки. Назвать ее бабушкой язык не поворачивается. Так и тянет сказать: фрау Ирма. Двое детей Ирмы Яковлевны переехали в Германию еще в 90-х годах. А про себя она говорит: «Куда мне ехать? Никогда Россию нельзя предавать».
Грушевый компот по-немецки
Немцы были особенными. Трудились на совесть, никогда не болтали, не устраивали перекуров. Даже в лагерных бараках у них царил идеальный порядок. Ребятишки приходили в школу в накрахмаленных рубашках и фартучках. Для местного населения многое было в диковинку. «Мы всегда брали с них пример, особенно в чистоте, – рассказывает старожил поселка Людмила Лыкова. – После войны немцам разрешили селиться не в бараках, а в домах. Еще с улицы можно было определить, что здесь живут немцы: всегда цветущий палисадник, море цветов. Огороды у них были идеально чистые, дети послушные. Примерно треть населения Солнечного были немцы, а в школе их было больше половины». Со временем коренные жители переняли от эвакуированных много хорошего, особенно в кулинарии. В местной школе до двухтысячных годов пекли национальный немецкий пирог «куха». «Раскатываем дрожжевое тесто на противень, кладем повидло или ягоды, а сверху засыпаем все стружкой – штруделем, – диктует рецепт Елена Гапонова. – Если еще все это поставить в русскую печь, вкус необыкновенный».
Немецкие хозяйки научили наших варить компоты из груш, консервировать салаты. А колбаски с кровью и гречневой кашей – до сих любимое блюдо многих жителей поселка Солнечного. «Хорошо мы тогда жили, дружно. Уважали друг друга. И всегда у нас было светло» – с ностальгией вспоминают те времена люди.
Лука – две головки. Помидора – два. Созревших
О том, как люди радовались малому, свидетельствуют уникальные документы: приказы по совхозу №2 ЧМС НКВД. Их сохранил первый начальник, фронтовик Ефим Романович Гусак, а затем передал в местный музей. Читаем, узнаем, что 16 сентября 1944 года на уборке картофеля бригада №7 собрала 11,8 тонн при норме 5,4. За хорошую работу овощеводов премировали из расчета на одного человека: «помидор созревших – 2 шт., турнепс – 0,5 кг, луку – 2 головки». Вот так полистаешь ветхие пожелтевшие страницы приказов, и вся тогдашняя жизнь лагеря номер шесть перед глазами. 7 марта 1943 года, в честь Международного женского дня и за хорошие показатели, были награждены лучшие женщины-колхозницы. В качестве премий выдавали: «платье шелковое, чулки 1 пара и безрукавка, отрез на платье». Особым знаком отличия и самой дорогой премией был головной платок. А в другом приказе читаем, как «комбайнер Эмрих на своем комбайне «Сталинец» убрал 4 сентября 1944 года 18 га овса, а комбайнер Кликман – 20 га». За это передовиков премировали «по 100 граммов табаку, 0,5 кг. помидор и 0,5 литра молока».
Кох, Гауф, Брайненгер, Тейхреб, Шмидт и другие как могли, приближали День победы. А в 1944 году в лагере появились «настоящие» немцы – военнопленные. 50 человек жили в охраняемом бараке, паек пленного равнялся пайку сотрудника НКВД. «Говорят, их специально хорошо кормили, чтобы обменять на наших, – рассказывает хранитель музея Любовь Снитко. – Бабушка рассказывала, как их привезли на лошадях, в немецкой форме. Они были все высокие и белесые. Очень страдали оттого, что не было кофе. Бабушка тайком давала им ячмень, чтобы они сделали из него кофейный напиток. А они давали нашим ребятишкам продукты, показывали какие-то карточки, что-то на своем говорили. А в конце 1945 их всех вывезли».
Святой Николас
В начале девяностых немцы начали уезжать из Солнечного. В Германию подались и старики, и молодежь. Здесь они были своими среди чужих, а там оказались чужими среди своих. Многие до сих пор тоскуют по своей суровой, не всегда справедливой, не богатой, непредсказуемой малой родине. Каждый год приезжают сюда в отпуск – отдохнуть душой. А те, кто остались, стараются «держать строй»: Солнечный по-прежнему очень чистый и благоустроенный поселок. «Наш поселок – особенный, он с самого начала был не такой, как все, – говорит учитель Любовь Снитко. – И жители хранят его историю. В 1971 году наш земляк Александр Александрович Быков организовал маленький музей. А недавно другой наш земляк – Владимир Яковлевич Гроо – сделал в нем капитальный ремонт, а еще построил храм. Теперь мы все крестим в нем детей: и те, кто остались, и те, кто эмигрировал. Специально берут отпуск и едут сюда».
Когда выбирали имя для храма, подумали: святой должен быть почитаем и немецкой – лютеранской – верой и православной. А кто же это может быть, как не святой Николай? Мало кто знает, но здесь, в скромном сельском храме хранится частица мощей святого Николая Чудотворца. Владимир Яковлевич Гроо лично побывал в Ватикане и привез свой бесценный груз. А еще реликвиарий с частями плоти святых Либерия, Параскевы, Марии Магдалины, Христины и Аполлинария. У настоятеля хранится письмо с личными гарантиями подлинности от Монсеньора Антонио Меннини, Титулярного Архиепископа Ферентского, Апостольского Нунция в Российской Федерации. Одно перечисление титулов для русского уха звучит, как сказка Братьев Гримм. Кстати, настоятель храма, отец Димитрий Степкин, по материнской линии тоже немец. Вот так и удостоверишься в очередной раз, что случайности – не случайны.
Друга не предал. Как фотография Макагона на тракторе спасла ему жизнь 
Вопрос о Танкограде стал самым трудным в международном тесте по истории ВОВ 
Второе рождения. Храм в Симе не смогли уничтожить коммунисты