На днях пополнился список объектов культурного наследия Челябинской области. Новые памятники и краеведческие изыскания должны способствовать притоку туристов. Всё больше людей убеждаются, что не только всемирная, но и история родного края полна любопытных фактов и неожиданных открытий.
Почему Игоря Курчатова позвали на работу в церковь? Как украинские фамилии озадачили охрану на военном заводе? С кем любил шутить Исаак Зальцман? И где выстроились в шеренгу «зелёные солдаты»? Об этом нам рассказывает коллекционер краеведческих книг и краевед Александр Рейх.
От хлопка до взрывчатки
Эльдар Гизатуллин, АиФ-Челябинск: Многие уже убедились, что краеведение – это не просто описание родного края, а интересные случаи, настоящие легенды. Есть ли такие истории, которые по-прежнему мало известны?
Александр Рейх: В том-то и дело, что в разных изданиях, книгах разбросаны увлекательные истории, которые хорошо б объединить в одно издание, доступное многим. Например, рассказать о выступлении поэта Бальмонта в Челябинске. Или же о случае, который произошёл с физиком Игорем Курчатовым – он гулял по лесу и встретился с местным мужичком. Голос у Курчатова был густой, представительный, и мужичок спросил: «А вы в церкви не служите?». Понятно, что Курчатов не мог сказать, где и кем работает, поэтому сказал: «Может быть». Мужичок сразу обрадовался: «А у нас в деревне поп просто настоящий пьяница! А вы, сразу видно, человек солидный, уважаемый. Пойдёте к нам в церковь служить?»
Или же случай, произошедший на заводе «Сигнал», который в Челябинск эвакуировали с Украины. С заводом приехали и многие рабочие, специалисты – украинские фамилии у некоторых были непривычные для нашего уха. И вот однажды через проходную вышли двое рабочих с фамилиями Забейворота и Колбаса. А понадобилось вернуть их обратно, и на проходную пришло сообщение «Верните Забейворота и Колбасу!». А вахтёры понять не могут, какие там ворота надо закрыть, и какую колбасу вернуть?
- Звучит почти как сцена из комедийного фильма…
- Когда начинаешь знакомиться с такими легендами, можно выяснить и много ценного для краеведения, истории. Вы никогда не задумывались, почему завод, который выпускает боеприпасы, называется Сельмаш? Оказывается, одно время там выпускали технику для сборки хлопка – конверсия была и раньше 89-90-х годов. Завод обязали выпускать подобную технику, так как хлопок был нужен и предприятию как легковоспламеняющееся вещество.
А по поводу происхождения некоторых историй приходится спорить со свердловчанами.
- Это каких, например?
- Это историю мне поведал Владимир Швед. Путешествовал по Уралу однажды Евгений Евтушенко, а так как поэт считался человеком близким к диссидентам, к нему приставили некоего инструктора по фамилии Баскаков. Понятно, что Евтушенко везде принимали с размахом, угощали. В автобусе на пути в аэропорт, когда Евтушенко спал, Баскаков заметил, что у того в ботинках нет шнурков – выпали как-то. Тогда Баскаков потихоньку снял свои и зашнуровал ботинки. Думал, что Евтушенко ничего не заметил, а поэт позднее написал такие строчки: «На просторах Урала я останусь в веках/ В беспартийных ботинках, но в партийных шнурках!».
«Расстрелять 17 человек? Будет сделано!»
- Интересно, как сохраняются подобные истории? Видимо, самые ценные от обычных людей, которым довелось пересечься с историческими личностями?
- Верно. Сужу по себе – мне тесть, который работал на ЧТЗ, рассказывал, что легендарный директор Исаак Зальцман обычно начальство гонял, а рабочих не трогал. Правда, методы стимулирования у него были своеобразные. Танков требовалось всё больше, и на очередном совещании Зальцман сделал вид, что ему поступил звонок из Москвы от Молотова – поднимает трубку, говорит: «Вячеслав Михайлович? Что, расстрелять 17 человек? Будет сделано!». Представляете, последующую обстановку на совещании? Понятно, что потом мало кто осмеливался говорить, что не сможет в срок сделать то-то и то-то.
Или же другой случай. Многие тогда дневали и ночевали на рабочем месте. Один рабочий заснул на стуле, Зальцман к нему подходит и как гаркнет: «Саботаж! Конвейер стоит!». Рабочий так и вскочил, а директор ему: «Спи, спи – я пошутил!».
- А как получилось, что именно благодаря вам люди узнали о так называемых «зелёных солдатах» - тополях, которые посадил ветеран из Сталинграда?
- Речь идёт о пирамидальных тополях, которые растут на пересечении улицы Дарвина и Троицкого тракта. Я вообще считаю, что мост на перекрёстке надо назвать Сталинградским. Ещё в 70-х годах, когда я работал на стройке, в нашей бригаде был товарищ, который рассказал мне о ветеране Григории Кострюкове – тот привёз из Сталинграда саженцы тополей. Я встретился с этим ветераном, он мне рассказал, как сажать пирамидальные тополя, ухаживать за ними. Саженцы стояли строго в шеренгу, как солдаты, а на одном из деревьев была табличка с надписью «Мы стояли в Сталинграде так же прочно и крепко, как эти тополя».
Впоследствии соседи, в том числе и я с родными, вырастили целый взвод или батальон таких тополей – уже на улице Мебельная, а потом и на улице Короленко.
Кто учил Эдуарда Росселя?
- Сами вы краеведческими изысканиями не занимаетесь?
- Меня интересуют книги. Когда я говорю, что удалось собрать не менее 3 тысяч таких книг, люди удивляются: «О нашем крае издали столько книг?». В своё время, в начале 90-х годов, Юрий Жук, который проводил первую Южноуральскую книжную ярмарку, когда я ему показал свою коллекцию, сказал: «Собирай и дальше, поднимай краеведение».
Увлекаюсь также историческими картами – среди моих раритетов есть карта Российской империи 1725 года, где есть даже Крымское ханство, причём в его состав входит не только полуостров, но и территория нынешней Херсонской области Украины.
- А какие краеведческие книги вы могли бы порекомендовать тем, кто интересуется историей Южного Урала?
- Их немало. Например, недавнее издание Гаяза Самигулова «Тюркское население Южного Зауралья». Или же масштабное исследование челябинца Марка Пашкова, который изучил гербы российских дворянских фамилий, в том числе и южноуральских – это Литвиновы, Токаревы, Берсенёвы. Интересно будет также ознакомиться с книгой Татьяны Корецкой «Течёт, течёт Миасс». Там есть любопытная информация о настоящем архитектурном десанте, который высадился в Челябинске после Великой Отечественной войны – в его составе были и специалисты по ландшафтному дизайну. Они проделали огромную работу, так что долгое время Челябинск в этом плане приводили всем в пример.
- А что сейчас, по вашему мнению, не хватает Челябинску, чтобы быть примером и привлекать людей, интересующихся историей?
- Давняя моя мечта – создание Литературного музея. А в Екатеринбурге есть целый Литературный квартал, который в своё время появился благодаря Борису Ельцину. Даже у нас можно было создать такой квартал, и когда говорят – мол, в Екатеринбурге есть для этого фактура, а Бажов и Мамин-Сибиряк – не наши. Как же не наши? Если действие «Серебряного копытца» происходит под Миассом на Ильменском хребте?
У нас немало объектов, которые могли бы привлекать туристов. Так Эдуард Россель однажды сказал, что его учителем как инженера был архитектор Жуков. А этот тот самый Жуков, который ещё до революции построил в Челябинске потрясающее здание элеватора около горсада имени Пушкина. Элеватор уже несколько десятилетий заброшен, а он мог бы стать настоящей достопримечательностью.
Или же можно создать квартиру советского быта. А основой для этого послужит история семьи Белковских. Знаете ли вы, что представитель этой семьи, журналист Сергей Белковский – это тот самый ребёнок, фотография которого стала известна на всю страну в 60-х годах прошлого века, как «Космонавт №2»? Необычная шапка натолкнула его отца сделать такое фото и дать ему название, связанное с Гагариным.
- Все такие проекты, наверное, можно реализовать лишь при поддержке властей и бизнеса?
- Я уверен, что нужно вернуть Общественный совет, который существовал при Петре Сумине. Именно благодаря совету удалось реализовать такие проекты, как Ледовый дворец «Уральская молния», новое здание для областного краеведческого музея. Когда я разговаривал с губернатором Алексеем Текслером, то подал ему эту идею и попытался доказать, что одной Общественной палаты недостаточно – нужна более открытая и гибкая структура. Надеюсь, что-то из этого получится.
«Люди в тёмном». Историк моды о том, почему южноуральцы не любят выделяться 
Личная история. Почему вновь растет интерес к печати фотографий?