Побитая морозом гречиха выглядит жалко, две трети её зёрен уже лежит в земле. Но люди рады и тому, что уцелело.
– По моим подсчётам, погибло уже 70%, – сообщает заместитель директора по производству Николай Шутов. – Мы больше месяца не могли зайти на этот участок: комбайны тонули, жатки тонули. Это было не поле, а настоящее болото. Мы всё ждали, когда подморозит, боялись, что придётся под Новый год косить, людей смешить.
Бывалый земледелец Шутов, как заправский экскурсовод, демонстрирует масштабы бедствия: растирает в ладонях ветку гречихи, сдувает шелуху. На линиях судьбы и жизни сиротливо лежат 5-6 голеньких гречишных зернышка. За них, как за спасительную соломинку ухватилась когда-то мощная «Хлебинка».
Сельский Апокалипсис
– У нас ведь в этом году знаете, как… Июнь-июль жарило два месяца, потом из Оренбурга саранча пришла, а что недоела – в августе дождями залило. Я шестьдесят лет живу, но никогда не видел, чтобы на буграх вода стояла.
Мы идем по полю – нога мягко проваливается в мох. Николай Шутов рассказывает, как в его хозяйстве погибло от засухи 4600 гектаров посевов, еще 620 га до корней сожрала саранча. Ну а потом две недели лил дождь, и поднялись грунтовые воды.
– В деревне у людей вся картошка в огородах сгнила, – продолжает свои ужасы Шутов. – В некоторых дворах до сих пор подземные ключи бьют. Ей Богу, будь я чуть послабонервнее, меня бы самого Кондратий хватил.
Но Кондратий не может хватить человека, который видел, как за пять минут гибнет от града поле в тысячу гектар («Восемь лет назад было» – уточняет Шутов). Или три года подряд пишет агрономические некрологи на тысячи гектаров пшеницы («У нас горело в 2010, 2012 и 2013»). Но даже у таких стойких и бравых людей когда-то кончается «сила роста».
Десять лет по одной цене
В земледелии есть такой термин: «сила роста». От природы в каждом маленьком семечке заложена тяга к жизни и огромный резерв. И если вдруг что-то пойдет не так: зерно не получит достаточного питания или влаги, оно за счёт внутренних сил всё равно продолжит расти какое-то время. Наши крестьяне, как маленькие настырные зернышки, борются, борются за выживание, а результата нет.
– Я тут перебирал старые документы, и кое-что обнаружил, – рассказывает Евгений Фомин, заместитель директора ООО «Хлебинка» по финансам. – Вот эту добытую потом и кровью гречу переработчики у нас принимают по 7500 рублей. Эта цена держится уже седьмой год. Зерно на элеваторах у крестьян скупают по пять с половиной-шесть тысяч рублей на протяжении последнего десятилетия. Не нужно быть особого ума экономистом, чтобы прикинуть, насколько за это время выросла стоимость горючего, электроэнергии. У нас официальная инфляция ежегодно составляет 6-8%. Никаких объективных предпосылок для снижения цен на сельхозпродукцию нет.
Мы трясёмся в машине – переезжаем на следующее поле, поглядеть, что осталось от нашествия саранчи. По дороге Евгений Фомин рассказывает, какие планы они строили в своей «Хлебинке» несколько лет назад. Набрали кредитов, обновили технику, начали восстанавливать ликвидированную при советской власти деревню Хлебинку – построили на её территории несколько коттеджей для работников хозяйства.
– А теперь у нас эти дома хотят отобрать за долги, – сокрушается Евгений Фомин. – Мы кругом должны: кредиты и проценты, налоги, соцстрах, зарплата. И вы знаете, в такой ситуации находятся все хозяйства вокруг.
Письмо с Юга
Они сели и написали письмо, две страницы машинописного текста формата А4, в котором рассказали обо всём: и как их сушит третий год подряд, как нападает саранча и оболванивают элеваторы, рассказали про кредиты и долги перед налоговой. Про то, как бегут люди из деревни и разоряются хозяйства.
«Все это усложняет проведение и без того тяжелых уборочных работ, делает невозможным дальнейшее ведение сельскохозяйственного производства» – говорится в письме. Это открытое обращение к губернатору, Законодательному собранию и министерству сельского хозяйства Челябинской области подписали более 50 человек – руководители хозяйств юга Челябинской области.
– Мы в своём письме приводим конкретные факты, которые способствуют уничтожению отрасли, – рассказывает Евгений Фомин. – На первом месте, конечно, несправедливый уровень цен на продукцию сельского хозяйства. На уровне области, мы предполагаем, существует ценовой сговор владельцев элеваторов. Также сильно по нам ударило вступление в ВТО и повышение объёма экспорта из Европы и Белоруссии. О какой конкуренции может идти речь, если, например, Германия субсидирует своих фермеров на 5000% больше, чем Россия. Заметьте, не пятьдесят, не пятьсот, а пять тысяч процентов разницы!
Я держу в руках эти две заветные страницы. Перед глазами мелькают «субсидии, лизинги, господдержка, кредиторская задолженность, финансовые инструменты»… А между строк крик, настоящий вопль: «Родина-мать! Повернись лицом к крестьянам своим. Пока мы ещё живые…»
Комментарии
Министр сельского хозяйства Челябинской области Сергей Сушков:
Из-за сильнейшей засухи, которая за последние пять лет четыре раза поражала отдельные территории Челябинской области, многие сельхозпредприятия несли серьезные убытки, на сегодняшний день они имеют высокую кредитную задолженность.
Чтобы снизить финансовые нагрузки, велась пролангация кредитов, по которым сегодня подходят сроки возвращения денежных средств. В этой ситуации региональный Минсельхоз обратился к банкам, традиционно кредитующим агропромышленную отрасль, с письмом об отсрочке платежей по кредитам. Кроме того, в 2013 году постановлением Правительства Челябинской области были введены специальные коэффициенты на увеличение размера погектарных субсидий пострадавшим от засухи районам.
В целом объем господдержки регионального АПК в 2013 году составит 3,65 млрд. руб. (на 65 % выше, чем в 2012 г). В том числе погектарные субсидии составили 723 млн. рублей (504,5 млн. рублей из федерального и 219 млн. рублей из областного бюджета). На субсидирование процентной ставки по инвестиционным и краткосрочным кредитам направлен 1 миллиард 801 млн. рублей. Недофинансирование из федерального бюджета составляет 930 млн. рублей. На поддержку производства и реализации молока направлен 241 миллион рублей. На племенное животноводство направляется 96 млн. рублей, на поддержку мясного животноводства – 109,1 млн. рублей.
Субсидии на приобретение элитных семян составили 39 млн. руб. На поддержку строительства тепличных комплексов планируется направить 80,5 млн. рублей. В связи с удорожанием кормов в отраслях птицеводства и свиноводства выплачено 439 млн. руб. Государственная поддержка фермерам в виде грантов выделена на строительство семейных животноводческих ферм – более 11 млн. рублей и начинающим фермерам – 33 млн. рублей.
Все документы на возмещение затрат сельхозтоваропроизводителей на момент чрезвычайных событий (1 млрд. 698 млн. рублей) были своевременно направлены в Минсельхоз РФ. Подтверждены затраты – 1 млрд. 153 млн. рублей (769 млн.рублей по засухе, 384 млн. рублей по наводнению). Сегодня вопрос о компенсации потерь в сельском хозяйстве Челябинской области находится на рассмотрении в Министерстве финансов России.
«Меня заело чувство вины»
Юрий Бобырь, директор ООО «Рассвет», Чесма
«Мы обнищали уже до такой степени, что несколько лет не применяем удобрения. Я всегда сеял по технологии, а сейчас нет средств на нормальную обработку земли. Сельским хозяйством занимаюсь больше двадцати лет, начинал с 500 гектаров, сейчас у меня 15 тысяч гектаров: зерновые, животноводство. В хозяйстве работают больше ста человек.
Так вот, последние годы я испытываю постоянное чувство вины: не могу стабильно платить зарплату. Люди на селе живут впроголодь. Летом были задержки зарплаты, сейчас с перебоями. Дошло до того, что пошел в прокуратуру и говорю: «Я не могу рассчитаться с людьми». У нас весь район не платит, только на бумаге показывают. А мне отвечают: «Немедленно выплачивай, или пришлём людей, заберём технику, продадим и рассчитаемся с зарплатой». Я спрашиваю: «Технику и я могу сейчас продать. А дальше-то как деревне жить?» – «А дальше нас не интересует».
Мы тут живём, работаем, производим продукцию, а руководят нами некомпетентные, равнодушные люди. Я, директор крупного хозяйства, не могу смотреть в глаза своим крестьянам. Меня заело чувство вины, я не могу изменить ситуацию. Бросить бы всё, но это надо найти еще большего дурака, чтобы продать ему наши поля, остатки техники и миллионные долги».
«Остался от силы год. Дальше – могила»
Фермер, пожелавший остаться неизвестным
«Если ещё год работать в таком режиме, через год на земле не останется людей. Приведу только факты. У меня в хозяйстве работают 168 человек, занимаемся в основном животноводством. Коров накормить, помещения обогреть, людям отдать зарплату. При этом мы сдаём мясо живым весом по 46 рублей, если очень сильно поторговаться, максимум можно поднять до 50 рублей, но и это большая удача. Молоко у нас принимают по 16 рублей за литр.
Мы при этих ценах даже не можем покрыть затраты на производство. А дизельное топливо растёт стабильно, сейчас уже за 30 рублей перевалило. У меня по соседству было 12 фермеров, сейчас остались только трое. Минсельхоз наш только рекомендации нам горазд давать. В этом году настоятельно советовали, мол, сейте кукурузу, сою, подсолнечник. И что? У меня вон на складах 500 тонн кукурузы гниёт, и никто её не принимает. Это что – такое гениальное планирование? Слов нет, как назвать такое мудрое руководство отраслью».
«Фермеры просят о встрече»
Владимир Ермаков, Сергей Хмелевский, Зинаида Салаватулина,
фермеры, Агаповский район
«Мы все – крестьянско-фермерские хозяйства, у всех по две с половиной тысячи гектар земли. Все оказались в одинаковом положении: погибло от 90 до 100 процентов урожая. Сначала была засуха, потом затопило. Мы все работаем более 20 лет на земле, но впервые хозяйства подведены под банкротство. Мы не в состоянии платить ни проценты по кредитам, ни кредитное тело по срокам. Мы не можем рассчитаться по налогам, мы должны поставщикам за горючее, за запчасти, гербициды – за всё это обычно рассчитываются осенью, после реализации урожая.
Поставщики ждут пока, но кто нам поверит в будущем году? Мы умоляем банки подождать, ждём, когда нам будут возмещения ущерба из бюджета, сдали все акты, нас осмотрели по три-четыре комиссии, но результатов никаких нет. Мы страховали поля, сдали все документы в страховые компании, они расписались в получении документов, но факта признания чрезвычайной ситуации до сих пор нет. Все молчат. Мы просим о встрече с губернатором, чтобы глядя глаза в глаза рассказать о том, в каком положении оказались.
На эту встречу приедут все наши уважаемые и старейшие фермеры. Мы ждём, когда власти повернутся к крестьянам лицом. Многие хотят закрываться, пахать весной будет некому. Потому что трактор на воде не едет, а солярки у нас нет».
Открытая трибуна. Эксперты «АиФ» о фермерах, жестокости и хулиганстве 
Фермер Семен Степанов: «Еще пару лет кризиса – и я миллионер» 
Избушку на клюшку. Потомственный крестьянин объясняет,почему уходит с земли 
Что пожнем? Почему фермеры терпят убытки при обилии урожая