Сейчас, в пожароопасную жару, воздушный патруль поднимается в небо практически каждый день. В один из таких полётов был взят на борт фотокорреспондент «АиФ-Челябинск» Александр Фирсов.
В кабине вертолёта заграничной марки обычно только пилот и лесник, но на борту есть место и для работников районных лесхозов или начальства, а также для руководителя пожара, организующего его тушение. Перед вылетом Пётр Елисеевич запрашивает информацию о пожарах, погоде и направлении ветра, отмечает на карте неосмотренные или ещё не потушенные очаги возгораний. Маршрут формируется в зависимости от ситуации. Как правило, вертолёт с полным топливным баком поднимается в воздух на пару часов, если нужно, где-нибудь на равнине садится для дозаправки - горючее лётчики берут с собой в канистрах, а после - возвращается на аэродром на «обед». Во время перерыва патруль отдыхает, а борт набирает ещё одну порцию топлива. В целом же воздушный рейс продолжается около 6 часов.
В тайге - только десант
Как говорят лесники, в лучшие времена за пожарами с воздуха в Челябинской области наблюдали 3-4 специалиста. Опорные точки наблюдателей располагались не только под Челябинском, но и рядом с Кусой и Магнитогорском. Главное управление лесами уже не первый год подбирает подходящего кандидата на место второго наблюдателя. Пока безуспешно: с одной стороны, к лётчику-леснику предъявляют довольно серьёзные требования, с другой - излишняя «романтика» профессии отпугивает претендентов. Пётр Потеряев, наоборот, ценит свою работу именно за эту романтическую атмосферу свободы.
С лесом Пётр Елисеевич связан давно. В Башкирии, где он родился, почти вся его родня работала в лесных хозяйствах. Когда подошло время выбирать профессию, будущий наблюдатель без раздумий поступил в Ленинградскую лесотехническую академию. На практике и после вуза как молодой специалист он побывал на Байкале, после работал в разных районах Севера, на приграничных с Монголией территориях, в Свердловской области.
- Вообще, моя специализация - парашютист-пожарный, - рассказывает Пётр Потеряев. - Прыгал с парашютом для тушения пожаров я всего одно лето, накопил около 40 прыжков.Потом уже в Свердловской области работал вместе с десантниками наблюдателем. В то время у меня было 30-35 парашютистов. А в последние годы их там осталось не больше 15 человек. На Южном Урале десантников-пожарных нет, у нас же не тайга, и непроходимых территорий гораздо меньше, чем у северных соседей. Когда я только начинал работать в тайге, в распоряжении парашютиста были лопата, ранцевый огнетушитель, а самым опытным из нас доверяли взрывчатые материалы для прокладки минерализованных полос. Если в Челябинской области такую полосу можно бульдозером проложить, то в таёжном лесу ни одна машина не пройдёт.
По словам Петра Потеряева, взрывчатку для тушения пожаров используют и сегодня. Копают небольшие шпуры и закладывают туда небольшие патроны или же прокладывают на шнурах накладные заряды большей мощности. Взрыв даёт полосу метров 50 длиной и шириной до полутора. Такие полосы используют для остановки пожара, если он низовой или для проведения отжига, чтобы встречный огонь сдержал ползущее пламя. На Южном Урале тоже есть территории, труднодоступные для наземной техники. К примеру, в Кусинском и Катав-Ивановском районах.
- В начале июля тушили пожар в Катав-Ивановском районе - около села Тюлюк, - рассказывает наблюдатель. - От удара молнии загорелся лес на горном хребте, куда добраться было невероятно сложно. Со склонов сыпались камни и застревала техника. Пожар тушили в течение 5 дней. Пожарные, пока добирались до горы, поломали две машины, но переметнуться на территорию Башкирии огню не дали.
Над цветной дугой
Если тушить лесной пожар помогает местное население, всегда больше шансов сдержать огонь, не подпустить его к посёлкам. Пётр Потеряев в этом случае приводит в пример тот самый Катав-Ивановский пожар. Жители экопоселения, выстроенного на месте заброшенной деревни Александровка, сами отбили от огня южную часть пылающего хребта. Благодаря деревенским жителям пожар удалось остановить до прихода дождей. Пламя в горной местности, как правило, не заливают, а лишь сдерживают. На каменистых склонах под булыжниками разрастается легковоспламеняющийся мох, туда не может пробраться техника. Случись что-то с бульдозером или пожарным расчётом -
людей невозможно будет оттуда вытащить. Если при тушении пожара местные жители - помощники, то во время патрульного облёта команда старается приземляться вдали от посёлков.
- Был случай, когда к вертолёту подбежала стайка местных ребятишек, - поясняет Пётр Елисеевич. - У одного из них потоком воздуха сорвало кепку и занесло её в турбину - всё, вертолёт стал неисправен. Вообще, опасных ситуаций лётчикам положено избегать по инструкции. Скажем, к грозовому облаку пилоту разрешено подходить не ближе, чем на 10 километров, а если гроза сильная, с мощными и множественными разрядами молний - то на 50 километров.
- Грозы по-своему красивы, особенно когда после появляется радуга и ложится на землю, - улыбается Пётр Елисеевич. - Это с высоты так кажется, что радуга на земле. После ливня воздух сверху просыхает быстро, а снизу остаётся влажным, и создаётся впечатление, что пролетаешь над разноцветной изогнутой дугой.
12 Человек тушили пожар в «Зюраткуле» 
А. Каплан: От спасения общенародного имущества, до раздельных кошельков 
«Самопожертвование ради людей» — пожарный с двумя медалями МЧС о профессии 
Спасли всех. Южноуральский паводок в историях «народных героев» 
Дом-крейсер на Южном Урале. Как живет отставной боцман атомной подлодки