С начала пожароопасного сезона в нашем регионе зафиксировано 480 случаев лесных пожаров. Это ровно столько же, что и годом ранее. С одной лишь печальной разницей: этим летом огонь прошёл 2 567 га, в эту площадь входят и погоревшие гектары особо охраняемых территорий.
«Нанесённый ущерб будем подытоживать поздней осенью, а то и весной, при обследовании насаждений на пройденной огнём территории, - говорит начальник Главного управления лесами Челябинской области Виктор БЛИНОВ. – Только тогда мы поймём, убирать повреждённые деревья полностью или частично. В этом году было три крупных лесных пожара – два в Брединском районе и один в Октябрьском. И пожары эти были преимущественно верховыми, то есть деревья вряд ли оправятся. Их придётся вырубать».
Виноваты туристы?
По информации ГУ лесами, только 1-2% пожаров случаются по естественным причинам, например, от удара молнии. Во всех остальных – виноваты люди.
С начала пожароопасного сезона возгорания происходили едва ли не повсеместно, но в лидерах оказались Чебаркуль, а также Шершневское и Красноармейское лесничество: там произошло по 63, 71 и 73 возгорания соответственно.
«Красноармейский муниципальный район всегда лидирует по количеству пожаров, - констатирует факт Блинов. – И мы знаем почему: лесостепная территория с большим количеством водоёмов привлекает рыбаков, охотников и туристов со всей Челябинской и даже Свердловской областей. Они, конечно, обижаются на наши обвинения в свой адрес, но от правды никуда не деться: именно они виноваты в лесных пожарах. Бросил невзначай окурок, не затушил после себя костёр – и всё!»
Грешны не только любители рыбалки и охоты, но и садоводы: 70% пожаров приходит в леса с других категорий земель, с земель сельхозназначения, хозяева которых жгут сухую траву. Есть и бесконтрольные земли, которые в лесничестве называют «сельхозпалы». Если огонь идёт оттуда, лес горит уже не квадратными метрами, а на протяжении нескольких километров. Бороться с такими лесными пожарами очень трудно.
«До конца года пожары ещё будут, - уверен Виктор Блинов. - На юге области сегодня сохраняется третий класс пожароопасности. С июня на территории Карталинского, Бреднинского и Троицкого районов практически не было осадков. Там сушь, там вся трава жёлтая! И это ещё хорошо, что лета было не самым жарким: в жаркую солнечную погоду в 2010 и 2012 годах у нас бывало более 120 загораний в день. Сегодня ситуация поспокойнее - 3-5 пожаров в сутки».
Какой вредитель страшнее?
Лесные пожары не единственный бич южноуральских лесов, есть и другая проблема – лесные вредители. В обычный период их небольшое количество не может нанести существенного вреда дереву. Но во время «эпидемии» — вспышек массового развития вредители леса губят целые лесные массивы. Так, три-четыре года назад непарный шелкопряд повредил 170 га берёзового леса в регионе. Практически все деревья, которые были тогда повреждены пришлось вырубить, но были и те участки леса, где рубка носила санитарно-оздоровительный характер. К сожалению, некоторые из оставленных берёз заболели вторично.
«Корни продолжают поглощать влагу из земли, но из-за объеденной листвы влага не расходуется, - объясняет инженер охраны и защиты леса Ашинского лесничества Айгуль КОЛГАНОВА, - из-за этого на стволе появляется водяной пузырь, он называется бактериальная водянка. В нём скапливается жидкость и закисает, убивая дерево. Если этот пузырь проткнуть, нужно тут же бежать подальше: пахнет жутко! А три года назад в наших лесах практически всю ёлку съёл короед-типограф. Питательные вещества из-за повреждённой коры перестали поступать к хвое, ели пожелтели и осыпались».
Лесничие вспоминают и лесной дождь, натворивший дел год назад: тогда много деревьев загнуло, ломались даже многолетние деревья. Тем не менее, самым страшным вредителем леса остаётся сам человек. А главной проблемой – отсутствие должной лесной охраны.
До 2007 года, когда вступил в силу новый Лесной кодекс, в области насчитывалось 1300 лесников. Сегодня нет ни одного. А обязанности, которые они когда-то исполняли – патрулирование лесов, контроль за рубкой и восстановлением леса и т.п. - возложены теперь на плечи мастеров леса (лесничих) и их помощников.
«Согласно новому кодексу, хозяйственная деятельность у наших лесничеств была изъята и передана арендаторам лесных участков, - говорит Блинов. – После этого многие наши специалисты перешли работать к арендаторам, то есть в нашем полку людей стало меньше. И остались преимущественно те, кому за 50. Этой проблемой мы занимаемся, проводим областные слёты для ребят, которые учатся на факультете экологии в ЧелГУ, в Уральском государственном лесотехническом университете и в чебаркульском техникуме, где готовят среднее звено специалистов для нас. Но, к сожалению, получив лесное образование, большинство предпочитает устраиваться в жизни по-другому».
Напомним, что на территории области работают 60 арендаторов, которые ведут хоздеятельность в лесу. В прошлом году их было 68, но с восьмерыми договора аренды были расторгнуты в судебном порядке: не исполняли свои обязательства – рубили лес, а новые деревья не высаживали. Совсем нет претензий у ГУ лесами только к двум лесопользователям – из Кыштыма и Миасса. У остальных всё не так гладко. Острее всего стоит вопрос с неплатежами: на сегодняшний день арендаторы задолжали почти 40 млн рублей – 16 млн в федеральный бюджет и 23 в областной.
Игорь ЛУШНИКОВ, руководитель Миасского лесничества:
Самый больной вопрос в лесничестве – кадровый. Хоть на сегодняшний день укомплектованность у нас и составляет 99% и свободна лишь одна-единственная вакансия, но средний возраст наших сотрудников переваливает за сорок с лишним лет. Есть такие, которым уже по 60 и 65. Молодёжи – единицы. Коллектив при этом насчитывает 28 человек, а раньше было больше сотни. Понятно, что свою работу мы стараемся выполнять, но иной раз элементарно не успеваем. Стало больше незаконных рубок. Если раньше на одного лесника приходилось 5-7 тысяч га, которые он ежедневно объезжал, то теперь на каждого лесничего – порядка 15-20 тысяч га. Невозможно везде побывать за один день! Я работаю в лесной отрасли уже 22 года, мне есть с чем сравнивать ситуацию, поэтому особенно обидно.
Сначала ликвидировали как штатную единицу лесников, потом у нас изъяли полномочия по государственному лесному контролю, распылив их по другим структурам – Россельхознадзору, Росприроднадзору и проч. Потом поступили ещё креативнее – отобрали у нас полномочия! Если раньше лесник мог заявить, что он государственный лесной инспектор и его нужно бояться нарушителям, то теперь нас лишили права называться инспекторами. Это как если бы у полицейских отобрать все полномочия и оставить им только фуражки с кокардами. Так что теперь лесник вообще никак не защищён от людей, идущих в лес с топорами, ружьями и злыми замыслами. Будь это в моих силах, я бы первым делом восстановил лесную охрану. Это помогло бы предотвратить рост незаконных рубок и сократило количество лесных пожаров. Пожары, которые случились этим летом в лесах Иркутской области – это результат отсутствия лесной охраны: пожар был, а обнаружить его было некому, поэтому не были приняты своевременные меры.
Сергей ЕРОХОВ, ведущий специалист отдела федерального лесного надзора (лесной охраны) и федерального государственного пожарного надзора в лесах:
В Варненском районе в этом году зафиксировано четыре случая незаконной рубки, это не так уж и много. В общей сложности вырубили 60 кубов древесины. Мы не всегда успеваем задерживать нарушителей по горячим следам: слишком мало нас осталось. До принятия нового Лесного кодекса в Варненском районе было шестнадцать человек в лесничестве, теперь осталось четверо. Надо бы новый лесной кодекс принять, нынешний какой-то… коммерческий и рассчитан именно на лесопромышленников. Настоящих лесников, которые смотрят за лесом, сегодня обижают. Но, боюсь, от нас тут мало что зависит.
Александр БАТИН, генеральный директор ООО «Кыштымский лес»:
Взял в аренду лес с целью заготовки древесины, значит, должен понимать: вырубил лес – будь добр, посади новый. Я по специальности лесовод, поэтому для меня восстановление леса всегда на первом месте. Мы ежегодно вырубаем 43 га леса, и ежегодно высаживаем более двух сотен новых деревьев. Можно покупать посадочный материал на стороне, но у нас для этих целей есть свой собственный питомник. Вообще питомники – дело хлопотное, далеко не у всех есть желание ими заниматься. Чтобы его вырастить, нужно сначала собрать семена сосновой шишки, высушить, посеять, дать им прорасти года два, а потом ещё лет семь-восемь полоть, чтобы выросли сосёнки, которые дальше можно переводить на покрытую лесом площадь. Всё это требует времени, сил и, естественно, финансовых затрат. А тратить деньги на восстановление леса никому не хочется. Тем более, что средний срок аренды леса у нас 15 лет: если даже лесопользователь высадит лес, то за 15 лет он всё равно не достигнет так называемой «технической спелости». Чтобы лес снова можно было рубить, ему надо расти как минимум век. Поэтому у нас лес рубят, и никого не волнует, сколько его останется через сто лет.
6600 деревьев на 1 га вырубленного леса обязан высаживать лесопользователь.
ЦИФРЫ:
20 сентября южноуральские работники леса отметили свой профессиональный праздник.
2 600 000 га составляет лесной фонд Челябинской области.
На 1 млн рублей в сумме выписано штрафов за этот год южноуральцам за нарушения правил пожарной безопасности в лесу.
На острове Быстренький более 6 часов тушили горевшие сухую траву и камыш 
В Казани стартует Чемпионат России среди вальщиков леса 
Позднее зажигание. Почему мы допускаем распространение лесных пожаров? 
В «АиФ-Челябинск» пройдёт пресс-конференция накануне Дня работников леса