Недавние трагедии в Тверской области и Подмосковье показали, как быстро ситуация может выйти из–под контроля. А южноуральцы после падения метеорита очень хорошо понимают, что угроза может исходить не только от неадекватных людей, но и с небес.Министр общественной безопасности Челябинской области Евгений Савченко по своему опыту знает, какую опасность несут и люди, и природа. В своё время он возглавлял региональный госнаркоконтроль, а во время падения метеорита входил в антитеррористический штаб. О катаклизмах и их уроках – в беседе с гостем редакции.
Евгений Савченко: Окончил ЧелГУ. В 1990–1993 гг. служил в управлении ГНИ РФ. С 2003–го – в региональном управлении ФСКН РФ. С 1 ноября 2016 года является министром общественной безопасности Челябинской области. Награждён медалями «За отличие в службе в органах наркоконтроля», «За укрепление боевого содружества», «200 лет внутренним войскам МВД России».
Когда бюджета на рубль
Эльдар Гизатуллин, CHEL.AIF.RU: Всю страну потрясли две недавние страшные трагедии, когда люди с проблемами в психике взялись за оружие, было много жертв. Появилась петиция, требующая ужесточить контроль за психически больными или теми, чьё поведение вызывает опасения. Вы поддерживаете такое требование?
Евгений Савченко: Да, я считаю, что ужесточить контроль за такими людьми, безусловно, нужно. Могу судить исходя из своего опыта работы в прежней структуре госнаркоконтроля. Наркоманы тоже ведь в группе риска: могут поддаться внезапной агрессии. Раньше каждого, кто попадался на употреблении наркотиков, ставили в обязательном порядке на учёт. Однако вышел новый приказ, и теперь наркоманов могут ставить на учёт только с их согласия. Но ведь мало кто на такое пойдёт! Разве что те, у кого денег нет, а лечиться им хочется. Ссылаются на права человека, но забывают известное изречение о том, что права одного человека заканчиваются там, где они создают угрозу правам другого. Приказы критиковать я не могу, но свою позицию как гражданина высказать имею право.
– Вероятно, столь же неоднозначное у вас отношение к ликвидации госнаркоконтроля?
– Я понимаю, почему это было сделано. Шла оптимизация затрат. Перед ликвидацией у нас было по одному оперативному сотруднику на район. Понятно, что этого крайне мало. Тем не менее, в 2015 году, как раз перед тем, как нас расформировали, удалось расследовать действия 107 преступных групп. Впрочем, статистика здесь не так уж важна. Гораздо более значимый показатель – уменьшение количества смертей от употребления наркотиков. Мы подвергали логистику наркоторговцев ощутимым ударам.
– Вы как–то сказали, что правильных решений у нас много, а исполнение хромает.
– В отличие от времён Советского Союза сейчас решения не подвергают тщательной экспертизе. Зачастую не прослеживается, за счёт каких, собственно, ресурсов надо выполнять те или иные правильные решения. И получается, что у какого–то главы обязательств на пять рублей, а бюджета на рубль.
Но ресурсы, чтобы исправить ситуацию, есть. Было время, когда мы, к примеру, отставали от США в развитии ядерной энергетики на пять лет, а потом на столько же их уже опережали. А то, что те же закрытые города строили силами ГУЛАГа, – это легенда. Нереально силами подневольного труда обеспечить подобный рывок. Значит, точки роста у нас возможны.
Стекло про запас
– Вы неоднократно говорили о том, что права спасателей у нас не защищены. О чём конкретно речь? Надо спасать тех, кто нас спасает?
– Мало кто знает, что, помимо федеральных спасателей, у нас есть и областные. Вот как раз их права нуждаются в защите. Каждый из них должен иметь по пять–семь профессий, сдавать нормативы по здоровью, а если он их не сдаст, с ним обязаны расторгнуть отношения. И до пенсии человек уже необходимого стажа не доберёт. А ведь в среднем инфраструктура в России изношена на 50%! Значит, вероятность аварий и различных чрезвычайных ситуаций велика. Можем ли мы в подобных условиях так разбрасываться профессионалами? Это просто негосударственный подход – вложить средства в обучение человека, повышение его квалификации, а потом отказаться, если он подорвал здоровье. Я сейчас обсуждаю с областным правительством возможность предоставления областным спасателям тех же прав и льгот, что и федеральным.
– Во время падения Челябинского метеорита было реальное ощущение, что общественная безопасность под угрозой. Люди просто не понимали, что происходит. Были ли извлечены уроки? Если бы метеорит упал сейчас, власти действовали бы по–другому?
– Конечно, мы делаем выводы, тем более после таких событий. В Челябинской области сейчас определили 322 зоны, которые подвержены различным авариям, – там находятся автоматизированные системы оповещения. Мы также решили не полагаться в целом на связь – могут уже действовать посыльные, машины с громкоговорителями. Могу заверить, что в Челябинске уже готова самая современная система оповещения – не без дефектов, но мы с ними разбираемся. В центрах гражданской обороны есть склады со средствами индивидуальной защиты. После падения метеорита мы, кстати, обратили внимание, что было в дефиците стекло, и завезли его на склады.
– Приходилось слышать мнение, что сирены после падения метеорита не включили, чтобы не создавать лишнюю панику. По вашему мнению, это было правильное решение?
– Возможно, кто–то перестраховался и действительно решил не поднимать панику. Ситуация ведь и правда была сложная. Я тогда руководил региональным госнаркоконтролем. Помню, что и у нас окна падали, а в машинах были сквозные отверстия от осколков. Нас всех тогда подвели мобильные телефоны, и я сам расставлял сотрудников с рациями, чтобы оперативно узнавать информацию.
Тогда выявились многие слабые места. Так, некоторые школы распустили детей по домам – ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы перепуганные дети бегали по городу.
Кроме того, сразу сказалось то, что нынешние дети практически незнакомы с нормами и правилами гражданской обороны. В советской школе никто бы не побежал к окнам после вспышки. Современные же дети побежали, и многие пострадали от разбитых стёкол.
Нам в те дни пришлось принимать непростые решения. Я входил в антитеррористический штаб, который тоже подключили к контролю над ситуацией. Тогда поступала информация, что, возможно, упадёт ещё один метеорит. Мы раздумывали, стоит или нет говорить об этом людям. И в конце концов решили, что сказать надо.
Нужны операторы, а не вахтёры
– А что за система «112», которая должна повысить нашу безопасность?
– Это система обеспечения вызова экстренных оперативных служб по единому номеру 112. Она действует и сейчас, но зачастую на кустарном уровне. К концу года она приобретёт качественно иной характер. Отвечать на звонки будут не диспетчеры, а операторы. Диспетчер ведь вроде вахтёра: слушает, советует, куда перезвонить. А если человек в экстремальной ситуации? Оператор же – это своего рода мини–руководитель: он сам принимает решение, у него будет всё необходимое программное обеспечение. Даже если человек сказал одно слово и связь прервалась, система его найдёт.
– Помнится, пострадавшая при стрельбе в дачном посёлке в Тверской области рассказывала, что полиция не верила её звонку и отреагировала только на звуки выстрелов.
– В новой системе подобное промедление будет исключено. Кроме того, за счёт государства в течение пяти лет будет создана система стационарного видеонаблюдения. Особое внимание мы уделим местам массового скопления людей. Всё это часть более обширной системы «Безопасный город». В её рамках появятся и датчики в домах для предотвращения коммунальных аварий. Не будет нужды специалистам ходить по домам – это и затратно, и не всегда эффективно. Датчики заранее оповестят, где и когда возможна авария.
До конца 2017 года мы запустим опытный проект в Миассе – не во всём городе, а в одном из микрорайонов. Если всё пройдёт успешно, распространим этот опыт на регион.
Вообще же, чтобы повысить общественную безопасность, приходится задействовать самые разные инструменты, иногда довольно необычные. К примеру, появился институт сельских старост. Выбрали уже тысячу старост, они прошли обучение, их обеспечили связью. Старосты необходимы, чтобы оповестить население в удалённых деревнях, принять первые меры в случае чрезвычайных ситуаций. Так что в деле безопасности мы полагаемся не только на технику.
Осколки 50-метрового метеорита изучат физики Челябинского госуниверситета 
Анита Цой: «Челябинский метеорит я так и не увидела» 
Из Челябинского метеорита полезли муравьи. Как использовали болид в кино 
В Челябинске в историческом музее отметят день метеорита 
Суд продлил принудительное лечение создателю церкви челябинского метеорита