(Заключение)
Третья картина. «Смерть баядерки»
На фоне расписанного задника с фасадом дворца раджи в торжественном марше появляются участники многоликой, разноцветной процессии. Богатых несут в паланкинах, Золотого божка( Норайр Закарян, Валерий Целищев) ,как драгоценную ношу, на особых носилках высоко над головами, знаменитый воин Солор (Александр Цвариани, Ясуоми Акимото) в белом костюме и чалме восседает на огромном бутафорском слоне. Шествия, являющиеся истинной изюминкой творений Петипа и украшением императорских театров перекочевали на южноуральсекакую сцену.принеся частицу аромата «русской балетной Индии».
По велению раджи открывается праздник в честь помолвки Гамзатти и Солора. Начинается дивертисмент(то есть развлечение), когда ряд танцевальных номеров следуют один за другим.
Меняются композиции групп, переходы танцующих, аксессуары (сабли, шарфы, попугаи, корзины с цветами , другие предметы, с которыми танцуют исполнители), сольные вариации, массовые ансамбли, дуэты (лучшим для меня стал дуэт Предеиной, Цвариани), «Большой классический танец» (Алена Филатова, Олеся Карпенко, Валерия Клюева, Альфия Замалеева, Евгений Атаманенко, Александр Тихонюк) рядом с милой миниатюрой «манну», девушки с кувшином (Ольга Дырда) и двух крошечных спутниц, просящих у нее воды (Анна и Алена Алексеевы), характерные, демихарактерные: Золотой божок (Норйр Закарян, Валерий Целищев), Танец с барабаном,.известный, как «Индусский» (Юрий Федин, Зураб Микеладзе Юлия Шамарова, Михаил Филатов, Наталья Большина, Евгений Атаманенко) – все разноцветным калейдоскопом меняло ритмы, темпы, краски пока аплодисменты и пауза не прервались жалобной мелодией баядерки.
Из дальней задней кулисы в темно–вишневом костюме, покрытая тончайшим покрывалом, выходит из толпы Никия–Хомкина–Сафронова (эта танцовщица стала для меня пока более убедительной в главной партии, потому я скажу пару слов лишь о ней).
По приказу раджи Никия должна забавлять публику. Героиня (Хомкина–Сафроновоа) замечает, как Солор (Ясуоми Акимато ) отворачивается к своей невесте. Никия раздавлена изменой возлюбленного. Но, сбросив накидку, начинает танцевать. Смятение и скорбь звучат в голосе скрипки (жаль, что в программке не указан солист оркестра, так выразительно исполняющий печальную мелодию ), а тело танцовщицы откликается сдержанной, певучей фразой.
Пластическая речь Хомкиной–Сафроновой окрашена в чистые, ясные, грустные тона. Беспокойные движения гибкого корпуса то в одну, то в другую сторону ,подъем на пальцы, опускание на колено, заломленные над головой руки – все, даже быстрая вторая часть отчаянного танца, не успокаивали и не заглушали внутреннего беспокойства героини Хомкиной–Сафроновой, не желающей на глазах у людей показывать силу своего страдания.
Приближалась развязка. Из корзины с цветами выползала, растревоженная танцем баядерки, змея, неожиданным укусом губила невинную жертву.
Глядя на исполнительницу нового поколения молодых артистов, понимаешь, что мне было даровано счастье испытать в театре сильное чувство – видеть на челябинской сцене в образе Никии Ларису Ратенко. Она превращала танец со змеей в трагический монолог–исповедь о крушении надежд, о жестоком обмане, о горечи утерянной веры, о крахе любви.
Каждое движение наполнялось душевными муками. Хорошо известными самой балерине. А стихия интуитивного таланта актрисы овладевала зрительным залом и коллегами.
Говорят, человек жив впечатлениями. Они долго живут в нашей памяти. Так зримо встает передо мной Никия–Ратенко. Возможно, танец Солора– Ясуоми Акимото в сегодняшней версии «Баядерки» останется не заслоненным другими исполнителями.
Солор–Ясуоми Акимото
Впервые я увидела этого нового артиста всего лишь год тому назад в спектакле Раду Поклитару «Веронский миф: шекспирименты». Обратила внимание на особо выразительного Тибальда и прочла имя и фамилию, непривычные для произношения.
Потом, в концертной программе – в сложной вариации Джеймса из балета «Сильфида» и современном номере. Не смотря на разноплановость хореографии и стилистическую неповторимость образов, танцовщик везде был хорош. Чувствовались русская школа танца, хорошие учителя. Оказалось, он – выпускник Московской академии хореографии, быстро вошел в репертуар театра. Успел стать лауреатом конкурса «Арабеск–2014» и, наконец, станцевать главную мужскую партию в премьерной «Баядерке».
Юрий Клевцов (сам создавший образ Солора на сцене Большого театра, оцененный зрителем за чистоту танца, красивую фигуру, изящные манеры, полетный прыжок) не мог не заметить достоинства двух танцоров, выбранных для Солора. Мужественность, рыцарское отношение к даме (важное в дуэтах), умение эффектно подчеркивать финальную позу в завершенном танце, прыжок у Александра Цвариани. Молодость, энергию, технику вращений, академичность исполнения технически сложных комбинаций и, конечно, невероятно легкий, природный, огромный прыжок у Ясуоми Акимото.
«Челябинский японец», как нарекли Акимото пермские критики, пришелся по душе южноуральцам. Появление, уход, стремительные взлеты, зависания, мягкие приземления, чувство наслаждения от свободы парения в воздухе – все приветствовалось публикой аплодисментами и восторженными возгласами «Браво!». Так было и в третьей, и в пятой картине. Когда ты не рассуждал о предназначении танцовщика к тому или иному амплуа по его внешним физическим данным, не думал, что невысокий рост – преграда для исполнения партий героического плана, ты просто наслаждался классическим танцем и «летающим» танцовщиком.
Действие второе. Картина пятая. Царство теней
В либретто этой картине посвящено всего два предложения, поясняющих встречу Солора со своей возлюбленной в мире вечной любви, в царстве теней. После яркой декоративности сцена погружена в темноту. В прежней постановке 1960–го года (художник Дулевский) театр подчеркивал фантастичность сюжета некоторыми вспомогательными средствами. Тюль у самого просцениума разделял зрителей и артистов, создавая атмосферу таинственности. Тщательно разработанная, световая партитура уподобляла танцовщиц «медленно клубящемуся туману».
А высоченный наклонный станок подчеркивал неземное явление теней. Сегодня мир теней более холодный и суровый. Ночь. Вокруг ни деревца, ни травинки – ничего. Лишь острые утесы на заднем плане, лишенные какой–либо опоры, угрожающе нависают над головами действующих лиц, стремясь улететь в единственно манящую световую тоннель. Где ни горя, ни болезней, ни страданий. Здесь же, на сцене, мир гармонии создают артисты балета. Будто вслед за создателем пластического шедевра Петипа они повторяют: «Стремись к красоте, грации и простоте и не признавай других законов».
Появление теней завораживает своей живописной прелестью. С высоты черного пространства, в белой пачке с, прикрепленным к кистям рук, прозрачным шарфом, как из небытия, возникает одна «тень», за ней другая, третья и так далее. Пока, спускаясь по крутой извилистой тропинке, все 30 танцовщиц не окажутся внизу, на ровном пространстве сцены. В скорбном молчании «тени» многократно повторят вздохи рук, корпуса, головы, словно поясняя тайный рассказ о невинно загубленных душах....Весь акт проносится как мгновенный балетный сон.
Сон, в котором ты видишь чистый, никем не нарушенный ансамблевый танец кордебалета, как это было на премьере. Отдельные вариации(короткий мужской или женский виртуозный танец).
Одна – мелкая, щебечущая, как птица. Другая – широкая, распахнутая, с ударами одной ноги о другую. Третья – стелющаяся, мягкая, женственная.
Солистки Валерия Клюева, Дарья Демченко, Юлия Шамарова старались постичь особенность хореографии каждой миниатюры. Четвертая – главная (Никия–Хомкина–Сафронова) сложна кантиленой ( певучестью) движений и техникой вращений. И поддается далеко не каждому. Даже для опытных исполнителей – это «крепкий орешек». У Хомкиной на премьере все получилось неплохо. И бесспорным украшением «Царства теней» стала вариация Солора–Ясуоми Акимото.
А его коленопреклоненная фигура в финале балета завершала театральную фантазию. Затихающие звуки музыки успокаивали. Тень баядерки всепрощающим жестом сулила покой и отдых душе возлюбленного в таинственном «Царстве теней».
Окончился спектакль. Принимали его бурно. Артистов наделяли щедрыми рукоплесканиями. Не хотелось покидать театр. Непогода и холод не вдохновляли. Праздник имеет свойство заканчиваться.
За стенами театра ждала реальная жизнь...
Клара Антонова: «Фауст» вновь на оперной сцене (Часть 2) 
Клара Антонова: «Фауст» вновь на оперной сцене (Часть 1) 
Клара Антонова: «Вновь слышу голос органа» 
Клара Антонова: «… в мире «звезд российского балета» и современного танца»