Режиссёр фильма «Белорусский вокзал» и актёр, снявшийся во многих замечательных кинолентах, Андрей Смирнов приехал в Челябинск на кинофестиваль «Полный артхаус». Корреспондент «АиФ-Челябинск» поговорил с ним о фильмах в СССР и современной России и о том, почему наш кинематограф сделали «утопленником».
О каменном кино
- Андрей Сергеевич, сегодня люди часто ностальгируют по «великому советскому кинематографу». Как вы к этому относитесь?
- Как к бреду сивой кобылы. Кинематограф не только в сталинские времена (чудовищный, каменный, нечеловеческий), но и в брежневские оставался крайне непроизводительным. При Сталине снимали пять-шесть картин в год. Михаил Ромм нам, студентам, рассказывал, что были дни, когда на «Мосфильме» ни в одной студии никто не работал! Такие режиссёры, как Чухрай, Швейцер, сидели без работы.
В брежневские времена снималось 150 картин в год. Но мы однажды поинтересовались, какой процент из них был востребован зрителем. Оказалось, 15 картин в год, 10% от всей продукции! Для кого снималось 90% - неизвестно. Для начальства и для тех, кто снимал?
- Ваш фильм «Ангел» о Гражданской войне сразу лёг на полку, «Белорусский вокзал» много претерпел от цензуры… Это послужило причиной вашего ухода из режиссуры?
- Моим последним фильмом перед 30-летним перерывом в режиссёрской работе стала большая картина «Верой и правдой», где были три эпохи: сталинская, хрущёвская и брежневская. Цензура меня замучила. Хрущёвская эпоха практически полностью была выведена из картины, это был невосстановимый урон. И я решил, что с меня хватит.
Единственной картиной, которую я снял почти 30 лет спустя и которой не касалась рука цензуры, стала картина «Жила-была одна баба». Я работал в условиях абсолютной свободы - что хотел, то и сделал. А уровень съёмочной группы был такой, о котором я не мог мечтать в советские времена. Так что ничего нет выше свободы.
- Какова, на ваш взгляд, судьба российского кинематографа нового века?
- Думаю, что российский кинематограф - утопленник, которого мы вспоминаем только на фестивалях. И я не вижу перспектив, как его вытащить со дна и откачать. Потому что он полностью колонизован.
Когда моя картина «Жила-была одна баба» была почти готова, я начал переговоры с крупными прокатными компаниями, и молодой юноша - талантливый менеджер «Централ партнершип» сказал, что картину он мою посмотрел, что она талантливо сделана, но помочь он ничем не может, потому что у них 389 премьер в год! И на многие годы всё расписано. Он подчеркнул, что появление в прокате российской картины для них финансовая катастрофа.
И сегодня такое положение в прокате по всей стране. Люди старше 30 лет в кино не ходят, кинотеатры заполнены пацанами и девчонками, которые жуют эту проклятую кукурузу, от запаха которой, по-моему, скукоживается даже киноплёнка.
- Да и кинотеатры есть не везде.
- Я видел страшные цифры: малые города остались вообще без кинотеатров, не говоря уже о сельской местности. Вот в такой стране мы живём. Молодому российскому кинематографисту выбраться на поверхность почти невозможно, единственная реальная работа - сериалы. А в сериалах жесточайший диктат продюсеров, у которых цель - получить финансирование и побольше хапнуть в карман. Режиссёр работает по 17-20 часов в сутки и, сделав два-три сериала, в художественном отношении становится импотентом. Поэтому сейчас в кино абсолютная катастрофа.
О героических женщинах
- России не везёт с министрами культуры?
- Почему? Был министром культуры Михаил Швыдкой, который в тяжёлое для культуры время спас библиотеки и провинциальные музеи, которые обнищали до последней степени и были на грани уничтожения. А у нас есть выдающиеся музеи в регионах! В Саратове, Перми, Рязани, Омске… В Челябинске, я извиняюсь, слабенький музей. Хотя мне понравилось, что здесь издали замечательный каталог с хорошим текстом, с прекрасными фотографиями. Но я увидел вчера, что целого ряда работ, которые я помню в вашей постоянной экспозиции, там нет. Помню одну замечательную вещь Николая Фешина (русский и американский художник, представитель импрессионизма и модерна. - Ред.), которую я не увидел вчера. Самое замечательное, что в региональных коллекциях сохранились работы российских художников начала ХХ века.

- Благодаря тому, что когда-то центральные музеи отдали их в регионы с барского плеча?
- Думаю, умные и смелые сотрудники столичных музеев, отправляя в регионы эти работы, хотели спасти их от уничтожения. Есть сегодня уникальный музей в Кирове, и там сделали потрясающую вещь. Перед залом начала ХХ века висят три жёлтые бумажки в рамках. Первая - приказ местного начальника ГБ уничтожить полотна Кандинского, Рождественского, Кончаловского, художников, принадлежавших «Бубновому валету», футуристов. Вторая бумага - акт, подписанный директором музея, о том, что полотна сожжены в присутствии понятых. А третья - воспоминания сотрудницы музея, как директор позвал их и сказал, что надо унести домой и сохранить эти работы. И вот они хранили картины в коммуналках, боясь обысков и арестов! А потом ты входишь в этот зал, видишь полотна, и слезы у тебя ручьём. Так вот, Михаил Швыдкой спас от голода этих героических женщин. А Никита Михалков его снял... И вот теперь он же поставил Мединского.
О природе страха
- Удивлена, что вы так хорошо знакомы с коллекциями региональных музеев, в том числе челябинского. Но в этот ваш приезд в Челябинск мы узнали, что несколько лет ваша семья жила в Копейске.
- Мы с мамой были эвакуированы в Копейск во время войны, мне было пять или шесть месяцев. Конечно же, я ничего не помню об этом, вернулись мы в Москву, когда мне было около трёх лет. Но по рассказам мамы знаю, что в эвакуации ей пришлось нелегко. Мать моя в то время была молоденькой совсем, работала суфлёром в воронежском театре. Представляете, какая мизерная зарплата была. Отец был на фронте, на её руках я и старики-родители: бабке было под 70, деду за 70. Она меня кормила грудью до полутора лет, потому что врач сказал, это единственное моё спасение.
- Вы тоже побывали в роли советского чиновника - возглавляли Союз кинематографистов СССР. Но это, на мой взгляд, не изменило вашего характера.
- Я и тогда не был классическим советским чиновником. При мне Союз кинематографистов провёл вечер, посвящённый 70-летию Александра Исаевича Солженицына. Это было 11 декабря 1988 года, Солженицын в то время значился в стране уголовным преступником. Вечер мы готовили в тайне. Но за два дня до него меня вызвали в ЦК и посоветовали всё прекратить. Я упёрся, сказал, что тогда ухожу с работы. В результате вечер состоялся при огромном скоплении народа.
- Всё прошло без последствий?
- Домой я вернулся в час или два ночи, часа полтора не мог заснуть, возбуждён был до предела. А ещё через полчаса раздался звонок. Какой-то блатной голос сказал: «Ну ты (ругательство) обнаглел! Но ты своё получишь!»
- Испугались?
- Не за себя, за детей. Третья дочь тогда была ещё очень маленькой, но двух старших полгода, наверное, я провожал в школу и встречал. Испугался ужасно. Но обошлось. А в 1989 году, когда мирный митинг в Тбилиси разогнали, лопатами людей калечили, мы снова провели в Доме кино политическое мероприятие. Грузины привезли четыре часа видеозаписи, где есть этот строй с сапёрными лопатками, есть трупы, есть интервью с родственниками погибших. Мы это показали.
- А сегодня мы имеем дискуссию министра культуры Мединского с писателем Даниилом Граниным о блокадном Ленинграде.
- Ужас! Господин Мединский смеет поправлять человека, который на себе испытал блокаду, который создал книги о ней на основе архивных документов!
- Что придаёт вам смелости сегодня продолжать говорить то, что вы думаете?
- А чего бояться? Мне уже 70 лет. Осталось достойно умереть.
Беседовала Ирина Вершинина
Правила комментирования
Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www.aif.ru.
Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Закрыть