В Челябинск Нарышкина прибыла в марте 1904 года во время Русско-японской войны. Целью приезда статс-дамы на Южный Урал явилась помощь больным и раненым защитникам Отечества, которые в большом количестве проходили через Челябинск.
Александра Нарышкина принадлежала к избранному слою петербургского общества, она была женой Эммануила Нарышкина – обер-камергера высочайшего двора. Сама имела чин статс-дамы и являлась почётной попечительницей школ императорского женского патриотического общества. По словам московского губернатора генерал-лейтенанта Джунковского, «Нарышкина была женщиной очень властной, считала себя как бы шефом Тамбовской губернии… кроме того, она была очень умна и остра на язык, и потому её все боялись, и, конечно, администрации приходилось с ней считаться, но не во вред делу, так как она, как честнейшая и благороднейшая по характеру женщина, всегда отстаивала справедливость…».
Столовая вместо кабака
В годы Русско-японской войны Нарышкина находилась в Челябинске. О своей работе и о местных порядках много писала. Благодаря сохранившимся письмам Александры Николаевны в «Пушкинском доме» в Санкт-Петербурге мы можем взглянуть на Челябинск 1904–1905 гг.
В конце марта 1904 года Нарышкина открыла столовую для военнослужащих, проходящих через город. Стены столовой украсили картинами, нашли огромный образ – Спаситель, благословляющий народ. Принесли книги, чернила, бумагу, гармоники, скрипки, шашки, граммофон. Устроили беспроигрышные лотереи. По праздникам – шарманка. Солдаты вместо кабаков стали ходить в столовую Нарышкиной. Статс-дама писала об этом: «И вот почему солдаты все мне говорят: у вас рай, забота о нас…». Она серьёзно заботилась о духе солдат, объясняя это: «Только любящее женское сердце может о сём позаботиться».
В октябре 1904 года Нарышкина открыла приют – «место отдохновения слабосильным между двумя длинными путями» (т.е. на Маньчжурский фронт или домой.). В приюте проходящие солдаты могли отдохнуть, набраться сил, провести несколько дней и ехать дальше.
Следующим великим мероприятием стало открытие при управлении уездного воинского начальника больницы. Лазарет обходился вполовину дешевле обычного госпиталя. Устроительница объясняла это тем, что персонал не назначен в столице, а выбран ею на месте.
Александра Николаевна приобрела огромный опыт в устройстве санитарно-лечебного дела. Немудрено, что в апреле 1905 года, приступая к устройству двух полевых госпиталей на станции Челябинск, военные обратились к ней за помощью и советами. Нарышкина отмечает: «Вот и сейчас: разбивать надо военный лагерь на 800 человек, а едут ко мне. Я всё продиктовала, как начать, что сделать».
«Бейвель –кулак!»
Однако были в работе благотворительницы и трудности. Чиновники, генералы сопротивлялись твёрдой женской руке. Ещё в первые месяцы своего пребывания в Челябинске Нарышкина писала: «Учу генерала, что ему делать, ибо он – тупоумный. Организация самая плохая! В санитарных поездах везут почти здоровых, а слабые, безногие едут кое-как одни». О местных властях Александра Николаевна имела своё суждение: «Окаянный голова Бейвель – кулак, смотрит на этих несчастных (больных солдат) как на статью дохода».
Нарышкина была наделена прекрасными управленческими качествами, поэтому справлялась с любой задачей: к тому же имелись обширные связи, Нарышкиной покровительствовала императрица Мария Федоровна. Командующий войсками Казанского военного округа генерал Косич писал Александре Николаевне: «Если бы вы всех крепко не держали, хаос был бы полнейший!». Но и генералу досталось. В одном письме статс-дамы читаем о Косиче: «Я – баба, а он – главнокомандующий, но ручка у меня крепкая, а он мямля…».
В своём последнем письме из Челябинска Александра Николаевна писала: «Благодарю Господа за эту мучительную зиму: хотела пострадать и страдала. Надо, друг, заставить себя желать страдать… Иначе себя не вычистишь и не оторвёшься от земного…»
«АиФ-Челябинск» поздравит город «Именинным тортом» 
«Я молюсь за людей». Даше Пугачёвой нужны деньги на восстановление трахеи