Но не все знают, что автором росписей в Челябинском театре оперы и балета также стал Дейнека.
Об истории создания, нюансах этой работы и связанном с ней конфликте рассказала челябинский искусствовед, сотрудник областного музея искусств Наталья КОЗЛОВА.
- Как Челябинску удалось заполучить такого крупного художника?
- Здесь несколько причин. Ученик Дейнеки Яков Скрипков предложил архитектору Николаю Куренному кандидатуру своего наставника. Предположительно сам молодой художник Скрипков, который должен был расписывать здание оперного, понял, что с таким масштабом работ ему не справиться. У Дейнеки же был такой опыт: он расписывал московский Театр Советской (ныне Российской) армии.
Вероятно, есть и другие причины, по которым известный художник дал согласие. В то время он оказался в опале: это подтвердил вышедший в 1954 году документ ЦК партии, в котором Дейнеку назвали среди мастеров, «не преодолевших ещё формалистических пережитков». Кроме того, за росписи ведь полагались немалые деньги, а художник в тот момент не работал с большими заказами.
- До сих пор нет ясности: приезжал ли сам Дейнека в Челябинск?
- По традиции известный художник делает эскизы, а его помощники уже воплощают замысел в жизнь. Один из участвовавших в этом деле учеников Дейнеки Сергей Никифоров оставил свои воспоминания. Он прямо говорит о том, что Дейнека побывал в городе. Сомнения есть потому, что никто из челябинцев, в том числе художников того времени, не встречался с ним. И в прессе не сохранилось никаких сообщений. Архитекторы старшего поколения рассказывают только, как на одном из художественных советов им показывали эскизы Дейнеки.
- Получается, что приезд получился незамеченным для города?
- Росписи создавались в 1953-54 годах. Дейнека в то время - большая величина в живописи. Но, вероятно, не было всё-таки осознания, какого масштаба художник занимается росписями оперного театра. Это событие достойно мемориальной доски, которой пока на театре нет. Дело ведь в том, что и художественная ценность этих росписей очень высока. Подобного сочетания архитектуры и монументальной живописи нет больше нигде на Урале.
Предвестье свободы
- В чем же эта уникальность?
- Вообще, само здание Дейнека оценил невысоко в своей книге «Из моей рабочей практики». Считал, что оно не слишком гармонично. Но его росписи очень хорошо сочетаются с архитектурой. Они не громоздкие, если сравнивать с Театром Советской армии, а лёгкие и изящные. Это вполне соответствует назначению здания, хотя и очень необычно для того времени. Ведь по традиции 1950-х годов монументальные изображения насыщали множеством элементов. Дейнека же подошёл к задаче новаторски. Его, например, попросили включить индустриальные элементы в роспись «Народный праздник», что в фойе. Но он сделал это элегантно: органично вписал башни ЛЭП среди деревьев.
Дейнека говорил ученикам о работе: «Написанное должно напоминать живопись по фарфору, лёгкую и прозрачную».
Кстати, роспись в фойе создавалась в Москве на холстах, а затем уже после перевозки приклеивалась к потолку нашего театра. А над изображениями в зале художники-исполнители работали непосредственно в оперном.
- Как вы думаете, почему Дейнека отошёл от тогдашних традиций?
- Дейнека почувствовал, что время наступает другое. Всё-таки сталинская эпоха подходила к концу. Поэтому в челябинских росписях уже проявилась относительная свобода, характерная для оттепели. Можно считать это предвестием так называемого «сурового стиля» второй половины 1950-х годов с его лаконизмом и новым видением.
Дейнеку можно считать достаточно свободным художником. Кондовым соцреалистом его явно не назовёшь. А ведь многие работали по шаблону. Не случайно челябинские росписи комиссия не приняла.
- Как же они всё-таки сохранились?
- Их уже создали - не уничтожать же. От Дейнеки потребовали росписи исправить, причём просили и через высшие инстанции. Художник даже получил командировочные, но находил поводы, чтобы не приезжать. Например, у него в Москве побывал начальник челябинского строительного управления. Дейнека ему сказал, что не поедет, потому что должен участвовать в сессии Академии художеств. Была в нём мужицкая хитроватость. Так и не приехал вообще. Проявил независимость, а ведь любой другой художник после требований начальства, конечно, всё исправил бы.
- А что именно не понравилось челябинской комиссии?
- Это неизвестно. К сожалению, протокол городского архитектурно-художественного совета с точной формулировкой пока не найден. Интересно, что в этом совете оказался только один творческий человек - главный архитектор города Иван Чернядьев, остальные - чиновники и партийные деятели. У меня есть предположение, что не понравились именно росписи «Дружба народов СССР» в самом зале театра. Дело в том, что в одной из газетных заметок того времени упоминается только о росписях в фойе, о других умалчивается.
- Чем же могла не понравиться «Дружба народов»?
- В композиции нет сюжетов, только танцоры: русские, украинцы, кавказцы. Это явно нарушало существовавшие тогда каноны. Например, челябинский архитектор Мария Мочалова присутствовала на упомянутом совете, где известным челябинским архитекторам представляли эскизы Дейнеки. И она сказала, что они никому не понравились. «Нас учили по-другому», - говорила мне Мария Петровна.
Росписи у нас не ценят
- Интересное совпадение: в собрание нашего музея в 1952 году пришла одна из картин Дейнеки «В женском собрании». Она входила в недавно прошедшую выставку музея искусств «Иллюзия реализма». Полотно перешло к нам по бесплатному распределению в послевоенное время, когда челябинский музей заново открывался.
Тогда всё-таки ещё пытались, чтобы в Челябинске наряду с промышленной и культурная составляющая подтягивалась. Теперь этого нет. В мае нынешнего года у нас в честь Дня музеев проходил день открытых дверей, побывало 1 500 человек. Для города-миллионера совсем не много. Так что трудно сказать, сколько времени должно пройти, чтобы ситуация с культурой в городе изменилась.
- А есть ли в Челябинске другие росписи, также имеющие художественную ценность?
- Были хорошие работы в одном из известных ресторанов города. Их делали профессиональные челябинские художники. Но собственники заведения решили, что росписи им не нужны, хотя они имели, конечно, художественную ценность. На мой взгляд, такие произведения нужно защищать законом от уничтожения. Хорошие росписи есть в ДК ЧТЗ. Их создавали даже в общежитиях, возможно, кое-где они ещё сохранились. Но такие произведения не ценятся у нас, не создано такой культуры в городе.
- Можно ли сегодня изменить ситуацию? Сделать так, чтобы появлялись новые качественные росписи?
- Во-первых, в советские годы их выполняли по госзаказам. Возможно ли сегодня такое? Во-вторых, в тот же период получалось так, что Челябинск наполнялся свежими художественными силами. Молодые люди, выучившись в столичных вузах, возвращались домой или иногородние попадали по распределению. Сегодня наблюдается только отток: человек, уехав и получив образование в столице, как правило, там и остаётся.
Досье
Александр Александрович Дейнека (1899 - 1969) - живописец, скульптор, график, монументалист. Родился в Курске. Мастер книжной и журнальной графики, отличавшейся особой, «плакатной» выразительностью. Обогатил живопись элементами кино и фотографии. Дейнека создал немало произведений в жанре ню. Выполнил мозаики для станций московского метро «Маяковская» (1938) и «Новокузнецкая» (1940-43). Занимался преподавательской работой. Живопись Дейнеки оказала влияние на творческие поиски художников «сурового стиля».
Челябинский театр оперы и балета откроет 55-ый сезон спектаклем «Руслан и Людмила»