В администрации Челябинска на днях открылась выставка, посвящённая истории Металлургического района. Среди авторов выставочных работ – челябинец, который 30 лет проработал на заводе в бюро наглядной агитации. Прежде он рисовал плакаты и лозунги, но всегда был настоящим художником.
Наш гость – художник Валерий Хазимов. В 1968 году ему довелось служить в Чехословакии, но запомнились ему не камни, которые бросали чехи, а красоты средневековых городов. Для своих картин он использует не только масляные краски, но и оргстекло, железо, а на картинах можно встретить челябинскую городскую свалку, метеорит и горящий Нотр-Дам.
Словаки были дружелюбнее
Эльдар Гизатуллин, АиФ-Челябинск: Один из челябинских художников как-то признался, что начинал с карикатур на одноклассников и учителей. У вас творчество не с этого ли тоже началось?
Валерий Хазимов: Нет, я всегда любил рисовать пейзажи. Первые наброски сделал в 10-12 лет, и они многим понравились. Мне даже предложили участвовать в школьной выставке. Начал ходить в изостудию, что тогда действовала при кинотеатре «Металлург». Приходилось пешком преодолевать большое расстояние от посёлка Першино, где я жил, до центральных улиц Металлургического района (общественный транспорт там не ходил). Это увлечение спасло меня от улицы, потому что посёлок был довольно опасным местом.
Рисовал не только пейзажи, но и натюрморты, а вскоре начал делать наброски городов, которых даже не думал увидеть: меня призвали в армию, и я оказался в Чехословакии. Это было осенью 1968 года.
– В то самое время, когда страны Варшавского договора ввели туда войска? Ощущали напряжение вокруг? Как к вам чехи относились?
– События в Праге были в августе, то есть всего за месяц до моего прибытия. Сначала мы стояли в 30 километрах от Праги, а потом нас перевели в Словакию, в Оломуц. Там отношение оказалось более дружелюбное, а вот в Чехии было сложнее. Едешь, например, на автомобиле, а кто-то из прохожих мог камнем в борт запустить. Или же стоим на территории своей части, периметр сеткой огорожен. А на соседней поляне чехи на пикник любили собираться, костры разводили. Бывало, что и бутылкой в нашу сторону запускали. Возникали иногда вопросы, что мы тут делаем, а офицеры постоянно говорили: «Вы здесь почти как пограничники, защищаете социалистическую Родину!» Но меня как художника поразило другое: вся Чехия была словно музей под открытым небом. Я постоянно делал зарисовки средневековых улочек и уже позднее на основе этих зарисовок создавал картины. Потом меня взяли поработать в наш войсковой клуб и библиотеку. Для солдата лучше этой службы не придумаешь.
От Ленина до техники безопасности
– А как получилось, что хотели стать художником, а попали на завод?
– Когда вернулся из армии, какое-то время мыкался, собирался даже опять в Чехию завербоваться. Но появилась возможность устроиться на работу в бюро наглядной агитации на Челябинский металлургический завод. Там работали не только художники, но и чеканщики, фотографы – всего почти 30 человек. Одна мастерская занимала тысячу квадратных метров. Наверное, соблазнили меня такие возможности.
В этом бюро занимались изготовлением лозунгов, планшетов, плакатов. Заказы поступали не только от комбината, но и от детских садов, поликлиник, кинотеатров. На торце здания ЗАГСа, что на улице Румянцева, до сих пор находится панно с изображением Ленина. Это наша работа. Конечно, такие заказы особо не вдохновляли, но надо значит надо. Создавали панно для Дворца металлургов, на заводоуправлении – с показателями, сколько там стали и чугуна комбинат выплавил. До сих пор помню, что основу для орденов делали из пенопласта. Оформляли также здания для праздников.
– Но такие работы тоже в чём-то творчество, разве нет?
– Приходилось заниматься и совсем утилитарной работой. Например, закрывают цех на реконструкцию, и надо кое-что подкрасить на большой высоте, надписи по технике безопасности нанести. А там в большинстве своём одни женщины работают. Вот так и бывало: сегодня лозунги пишешь, а завтра в цехе под крышей что-то красишь.
Конечно, это было совсем не то, чем я хотел заниматься. Но честно проработал на заводе до самой пенсии. Писал я всегда, а теперь получил больше времени для творчества.
Палитра стала картиной
– Вы уже говорили, что вас вдохновляли улицы чешских городов. А южноуральские города на ваших картинах есть?
– Есть, причём не только улицы. Часть работ посвящена заводу, где я столько лет проработал. Но всё-таки основное место среди моих работ занимают пейзажи. Я не стремлюсь к реалистичной точности, меня больше привлекает импрессионизм.
Вдохновить же могут самые разные моменты. Однажды увидел внучку в необычном ракурсе, и родилась картина «Рождество». Заметил, как увлечённо занимались танцами девочки в кружке во Дворце металлургов – и вот новая картина.
– А правда ли, что вы изобразили также челябинский метеорит?
– Да, есть у меня две такие картины. Но почему-то запоминаются больше другие природные феномены. Помню, в июне 1990 года выпал снег. Пейзаж вокруг сразу прибрёл фантастичные очертания, и я не мог пройти мимо.
Увидел однажды старые домики в Першино – неказистые рядом с современными коттеджами. Не сегодня-завтра они исчезнут, и я поторопился запечатлеть их красоту.
Много раз писал виды озера Еловое, других наших известных южноуральских мест. К сожалению, сейчас не получается ездить по области: ухаживаю за отцом, которому перевалило уже за сто лет.
– Говорят, что, хотя среди ваших работ преобладают пейзажи, заводское прошлое даёт знать даже в том, какие материалы вы используете.
– Верно. Я пишу не только на бумаге, но и на оргстекле, железе. Использую не только масляные краски, но и эмаль, которой обычно красят заборы и трубы. Дело ведь не в материале, а в подаче. Однажды смешивал на оргстекле краски, а потом пригляделся к этой мешанине и подумал: а ведь в этом что-то есть! И сделал из палитры работу.
Темы можно увидеть и в индустриальном пейзаже. Например, на одной из моих картин изображена городская свалка.
– Среди ваших работ я вижу горящий собор. Это Нотр-Дам де Пари? Почему вы решили его изобразить?
– Да, это Нотр-Дам. Видел репортажи с места этой трагедии и под впечатлением сделал набросок, затем картину. Знаете, поразило, какими хрупкими могут быть всемирно известные памятники истории и культуры, как моментально могут исчезнуть из-за какой-то случайности. Надо запечатлеть их в разных образах. Но я не стремился к фотографической точности – это не сам Нотр-Дам, а его образ. Мне даже кажется, в колоннах и других элементах на картине есть что-то от труб завода – видимо, сказалась моя работа на комбинате.
Как видите, вдохновить могут не только местные события, но и мировые. И не всегда радостные. Собор, конечно, жаль. С другой стороны, честно говоря, удивило, что наши власти с такой готовностью заявили о том, что хотят пожертвовать деньги на восстановление собора. И это при том, сколько памятников у нас нуждается в помощи! Лучше бы помогли им. А французы и без нас справятся.
Смотрите также:
- Крепче фарфора. За идеями наши художники едут в Париж, а зарубежные - в Россию →
- Где родился - там и пригодился →
- Начало новой жизни →