Баба Валя из Копейска не смотрит телевизор. Там показывают про то, как отдохнуть в Европе за 30 тысяч, продизайнерской ремонт в маленькой квартире, про качество продуктов и похудение, про гуманитарную помощь в Сирии. У 85–летней почетного шахтера другая беда – в любой момент на нее может рухнуть потолок барака, построенного как времянка еще в 30–е годы прошлого века. Подробности истории женщины, более 70 лет живущей в нечеловеческих условиях, – в статье «АиФ–Челябинск».
Чай со штукатуркой
Баба Валя отродясь и моря-то никогда не видела, где она, эта Сирия, знать не знает. Но в Сирии не бывает морозов, а это уже счастье. Новой квартиры у бабушки Вали никогда не было. Вот уже 9 лет в день она ест только одно сырое яйцо, стакан молока и мороженку. Больше желудок не принимает – ссохся после того, как Валентина стала экономить на еде, чтобы шахтерской пенсии хватало на уголь и дрова.
В свои 85 лет Валентина Старикова доживает в ветхом бараке на Пограничной, 27, который затерялся среди зарослей дикого клена и смотрит окнами в землю. Домишко настолько ветхий, что, кажется, если захлопнешь дверь чуть сильнее, он сложится как карточный домик. Нас не приглашают пить чай, потому что сидеть на кухне нужно умеючи – не ровен час очередной кусок штукатурки накроет.
«Потолок, видите, совсем провис и стену уже повело. Вы ее только не трогайте, Христа ради. Штукатурка здесь сыпется постоянно. Особенно страшно, когда дом начинает шевелиться по ночам», – рассказывает Ольга, соседка бабы Вали, тоже бывшая шахтерка (так женщины сами себя называют), что живет от старушки через стенку.
Когда-то в бараке на Пограничной, 27 было многолюдно. Дом рассчитан на 7 квартир. Еще в 90–х годах здание хотели снести, жильцов освободили даже от уплаты коммуналки. Но потом про проблему забыли. И бумаги о том, что домишко отжил свое, в администрации затерялись. Во всех квартирах потолки уже рухнули и жильцы разбежались по родственникам, а в этих двух потолок обвис, но еще чудом держится.
«Вот и бабушке уже за чаепитием куском штукатурки доставалось. Ошметок потолка прямо на голову угодил. Если что–то случается ночью, то она мне звонит. Стучать в стену нельзя, стена рухнет», – рассказывает соседка о непростом житье, что больше напоминает военные сводки.
Войну баба Валя запомнила ребенком. В июне 1941 года ей было 9 лет. Она и вся ее большая семья – мама папа и семеро детей жили в Курганской области.
«Я работала свинопасом – свиней колхозных пасла, мама дояркой. Жили мы дружно, пока война не началась. 22 июня 1941 года я помню. Это ужасный был день. Отцу прислали бумагу, что он призван на фронт. Мама от этой новости и от своей беспомощности горько плакала, рыдала как волчица… Она одна с семерыми нами осталась. Младшему не исполнилось еще и двух лет. Как чувствовала, что больше отца не увидит. Так и случилось – он пропал без вести. После войны тетка перевезла нашу семью в Копейск. Нам дали комнату в бараке: 22 метра на восьмерых…» – вспоминает Валентина.
Абсурд и позор
Так всю жизнь в одном бараке и прожили. Строили барак, говорят, еще ссыльные немцы в 30–х годах до войны. Потом здесь была офицерская столовая, а потом дом отдали под жилье работягам.
Холеные мужчины и женщины – сыновья и внуки тех ссыльных, приезжали в Копейск несколько лет назад, чтобы посмотреть на места жизни своих предков. С удивлением обнаружили, что барак стоит до сих пор и живет в нем почетная шахтерка. По любым временным меркам барак должны были уже снести лет 30 или 50 назад.
«Наши деды были ссыльными и жили в трудных условиях, но вы граждане своей страны до сих пор вынуждены жить в нечеловеческих условиях без воды, туалета, водопровода, отопления. И что самое необъяснимое – должны тратить мизерную пенсию на покупку угля, который добывали с малолетства, – негодовали туристы. – Абсурд, позор».
От этих слов на глазах у бабушки вставали слезы, ведь немцы были правы. Но пойди, докажи это в администрации. На прием к местному главе баба Валя в сопровождении сына Сергея и соседки Ольги ходит каждый месяц.
Старушка пытается убедить чиновников, что еще одну зиму она не проживет в гнилом бараке. Ведь печку нужно топить даже летом. Зимой поддерживать огонь в печи и вовсе приходится круглые сутки. Дырявые стены не держат тепло. Если уснуть, то можно околеть от холода. Но чиновники не боятся смотреть бабе Вале в глаза: «До 2021 года обязательно переселим».
Форменным издевательством над престарелым человеком выглядят поздравительные адресаты на день шахтера и пожилого человека, где депутаты всех рангов и высокие чиновники на глянцевой бумаге пишут слова со смыслом, бессовестно выражают благодарность и гордость за доблестный труд. Вместе с поздравительными письмами бабе Вале раз в месяц приносят счет за коммунальные услуги – 500 рублей в месяц.
Пенсия бабы Вали расписана до копейки – электричество 2000 рублей, столько же за уголь и дрова. Часть на молоко, яйца и мороженое. Обязательно на корм для кота. Он спасает бабушку от крыс и мышей, что атакуют старые барачные стены. Вместе с крысами в дом норовят залезть и сорняки. Вьющаяся березка пробивается сквозь стену и карабкается вверх по проводу от телевизора.
Умереть до холодов
На копейскую шахту Валентина пришла еще ребенком – в 15 лет. Тощими от несытой жизни девчоночьими руками толкала вагонетки, грузила уголь. Ноги еще и сейчас помнят тяжесть шахтерских резиновых сапог. Сюда в барачные стены Валентина возвращалась после тяжелых рабочих смен. В этих же стенах жила с мужем Лёней, воспитала сына и дочку. Муж Леонид, к счастью, не застал времени, когда жить в их доме стало не только трудно, но и крайне опасно.
Сердце Леонида разорвалось бы на части, если бы он увидел сейчас свою Валентину. Худая и болезненная сухая старушка сидит в маленькой комнатке, куда не попадает свет: старый комод, маленький шифонерчик, кровать с панцирной сеткой, пылесос «Ракета». Посередине старый круглый стол, на который вот–вот рухнет потолочная штукатурка. Еще продавленный диван, который буквально подпирает стену. За диваном старые диванные подушки, закрывают дыры от высыпавшейся стены. На диване обычно спит сын бабы Вали, Сергей – он тоже шахтер. Стал инвалидом после инсульта. До сих пор у него не восстановилась речь. Баба Валя сидит в кресле и вслушивается в тиканье покривившихся на стене ходиков, что они вместе с мужем купили на рождение сына. Ничего не осталось в ней от той Валентины – бойкой и жизнерадостной. И лишь одна старая выцветшая фотография на стене помнит прежнюю Валю…
Бабушка все реже выходит из дома, а в голове у нее все крутится про 2021 год. Последний официальный ответ из прокуратуры на вопрос о законности бездействия горадминистрации был на четырех листах: «…жилые помещения, расположенные по адресу г. Копейск, Пограничная, 27 признаны непригодными для проживания. Срок отселения жильцов до 01.06.2021».
Баба Валя никогда не ревела, все жизненные трудности воспринимала с оптимизмом. А тут вот все больше плачет. А когда штукатурка на стенах опять зашевелится, баба Валя молится Богородице и, зажмурившись, начинает причитать, надеясь, что смерть придет раньше, чем наступят первые холода.
«АиФ-Челябинск» в социальных сетях:
Родственники бомжующего в Хургаде пенсионера хотят забрать его во Францию 
Депутата из Уйского отправили в колонию за обман вдовы ветерана ВОВ 
Челябинца отправили в колонию за обман 38 стариков на миллион рублей 
Настоящие земляне 
Музей воспоминаний. Война отняла детство