Ему 28 лет, он любит гречку и пельмени, смотрит «Иронию судьбы» на Новый год и слушает русский хип-хоп. В России полно таких людей, скажете вы. В России – да. Но его зовут Петер Стеен, и он родился и живёт в Швеции.
Счастье – это когда пахнет борщом
Марина Артемьева, «АиФ-Челябинск» : Петер, мы с вами общаемся на русском языке. Зачем молодому шведу понадобилось его изучать?
Петер Стеен: У нас в Гётеборгe русский язык преподают в университете. Нас было человек 15 на курсе, потом многие бросили. Слышал, что сейчас стало намного популярнее. Скорее всего, начать учить русский – лучший шанс моей жизни.
– Ваша семья с Россией как-то связана?
– Я не имею никаких связей с Россией, кроме моей любви к ней. Мама шведка (даже очень), как и папа. Но папа, наверно, немного «виноват»: он не «коммунист», но много хорошего говорил про Россию и Советский Союз. Открылись глаза на русскую культуру, когда я начал ваши фильмы смотреть. Сейчас у меня нет абонемента шведского ТВ, а только русского. Музыку слушаю тоже больше русскоязычную.
Я учился на гуманитарном факультете (иностранные языки). Сейчас использую русский с друзьями и в кинотеатре, где работаю. Очень круто звонить вашим кинодистрибьюторам и общаться по-русски. Одна женщина на «Мосфильме» сделала мне комплимент по поводу языка – я обалдел от счастья.
– Какие наши фильмы вам нравятся? Времён СССР, когда у нас не стремились копировать Голливуд, или современное кино?
– Российская киноиндустрия копирует Голливуд? Так считается? Каждая страна так делает. Тем более у России получается даже очень хорошо. И это ужасно. От СССР мне нравится Тарковский, и всё. Хотя у Эльдара Рязанова такие лёгкие, хорошие фильмы для души. Фильм, который показывают перед Новым годом, – как он называется... «Ирония судьбы»! Этот я обожаю.
Но больше всего мне нравятся современные фильмы. Такие режиссёры, как Звягинцев, Хомерики, Хлебников и Балабанов, – мои герои. Я работаю в кинотеатре и устроил серию вашего кино («Русский фокус») для шведов и русского сообщества в Гётеборге.
– О Звягинцеве и Балабанове у нас порой говорят, что они рисуют однобокий образ России, к которому привыкли на Западе: несчастная страна с несчастными людьми. Что вы думаете об этом?
– У нас тоже снимают, как всё плохо. Критикуют всё. По-моему, это лучше, чем делать комедии: так мы понимаем, что что-то не так и надо что-то делать. Если я бы смотрел только новые русские комедии и «Пусть говорят» или «Давай поженимся», давно бы с ума сошёл.
И что значит счастье, в конце концов? Для некоторых это деньги, машина, красивая жена. Тоже такого хотел бы, но для меня счастье – просто спускаться по ступенькам дома в районе с разбитыми стенами, где я почувствовал, как пахнет борщом.
За настоящей Россией – в Челябинск
– Когда вы решили, что пора увидеть mother Russia своими глазами, куда отправились?
– В Питер. Я в то время учился на одном сайте и там познакомился с девушкой Леной из Челябинска. Она меня спросила: «А ты был в России?» И я вдруг понял, что нет! Наверное, только после той поездки осознал, какая у вас огромная страна. Из Питера до Челябинска три дня на поезде.
– Что вам сказали друзья и родные перед поездкой?
– Я тогда активно искал русских в Гётеборге. Появилась классная пара, Роман и Даша. Когда я им сказал, что еду в Челябинск, они немного посмеялись. Научили меня слову «не психуй» (я потом сделал такую татуировку) и сказали, что оно мне поможет. Не только в Челябинске, а вообще. Ещё помню две фразы: «Я больше не буду» и «Я никому не скажу». Всё ещё думаю, что набью их как следующее тату. (Смеётся.)
– Сколько лет вам было тогда?
– Целых 22!
– Что вы собирались делать в промышленном Челябинске?
– Насколько я помню, хотел увидеть «настоящую Россию». Наверное, главная цель была – понять, почувствовать людей.
– И как вас встретила «настоящая Россия»?
– Я будто оказался в раю. Лена и её подруга устроили вечеринку для меня. На входе было написано: «Добро пожаловать, Петя!» Пришли классные люди. Я был в шоке: столько они знали про всё. Я не ожидал там встретиться с такими приятными, образованными людьми. Познакомился с чуваком, который пригласил меня в университет (ЮУрГУ. – Ред.), в клуб для говорящих по-английски. На радио позвали ещё.
– А что за история у вас была с челябинскими гопниками?
– Там у вас не везде на улицах горит свет ночью. Мы шли в парк, и я услышал обалденный русский рэп. Пацаны, там тусовавшиеся, оказались знакомыми Лены. Приняли меня бомбезно. Один из них был студент-историк. Он мне рассказал про историю Швеции больше, чем я сам знал. Я, например, никогда не слышал о битве под Полтавой. Это одна из самых удивительных встреч в моей жизни. Я практически приполз домой в четыре утра пьяный в хлам. Может (все так говорят, а я не верю), мне повезло, но я добрался домой без проблем в этом «опасном» городе. Там, кстати, родилась моя любовь к русскому хип-хопу.
– Петер, это точно были гопники? Они в университетах не учатся.
– Просто друзья, когда я им рассказал, назвали их так. У них были костюмы «Адидас», кепки, они ели семечки, музыка определённая. Пацаны, скорее всего, будет точнее. Но моя увлечённость феноменом гопников бесконечная, и я их так называю от любви и ничего другого.
– Что такое настоящая Россия для вас?
– Это когда ты идёшь по улице, видишь всякие невероятности, а тебе говорят: «Не ссы, это нормально». Кто-то в ветхой девятиэтажке устроил себе «золотой» балкон, а у соседей деревянные балконы почти отваливаются от фасада. Гоняют на старой-престарой «Ладе», которую просто запретили бы водить в Швеции. Водители маршруток ездят как сумасшедшие, открывая двери за 10 метров до остановки. У вас одновременно и очень много правил, и нет никаких.
С другой стороны, если посмотреть объявления о продаже и аренде квартир в Гётеборге, на всех фото всё белое: стены, мебель, пол.... Это тоже ужасно. Где ковры на стенах? (Улыбается.)
– Я так понимаю, вы и Украину давно любите, ещё до Крыма. Между Россией и Украиной теперь такие сложности. Можно сказать, что вы оказались в ситуации ребёнка, родители которого разошлись?
– Да, вы попали в точку! Я совершенно живу шведской семьёй с моей любовью к России и Украине.
В очереди за квартирой
– У нас говорят, что социализм строили в СССР, а построили в Швеции. Это правда?
– Так говорят? Очень интересно. Думаю, ценности были близки с вашими: относиться к людям по-человечески – да, это 100%. В обществе капитализма зарабатывают и заботятся о себе и своих, остальные неважны. Я знаю, что вы это пережили в 1990-е.
В Швеции всё было практически бесплатно: медицина, учёба в университете, страховки, не надо носиться как собака, чтобы найти работу. Сейчас найти любую работу тяжело. Сломал руку? Придётся сидеть в очереди в больнице 3-10 часов. Жильё – ждать минимум год в Гётеборге, в Стокгольме – пару лет.
– Как это – ждать жильё?
– У нас до 70% всех квартир владеет государство, оно сдаёт их в аренду. Желающим надо встать в очередь на сайте BoPlats («Место жить»). Я стою в ней уже четыре года, и лучшее предложение для меня сейчас – квартира на самой окраине Гётеборга. Там многие боятся селиться из-за криминальных соседей. А несколько лет назад можно было получить нормальное жильё после пяти лет очереди.
Но я не могу жаловаться. Два года назад мне поставили диагноз «рак». Четыре месяца я провёл в больнице. И это было практически бесплатно для меня. Я был на больничном, получал 80% зарплаты. Я Бога каждый день благодарю.
Тем временем в «Пусть говорят» всё-таки ужас показывают, который каждый день в России происходит. Мне их так жалко.
В Швеции остался, конечно, социализм, и это хорошо. Ну вот пример. Я раньше работал с инвалидом. С ним с детства постоянно были два ассистента. Их зарплата – 15 евро в час днём, ночью – по 20 евро. То есть в год государство тратит на это 30 тысяч евро для одного человека. Плюс лекарства и т. д. За это платит государство, из наших налогов. Поэтому, наверное, у нас высокие налоги. В моём регионе мы платим от зарплаты 31%.
Русские не придут
– У вас давно ищут русские подлодки, а теперь какой-то остров хотят укреплять, чтобы дать отпор России. В Швеции в самом деле думают, что мы на вас нападём? Нам-то это зачем?!
– Ой, не спрашивайте. Этот вопрос меня реально достал. Но да, в газетах часто пишут о нашем страхе русских. Что наш остров Готланд в опасности. Когда я говорю, что это бред, они отвечают: «Но смотри, что случилось с Крымом».
– Как же обосновывают, что мы захватим ваш остров?
– Главный аргумент – Россия хочет аннексировать Прибалтику. А остров Готланд находится в очень удобном для этого месте. Пишут, что на Готланде Россия может поставить свои ракеты и т. д. Конечно, не все боятся. Мы слишком комфортно живём, чтобы сильно переживать.
– Петер, вот вы же знаете, что никаких нападений не будет. Почему же другие верят в этот бред?
– «Свобода» – сильное слово. Нет ничего важнее, чем быть свободным в этом мире. Это мы изучали в школе. Страх, что кто-то ограничит нашу свободу, превосходит абсолютно всё. Если говорить, что мы можем потерять часть нашей свободы, если не дадим отпор, конечно, люди будут верить. У нас будет что-то важное, о чём можно беспокоиться, кроме погоды. И будет причина присоединиться к НАТО. А это много-много денег.
– Какое самое фантастическое представление о россиянах вы встречали у соотечественников?
– Самые странные слова о России я слышал не от шведов, а от приезжающих сюда россиян, которые говорят: там всё так ужасно. Я не понимаю: они ведь именно оттуда, почему же сами видят всё в чёрно-белом цвете?
Люди так ошибаются, когда говорят о России. Всё начинается со слов: «Слышали, что Путин сейчас делает?» Но ведь Россия, боже ты мой, это не только Кремль!
– А что такое Россия лично для вас, Петер?
– Для меня – ваши ценности. И добрости. Есть такое слово?
– Наши ценности обычно ругают на Западе.
– Мы в Швеции так привыкли к удобной жизни. Сломался велик – вы идёте в магазин, и там его ремонтируют. Сломался кран на кухне – звоните, приезжает чувак и чинит. Мы ни хрена не умеем, особенно моё поколение. Поэтому, кстати, у нас мало мужиков. Таких настоящих мужиков у нас меньше, чем у вас. Мне нравится, как у вас люди собираются и помогают друг другу – строят себе дома, делают ремонт и т. д.
– Петер, вы, получается, что-то вроде адвоката России – защищаете её от несправедливых обвинений. Зачем лично вам это надо?
– Мне нравится выражение «адвокат России»! Вообще, ненавижу несправедливость. Если я слышу про «русские идут», первая моя реакция: сколько можно? что вы вообще знаете про Россию?! Потом понимаю, что лучше объяснить, почему русские не придут.
Гречка от Babushka
– А как вы к русской кухне относитесь?
– Лучшая в мире. Она достаточно простая, но хорошая. Я стараюсь теперь больше из русской кухни готовить дома, чем блюда, на которых вырос. Помню, как впервые попробовал пельмени. Конечно, я балдел. Вчера пельмешки готовил, кстати. Ещё люблю блины, салат оливье и винегрет. То, как вы их готовите, делает меня счастливым!
– И на Новый год оливье делаете?
– Два раза готовили с друзьями в последние годы. Но больше всего люблю гречку. Здесь она появилась пару лет назад. Раньше очень тяжело найти было.
– Где же вы в Гётеборге гречку покупаете?
– В русском магазине «Бабушка». Готовлю гречку три-четыре раза в неделю. Из супов варю борщ (это больше украинское блюдо). Щи – не особо, но ваш простой куриный суп с картошкой и морковкой мне тоже нравится.
– Петер, а почему русским блюдам отдаёте предпочтение? Пробуете что-то новое?
– Не только. Это делает меня ближе к России. И даже если я не живу там сейчас, я хочу чувствовать себя близко с вами.
Досье
Петер Стеен родился в 1989 году в Гётеборге (Швеция). Окончил Гётеборгский университет. Работает в кинотеатре BioRoy, инициатор проекта «Русский фокус», посвящённого российскому кино.
История одной эмиграции. Как семья из Челябинска уехала жить во Вьетнам 
Назад в СССР: «Пионеры смелые спросили напрямик». Про счастливое детство в лагере 
Американский корреспондент: «Челябинск - мой любимый русский город»