Мы попросили читателей описать яркие эпизоды из прошлого. И поняли, что у многих из нас общие воспоминания: «ножки Буша», «Инвайт», стираные полиэтиленовые пакеты…
Есть только одна ремарка: авторы этих воспоминаний были в то время молодыми 20-30- летними людьми, и все испытания принимали легче, нежели поколение постарше. Итак, лихие девяностые в воспоминаниях читателей АиФ-Челябинск.
Как из окорочка сделать первое и второе
«Мы были поколением, никогда не видевшим особого изобилия. – рассказывает Светлана, журналист. - Поэтому в девяностых и урезать себя мало в чем пришлось. Итак, что запомнилось навсегда. 1992 год, весна, я беременная на 7-8 месяце. Зашли с мужем к друзьям, а у них в подъезде кто-то жарил котлеты. И вот этот дурманящий запах котлет меня преследовал долго. Так хотелось их – с картофельным пюре на тарелочке. Мы себе такого позволить не могли. Свекр тогда работал дальнобойщиком, откуда-то добывал замороженные брикеты мясной обрези. Это были, в основном, жилы, мы из них варили суп. Позже, когда я уже родила сына, и мы жили отдельно, в страну подоспели «ножки Буша». Я научилась из одного окорочка готовить целый обед: суп, потом окорочок вынимаешь и кладешь во второе блюдо. Мы застали и очереди с 6 утра за молоком. А потом в детской поликлинике мне выдали гуманитарную помощь из США: детскую смесь. Она реально нас спасла. Стиральной машины не было, стирала на руках хозяйственным мылом. Всю уборку дома делала с «Белизной», с ней проблем не было. Помню еще, как раз в это время в страну завезли кучу заморских чудес – «Марс», «Сникерс». Подойду к киоску, полюбуюсь, и дальше иду. Они стоили 55 копеек, денег на такую роскошь не было. Памперсов не было, когда я отправлялась на прогулку с ребенком, брала с собой огромный пакет ползунков и пеленок на замену. Да, пакеты тоже стирали. Сестра мужа в семье вместо масла ели маргарин «Рама», нахваливали, но мы это есть не могли. Свекровь разводила в кастрюле «Инвайт», потом все кастрюли были синие и малиновые. Мои родители выживали, отец в 45 лет подрабатывал мойкой машин».
«С девчонкой жили вместе на квартире. Помню Новый 1992 год, - делится Ольга, верстальщик. - 31 декабря 1991 года закупали продукты на праздничный стол, все цены были обычные, хлеб по 20 копеек. Зарплату выдали тоже перед новым годом около 100 рублей. А когда после 2 января хлеб закончился, пошли в магазин и вот там обомлели. Хлеб стал стоить 20 рублей!»
Водка у таксистов и каша на постном масле
«Моим родителям пришлось несладко, потому что я поступила в вуз в другой город. Из глухой деревни в город в соседней области. – сообщает Нина, бухгалтер. - Жили вшестером в одной комнате в общежитии. На первом курсе в 90-м году застали талоны на сахар, масло, водку. Водку, кстати, можно было купить с рук у таксистов. Удивительно как-то находились деньги на праздники, наверное, потому что родители «кожилились» и своим чадам отправляли всё, что есть. Помню, мой отец приехал с мешком картошки, а родители Ольги из Башкирии привезли пять трехлитровок земляничного варенья и доморощенную колбасу. Она лежала у нас между створок окон. Недолго. К нам пришли ребята из соседних комнат …на ужин и все припасы были съедены за пару вечеров. Все трудности воспринимались не так, как сейчас, потому что мы были молоды и верили, что мы победим! Прорвёмся!
Стипендия 40 рублей. За неделю до стипухи денег не оставалось, варили кукурузную кашу на растительном масле и рожки (макароны) с маслом. Родители присылали по почте перевод в 50 рублей. Когда учителям перестали платить зарплату, мама ходила по деревне и занимала у стариков в долг, чтобы отправить мне. Рассказывала, что в деревне были проблемы с хлебом. Тогда отец пошел к председателю колхоза, и он выдал мешок серой муки, мама начала печь хлеб.
В 91-м году я была модницей на курсе. Отец держал кроликов и мне сшили на руках серую шубку. На августовском совещании педагогов у мамы в районе была лотерея и она «вытащила» приз – итальянские ботфорты! Это были сапоги для наездниц с очень хлипкими стельками. Я ходила в них как королева! А еще помню, как в каком-то журнале увидели платье на манекенщице Клаудии Шиффер: серое с бордовыми манжетами. Я показала картинку (даже не выкройку) деревенской портнихе и она сшила платье, которое я носила все 5 лет в вузе! Оно было прекрасное!»
Нас спасли грибы
«Зарплату нам не платили. Никаких накоплений у нас не было. То есть мы могли купить трехлитровую банку молока для годовалого ребенка раз в три дня, - рассказывает Лана, менеджер. - Еще на работе выдали мешок муки - вместо денег. Ну хорошо хоть не резиновые сапоги. Из муки я научилась печь хлеб. Оказалось, это очень дешево: мука, вода и соль, немножко масла. Молодой отец семейства отправлялся в лес - в нашем маленьком городе он был в зоне доступа. Это еще нам повезло, что было лето. Он собирал грибы -прекрасные крепкие белые грибы. Мы ели картошку с грибами, грибы без картошки, грибную икру, маринованные грибы и грибной суп. Никогда в жизни мы не ели столько грибов, ни до, ни после».
Программисты были круче, чем бандиты
«В девяностые я считал себя компьютерщиком, - делится Остап, детский писатель. - Учился на матфаке ЧелГУ, занимался сборкой «айбиэмок», перепродажей деталей на радиорынке, компьютерной бухгалтерией (когда 1С не было в помине). Это была уникальная ниша в том обществе: быть программистом считалось престижнее чем бандитом. И я, очкарик, вдруг открыл для себя, что могу нравиться девушкам, не будучи качком… А вообще это было время, когда обрушилось, осмеивалось всё советское: история, литература, даже мораль. Единственной незыблемой истиной, которую равно ценили в любом уголке мира, была математика. Так же было и во времена другой русской турбулентности: по легенде, геометры Александров и Колмогоров не заметили революций 1917 года, потому что слишком увлечены были обсуждением теорем. Это утешает меня и на будущее: всегда останутся истины и люди, с которыми мы сможем понимать друг друга, говорить без досады и вражды».
Мы выращивали кур
«Овощей на столе всегда было достаточно, - рассказывает Ангелина, маркетолог. - Самозахватом родители взяли участок площадью три сотки под ЛЭП, где по закону не может быть никакого строительства. И выращивали там кабачки, тыквы, дыни, картофель, фасоль, кукурузу. Но вот с курятиной была напряженка. Люди с ночи занимали очередь в гастрономе, и не всегда стояние в ней заканчивалось успехом. Летом моя мама купила пять цыплят. Пока было тепло, они жили в саду, а с наступлением холодов переселились в угловую комнату городской квартиры площадью всего шесть квадратных метров. Из реечек мы сколотили для них что-то вроде насеста. Соседская девочка с первого этажа кинула нам в почтовый ящик открытку: «Милый курятник! Скорей бы ты уехал отсюда!». Петухов постепенно забили (мне, ребенку, этот процесс не показывали), и осталась только курочка Эвелина. Она через день несла яйца. А из яиц Эвелины мы делали гоголь-моголь – просто растирали желток и белок с сахаром. Для нас тогда это был вкуснейший десерт! Курице не хватало минералов, и поэтому яйца не всегда были в скорлупе, иногда просто в пленочке.
Через год мама купила уже не пять, а 15 цыплят. Но они были чем-то заражены, и в течение недели померли. Как я сейчас понимаю, к счастью, потому что держать такое количество птицы в городской квартире было бы накладно. К тому времени и дефицит курятины закончился».
18 рублей за путёвку. Вспоминаем отпуск и турпоходы в СССР 
Сделанные в СССР. Что можно увидеть в музее советского быта?