Грязный снег на улицах Челябинска успели по соцсетям растиражировать на всю страну. Некоторые выступили против: опять, мол, портите имидж родного города! А реально ли его улучшить? Культуролог и блогер, доктор исторических наук Сергей Климаков уже давно занимается изучением этого вопроса. Он уверен, что у Челябинска и региона в целом неплохие шансы для улучшения имиджа: на нашей стороне Арнольд Шварценеггер, Ирина Шейк. Вот только концепцию надо поменять – использовать идею супермаркета. Что же это такое?
Не Шейк единой
Корреспондент «АиФ-Челябинск» Эльдар Гизатуллин: – Ещё несколько лет назад вы говорили, что городу и региону надо менять имидж. С той поры, кажется, ситуация стала хуже, разве нет?
Сергей Климаков: – Помните, пытались зачистить Интернет, чтобы по запросу поисковика он не выдавал негативную информацию о Челябинске? На самом деле это был шаг вперёд, хоть и спорный. Но правильным было то, что власти осознавали: с имиджем действительно надо что-то делать. Но надо понимать, что имидж – это вопрос не медийный, а коммуникационный. Любой интересный проект, связанный с регионом, власти должны поддерживать – чуть ли не лайки анализировать.
Пусть живёт в Сан-Франциско, Сан-Диего или Хельсинки бывший челябинец, который помнит хорошее о родном городе, – это тоже ресурс. Обязательно надо задействовать известных земляков. Одна Ирина Шейк (топ-модель, выросшая в Еманжелинске - прим. ред.) чего стоит! И не обязательно поддерживать лишь крупные проекты, это может быть, скажем, выставка в Бредах, отклик на которую поступил из Сан-Диего.
– Но чиновникам, наверное, проще работать с огромным проектом?
– Да не нужно глобальной концепции, с которой мы пойдём в мир! Должна быть идея супермаркета: пусть каждый что хочет, то и продаёт. А власти – это своего рода администрация магазина: где новый отдел откроет, где пыль вытрет, где кого-то похвалит и отрекламирует.
Споров будет всё больше
– А есть ли пример, когда по мелочам удалось получить хороший имиджевый эффект для региона?
– Да хотя бы часы златоустовского завода, которые носит Арнольд Шварценеггер. Часы эти ему подарил наш известный стронгмен Михаил Кокляев. И в итоге всё больше стронгменов со всего мира покупают эти часы. Завод сразу воспользовался ситуацией, начал выпускать разные модели. Златоустовский секундомер появился в голливудской картине «К-19».
У златоустовской гравюры, оружия появился целый рынок сбыта в США, дилерская сеть. Коллекционеры пишут по-английски, просят каталоги.
– Получается, и в вопросе улучшения имиджа рынок действует эффективнее, чем государство?
– Думаю, да. Но в то же время от государства тоже очень многое зависит. Нужны медийные инструменты. Культура, например, у нас пока больше к власти привязана. Тогда как успех златоустовского завода – это успех и бизнеса, и культуры, и истории.
На самом деле у нас есть мероприятия, потенциал которых до сих пор используется не вполне. Так, Южноуральская библиотечная ярмарка – это грандиозное событие, вполне мирового уровня. Кстати, на Западе библиотечное дело тоже недофинансируется. Есть такой автор, библиотекарь Вики Майрон, которая написала книгу «Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир». Там о жизни библиотеки рассказывается глазами кота, что там живёт. Так вот проблемы очень похожие – библиотекарь, скажем, из Аргаяша хорошо поймёт Майрон.
– А правда ли, что в Челябинске работала автор повести «Вам и не снилось»?
– Правда. Галина Щербакова преподавала в школе № 63 (кстати, там же работала и нынешний мэр Наталья Котова). О Челябинске Щербакова отзывалась достаточно тепло, даже при сравнении с родным Ростовом-на-Дону. Она жила в нескольких провинциальных городах и говорила, что культурный уровень в нашем городе достаточно высок. Это были 60-е годы прошлого века, когда в Челябинске было много питерской интеллигенции.
– Сейчас обстановка в городе другая. Вы заметили, что челябинцы разделились на группы, которые постоянно спорят друг с другом?
– Да, фрагментация заметна. Сторонники церкви спорят с атеистами и им сочувствующими, экологи – с теми, кто за строительство новой клиники. Кстати, в своё время я, как активист Союза больных сахарным диабетом, подержал строительство больницы, но сейчас понимаю, что решение принималось в состоянии цейтнота. Я от своей позиции не отказываюсь, но ясно, что ситуация неоднозначная.
Надо сказать, что всё чаще у нас станет возникать ситуация, когда необходимо будет делать выбор. Ты за экологию или работу промышленных предприятий, ты за развитие общественного транспорта или сети дорог и т. д.
– Но разве это плохо, если у людей есть выбор и они могут высказаться?
– Конечно, в этих спорах есть и позитивный момент: люди уже не молчат, ощущают себя частью городского сообщества. Главное, чтобы не доходило до экстремизма. Понимаете, это как в подъезде. Тебе могут не нравиться какие-то соседи, но надо жить вместе и мыть лестничную клетку, если твоя очередь.
На Аляске тоже оптимизация
– Кроме Челябинска, вы с недавних пор занимаетесь и проблемами Севера. Почему выбрали именно этот регион?
– Меня интересует вся Арктика как географический регион – не только российский, а часть Канады, США, Норвегии, Исландии. Каждая из этих стран через Арктику соприкасается с Россией. Я был на Ямале, в Новом Уренгое, Надыме, других местах. Очень интересует жизнь коренных народов. Кроме того, занимаюсь так называемой медиацией научных знаний учёных, связанных с Севером. Много интересных идей, но появляются они главным образом в научных журналах, где с ними ознакомятся от силы человек двадцать. Пытаюсь это исправить.
Климат, национальности в Арктике во многом похожи, поэтому всегда полезно узнать, как решают схожие проблемы, например, на Аляске. Оказалось, ситуации одинаковые. Так, на Аляске местный губернатор взялся за сокращение бюджета, идёт практически оптимизация – так сокращают программы обучения в вузах. Один из шаманов-тлинкитов (это индейская народность) решил даже изготовить из дерева тотемный столб, чтобы посредством него повлиять на решение губернатора.
– А почему у них начали оптимизацию?
– В отличие от нас там это больше объясняют чисто региональными причинами. На Аляске стали меньше добывать нефти. А надо объяснить, что в штате действует договор между регионом, федеральными органами власти и нефтедобывающими компаниям, согласно которому каждый житель Аляски получает в год 2 тысячи долларов от добычи нефти. Есть и другие условия. К примеру, действуют корпорации, которым предоставляют право добывать полезные ископаемые, но вкладывать средства они имеют право только на Аляске.
Из-за сокращения добычи в штате начали ощущать недостаток средств, но сами-то идеи, согласитесь, неплохие. Можно и позаимствовать.
– Как считаете, грозит ли нашему Северу глобальное потепление?
– Я бы не бил в колокола. Идёт нагнетание этой темы, и не просто так, а в интересах определённых корпораций.
– Кажется, в Швеции уже выбрали даже какую-то «анти-Грету Тунберг» – Изабеллу Нильссон Ярванди…
– Правда? Любопытно. Но будет, конечно, конкуренция не девушек, а определённых сил, причём с серьёзными последствиями. Кто-нибудь что-то сказал, поднимается медийная волна, и вот там-то и там-то запрещают бурение. Всё в итоге упирается в экономику.
Есть и другая тенденция. Коренные народы Севера, живущие в разных странах, всё чаще начинают контактировать между собой, обращаются к истории. Есть даже термин «циркумполярный», хотя политики его иногда критикуют. Так что мир везде меняется и на региональном уровне, и в глобальном.