Опасно ли банкротство американских банков для глобального фондового рынка?

- 7 марта председатель ФРС заявил, что банковская система устойчива. Но уже 11 марта Silicon Valley Bank (SVB) был признан банкротом, а 20 марта второй крупнейший банк Швейцарии Credit Suisse был ликвидирован и выкуплен USB. В чем причина этих событий, связаны ли они между собой?

Аналитик Freedom Finance Global Владимир Чернов: Только опосредованно, через цикл ужесточения монетарной политики мировыми центробанками. Грубо говоря, деньги становятся очень дорогими, это может давить на показатели банков. Но непосредственной связи между банкротствами этих организаций нет. То есть неправильно было бы говорить, что заражение перекинулось с США на Европу, это два разных кейса.

Конкретно SVB столкнулся с классическим оттоком депозитов на фоне опасений клиентов, что кредитная организация потеряет слишком много денег из-за обесценения портфеля ценных бумаг. Второй причиной стал низкий уровень застрахованных вкладов. Тут важно, что SVB и Signature Bank были экспозированы на богатых клиентов и корпоратов. В этих банках вклады менее $250 тыс. составляли меньше 5% общего баланса. А вот в одном из крупнейших американских банков Wells Fargo застраховано более 85% депозитов. Причем около 87% вкладов имеет размер менее $250 тыс. А это именно та сумма, которая покрывается в Америке страховкой.

- Так что все же произошло с активами SVB? Они, вроде, вложились в государственные ценные бумаги, очень ликвидные.

- Это одна из классических ловушек, в которую попадают даже профессиональные управляющие: больше всех рискует тот, кто не хочет рисковать. SVB очень большую долю средств разметил в «длинные» трежерис. Банк купил самые ликвидные бумаги, но с более длинной дюрацией. Но когда венчурная индустрия, на которую был экспозирован SVB, оказалась в непростой ситуации из-за повышения ставок, банку пришлось распродавать портфель ценных бумаг, в итоге вылезли убытки от переоценки. Если раньше инвесторы были готовы покупать 10-летние облигации под 1,5%, то после подъема ключевой ставки — как минимум под 4%. Эта разница между 1,5 и 4%, умноженная на 10 лет, начинает довольно сильно влиять на цену бумаги. На этом фоне вкладчики и инвесторы стали переживать: а не утратит ли банк полностью капитал из-за того, что бумаги, которые он держал в портфеле, обесценятся?

Последней каплей стал пресс-релиз Питера Тиля (управляющий хедж-фондами), когда он приказал своим портфельным компаниям перевести в другие банки деньги из SVB. И тогда вкладчики тоже стали забирать свои средства. В итоге за один день SVB получил отток 20% клиентской базы и столкнулся с чисто операционным кризисом. Банк уже технически не успевал распродать портфель на $200 млрд, чтобы обслуживать обязательства день в день. В итоге SVB был закрыт регулятором. Однако наши расчеты показывают, что даже после выдачи всех вкладов и выплаты всех долгов банк может не утратить полностью капитал. Вкладчики при этом вообще не пострадали — государство им все возместило.

- Moody's ухудшило до негативного прогноз по банковской системе США. Насколько высок риск для отрасли?

- Представить классический банковский кризис в форме череды банкротств при текущей архитектуре финансовых рынков практически невозможно. При золотом стандарте, когда нельзя было напечатать деньги, такое случалось. Сейчас, если регулятор видит признаки системных проблем, он может насытить банки деньгами. Что он, к слову, уже начал делать. Регуляторы очень хорошо понимают: крушение финансовой системы нанесет экономике несопоставимо больший ущерб, чем любая инфляция. В самом крайнем случае ФРС понизит ставку, но банковский кризис будет локализован.

- Сейчас все ждут глобальной рецессии. Она случится в 2023 году?

- Большие и серьезные кризисы всегда приходят неожиданно. А у нас сейчас самая ожидаемая рецессия за последние 100 лет. Соответственно, компании и гендиректора уже действуют так, будто она непременно наступит, проводят сокращения штата и оптимизируют расходы. Но даже управляющие могут переоценить риски. И если рецессия не наступит либо будет менее глубокой и длительной, то прибыли тут же взлетят. Это, в свою очередь, может подстегнуть фондовый рынок к росту.

- В какие активы лучше вкладываться в текущих неопределенных условиях?

- Все зависит от мнения инвестора о том, в какой точке цикла мы находимся. Если вы склоняетесь к защитному подходу, то целесообразно покупать бумаги компаний из нефтяного сектора, эмитентов отрасли здравоохранения и производителей товаров широкого потребления.

Но если инвестор считает, что мы приближаемся к точке завершения цикла, то подход должен быть немного более агрессивным. Например, в декабре оценка коммуникационного сектора была минимальной за 35 лет. Но затем эти акции показали рост. В целом я бы рекомендовал сбалансированный подход. То есть часть портфеля можно выделить даже под облигации, потому что наступает пик роста доходностей. Какие-то средства разумно разместить в российские голубые фишки. Хочу отдельно отметить, что, поскольку локальный фондовый рынок фактически изолирован, на него весьма слабо влияет турбулентность на внешних площадках. Так, по итогам сессии 20 марта Индекс МосБиржи вырос на 3,2%, уверенно пробив вверх отметку 2350 пунктов. Инвесторы покупают акции в расчете на щедрые дивиденды крупных компаний.

- Что еще вы можете посоветовать нашим читателям?

- Сейчас главное — помнить, что активы, номинированные в валютах недружественных стран, следует хранить за пределами российской инфраструктуры. Это можно сделать, открыв счета в брокерских компаниях, зарегистрированных в дружественных юрисдикциях, например, в Казахстане.