Такое открытие сделал известный челябинский краевед Юрий ЛАТЫШЕВ. Он опасается, что это список, если не принять срочных мер, будет только пополняться.
Тайны выцветших фото
– Я заметил, что у многих краеведов увлечение историей началось с интереса к своей родословной. У вас была схожая ситуация?
– Сам я по специальности химик, но в какой–то момент решил прояснить историю дома, где родился. Нашёл в архивах документы – оказалось, что дом на улице Тагильской был построен в 1908 году моим прадедом, который вместе с женой работал у купцов Покровских. А в 1970–е годы я начал собирать старые фото, участвовал в конкурсе «Знаете ли вы Челябинск». Когда же появились социальные сети, возникла идея сканировать и выкладывать в Интернете фотографии. Во–первых, спасаем их от разрушения, во–вторых, предоставляем возможность увидеть уникальные кадры как можно большему числу людей.
– Такие потрескавшиеся и выцветшие снимки наверняка есть в каждой семье. Ваши собственные вы тоже публиковали?
– Да. Когда умерла тёща, я перебирал её фото и обнаружил много интересного. Например, снимок каких–то женщин, которые вытаскивали бревна из реки или забивали сваи. Или же фотография с изображением некоего Сунгульского санатория. Мне стало интересно: что за санаторий? Оказалось, на его месте позже построили лабораторию Тимофеева–Ресовского.
Тогда началась и работа, которую можно уподобить расследованию. У тёщи муж давным–давно пропал без вести, а мне удалось узнать, что он погиб в Зимнюю войну и похоронен в Финляндии.
400 тыс. за смену адреса
– Как так получилось, что вы решили выяснить, на месте ли все объекты историко–культурного наследия?
– Узнал, что в Челябинске сохранилось всего десять улиц, которые не менялись на протяжении столетий. Решил их все обойти. И вот на улице Береговой около цирка обнаружил интересный старинный дом, начал искать его в списке тех самых объектов. Я начал их обходить – фотографировал, сверял адреса. Успел обойти 180. И оказалось, что 30 домов уже нет! Я позвонил в министерство культуры: мол, хотя бы укажите, что они уже утрачены.
Или адреса некоторые перепутаны. Например, указано, что памятник Орлёнку находится у кинотеатра Пушкина! Мне сказали: да, исправим, но не всё так быстро, а чтобы решить вопрос с тем же Орлёнком, надо 400 тысяч рублей! Я был в шоке: откуда такие суммы? Почему?
– А сколько всего строений в Челябинске охраняется государством?
– 296, из них 4 относятся к федеральным, 82 к региональным памятникам, а 210 выявленных – это дома, про которые мало что известно, на них составлены учётные карточки, паспортов ещё нет. Все эти списки были составлены с 1989 по 1992 год группой челябинских краеведов – Марией Мочаловой, Владимиром Боже, Гаязом Самигуловым, другими.
Они выполнили очень нужную работу, но беда в том, что многие из объектов уже существуют только на бумаге. И число таких призрачных памятников продолжает расти.
– А можете ли привести недавние примеры разрушения исторических памятников в Челябинске?
– Увы, их много. Вот недавно был снесён дом № 43 на улице Карла Маркса. Я всё заснял на видео, передал материалы в полицию. Даже когда дом пытаются спасти, всё заканчивается порой плачевно. Перетащили строение с улицы Красноармейской, 60 на Труда, 56 – первый случай в Челябинске, когда ради сохранения перемещают целое старинное здание. И что в итоге? Перетащили и забыли – сейчас дом разрушается.
В опасности дом Кузнецова на пересечении Цвиллинга и Карла Маркса, а также уникальное строение XIX века на улице Российской – оно двухэтажное, но так как уровень земли поднялся, первый этаж уже практически не виден. Снос грозит так называемому погребу на улице Коммуны, 129а: сначала его обшили сайдингом, что убило весь внешний вид, а сейчас и вовсе собираются уничтожить. Всего в моём списке снесённых или находящихся на грани разрушения памятников 34 объекта.
– Кто виноват? Жестокие правила капитализма?
– Не всё так просто. Вообще–то старинные дома, как вы знаете, сносили и в советское время. Я уж не говорю про 30–е годы. В 1983–м снесли дом, где останавливался Свердлов. Исчезло и здание на улице 1 Мая, где в годы Гражданской войны находилась подпольная типография. Особенно массовый снос происходил в конце 80–х – начале 90–х годов.
– Некоторые считают, что многие здания были принесены в жертву «дорожной революции». Вы с этим согласны?
– Сносили и при Соловьёве, и при Сумине. Кстати, вы знаете, что в своё время Сумин хотел снести дом Покровских, где располагается Геологический музей? Дескать, он загораживает прекрасный новый областной музей. Дело дошло до отделения Росреестра в Екатеринбурге, и там, слава богу, на этой идее поставили крест.
Но «дорожная революция», конечно, тоже внесла свою долю. Да, я понимаю, что дом Антонова на перекрёстке Труда и Свободы занимал пол–улицы, но можно было и по–другому решить этот вопрос! Там ведь машины в основном поворачивают налево, а не направо!
– Но как совместить развитие города, которое не остановить, и сохранение зданий?
– Всегда искать разумные решения, компромиссы. Учитывать все нюансы. И конечно, должен быть самый строгий спрос с собственников. А на практике у нас собственники сносят здания, невзирая на то, что они в списке историко–культурного наследия!
Впрочем, есть вопросы и к реконструкции. Зачем убрали панно из каслинского литья со здания напротив публичной библиотеки? Конечно, его надо было уже ремонтировать, но его ведь совсем убрали и заменили безликими стеклопакетами!
А был ли лётчик?
– Есть ли в истории Челябинска загадки, которые вам интересны как краеведу?
– Конечно, есть. Так, нам с единомышленниками до сих пор не удалось найти дом Фадеева. Как известно, писатель несколько месяцев прожил в Челябинске. К нам он приезжал, чтобы работать над романом «Чёрная металлургия». Правда, в итоге больше пил, чем работал. Известно, что поселили его на одной из обкомовских дач у озера Смолино, но пока непонятно, где конкретно этот дом находился.
Другая интересная загадка – памятник красным лётчикам. В годы Гражданской войны лётчиков было крайне мало. Бывало, что они перелетали к белым. Поэтому действовало правило, чтобы к лётчику, если самолёт был двухместным, садился ещё политкомиссар. Сохранились весьма противоречивые сведения о воздушных боях над Челябинском и о некоем Веденееве, комиссаре, который как раз и должен был не допускать перелётов на вражескую сторону. Когда этот Веденеев умер, ему и поставили памятник, как почти лётчику (это только моя версия). На карте 1928 года звездочками указано расположение двух памятников Челябинска – Ленину и тем самым красным лётчикам во дворе магазина «Ритм». Потом памятник перенесли на Лесное кладбище, а после он исчез. Как он всё–таки появился, кому был посвящён, куда пропал – эти вопросы меня занимают до сих пор.
– Неужели бесследно может исчезнуть целый памятник?
– Иногда очень хорошо известно, куда попал тот или иной монумент. Когда–то перед цинковым заводом стоял памятник Кирову – уникальный в том плане, что это была не стандартная скульптура, которых в советское время было много. Потом завод решил избавиться от приставки «имени Крова». Памятник сначала хотели отдать в переплавку, так как он был из меди, но потом один из сотрудников забрал его себе и выставил во дворе своего дома в Тарасовке. Вот такая примета времени.
Досье
Юрий ЛАТЫШЕВ родился в 1948 году в Челябинске. Окончил химический факультет Уральского государственного университета имени Горького. Работал в Челябинском филиале института неорганических пигментов.
Кстати
Исчезновение панно из каслинского литья не единственный случай сомнительной реконструкции в Челябинске. Так, летом 2013 года мозаика с изображением орденов на здании Военторга, что на Кировке, сменилась на довольно стандартную плитку из змеевика.
«Мёртвые» проекты. Каким хотели сделать Челябинск советские архитекторы 
История автобусного движения в Челябинске. Инфографика 
Чудить надо с умом. Переименование челябинских улиц туристов не привлечет 
Центр Челябинска. Как изменился облик города за последние десятилетия 
Американский корреспондент: «Челябинск - мой любимый русский город»