«Воздушная тревога! Все - в укрытие! Кибальник идёт!» - именно так реагировал мозг начинающего журналиста на появление члена Союза кинематографистов СССР, члена Союза художников России, члена Союза писателей России Александра Кибальника. Колючий, въедливый, дотошный до мелочей, зануда, неутомимый и вдохновенный трепач, да такой, что уже при третьей встрече хочется его отравить.
Ему восьмой десяток, а он не гасит свой «парус над огородом» и к берегу причаливать не собирается. Сквозь волны и ветер неугомонный творец - пенсионер Кибальник - плывёт со своими сценариями на Мосфильм, с картинами на выставки, со скандалами в суды.
Бог не поскупился на дарования для него. Когда Кибальник обратился к Шукшину, тот не задумываясь дал право экранизировать свои рассказы.
Разрешил и подписал
- Вы в своё время работали с Василием Шукшиным…
- Я учился в Киеве. И должен был проходить дипломную практику. Все остались на Киевской студии. А мне очень нравилось творчество Шукшина, и я поехал к нему на студию Горького. Он как раз снимал фильм «Странные люди». Прихожу внаглую на студию, в бюро пропусков. Звоню в редакцию киногруппы. «Я Кибальников Александр Павлович», -
представляюсь на русский манер. Слышу хохот на том конце провода. Оказалось, отец редактора - скульптор Александр Павлович Кибальников. Так я попал на эту практику и поехал с ними на съёмки в Суздаль.
- Каким вы увидели мэтра впервые?
- Я видел его на год раньше. Меня знакомый художник привёл к нему домой. Он жил в Бескудниково в полуторке, убогой хрущёвке. Была в тот год страшная жара. Василий Макарович открыл двери - в длинных чёрных трусах, ноги тонкие, как у петуха. Извинился, смутился, пошёл и переоделся. Мы прошли на кухню. В комнате на диване лежала его жена Лидия (она только-только родила второго ребёнка). Такая толстая, рыхлая, рыжая. Пузо у неё свисало до пола.
А на практике я видел его только со стороны. По пятам не ходил. Шукшин был слаб здоровьем, был очень нервным, эмоциональным - это видно по фильмам. Более того, у него обострилась на этой почве язва, и его положили в больницу. Так полугодовая практика закончилась для меня за три месяца, и я к мамке укатил.
- Когда он успел вам дать разрешение на экранизацию своих рассказов?
- Я приехал к нему, когда уже шёл монтаж фильма. Сидит режиссёр монтажа, рядом Шукшин. Я ему говорю: «Вот, Василий Макарович, написал сценарий по вашему рассказу! Договорился на Челябинской телестудии, буду снимать». Рассказ назывался «Охота жить» - о старике, который умирал и вспоминал свою жизнь. Шукшин прочитал и заметался (он же холерик): «У тебя есть ручка? Дай ручку». Ручку нашли, и он написал: «Разрешаю экранизацию своих рассказов Александру Кибальнику». Поставил число, месяц. Подписал.
Я пришёл на нашу студию. Кстати, в то время там работал Оболенский. Как сейчас помню, он всегда сидел в окружении девчонок, всё им что-то рассказывал, но мы не об этом… Я стал снимать, и тут у моей матери нашли рак. Директор студии говорит: «Давай отложим съёмки». А мне какая-то моча в голову ударила, сюжет-то трагичный: старик умирает... и моя мать. Я себе сдуру внушил: если этот фильм сниму, моя мать умрёт. Я вообще отказался от съёмок. Так и остался в этом фильме автором сценария. Но фильм в своей жизни я всё равно сниму, и уже по своему рассказу.
Машину в обмен на книгу
.jpg)
- Александр Павлович, вы в течение десятилетий варитесь в киношной, литературной кухнях. Давайте порассуждаем, что, к примеру, мешает нашему кинематографу стать лучше? Вроде суетятся, что-то снимают, но шедевров давно мы не видели.
- Новым Тарковским и Феллини нужна государственная, национальная поддержка. А что у нас - всё отдано в частные руки. Государство полностью отказалось от культуры, от искусства. Оно кинуло писателей, кинуло
художников, кинуло артистов - люди творческие сейчас в свободном плавании. Без денег живут. Я езжу каждые полгода в Москву. Вижу толпы безработных актёров, писателей, журналистов. У нас - такая же история. Председатель местного Союза писателей не получает зарплату полгода.
Нам, творческим людям, говорят: зарабатывайте сами. Как это? Я должен ходить и свои книжки продавать, что ли? Был такой полковник Суслов (поэт, журналист), он по электричкам собственные сборники продавал. Но только каждый двенадцатый на такое способен.
Зачастую нет среди нашего брата ни продюсеров, ни пиарщиков, ни торгашей с умом. У многих даже никогда не хватит совести ходить просить на издание книги.
Я хожу. Вот, в 2010-м издал «Я шахтёр, мама». Сорок башмаков стёр, у миллиардера Струкова просил. Спасибо его заму Барону, который меня протежировал, - дали сто тысяч. Остальные добавил глава Копейска.
- Сколько книг вам удалось издать при своей легендарной настырности?
- Пять. Каждая из них давалась с величайшим трудом. Взять хотя бы мой сборник карикатур. В 1995-м мне пришлось машину продать, чтобы его выпустить. Мой друг, писатель Ким Макаров, сказал: «Саня, давай твои перестроечные карикатуры издадим? Ты обогатишься!» Я, дурак, машину продал, гараж. Продать удалось экземпляров десять. Я стал совсем нищим. Книжки сейчас не покупают - в Интернет залезают и шарят.
- А какова судьба ваших сценариев?
- Приезжаем я и мне подобные в Москву и ползаем как жуки-червяки по студиям. На одном из фестивалей шесть лет назад отдал режиссёру Ускову свой сценарий. Тот передал на Мосфильм, там его признали лучшим сценарием на деревенскую тему. И тишина. Им ведь тоже главное - зарабатывать.
Ходил я раз по Мосфильму праздно и насчитал 136 частных студий. Шахназаров сдавал помещения, технику богатым людям. Есть миллионы - так снимай, тебе предоставят и изголодавшихся по работе режиссёров, и операторов. В декабре прошлого года я насчитал уже 148 студий - выживают, снимают пустые сериалы только для коммерческой выгоды, ни о каком искусстве уже давно речи не ведётся. Чтобы заинтересовать кого-либо своим сценарием, надо жить в Москве, а моя пенсия мне не позволяет. Там классики ходят без работы, а тут какой-то Кибальник, шпана провинциальная!
Нужно всего сто миллионов
- Александр Павлович, вам сейчас семьдесят. Уже, наверное, догадались, почему не всё получилось, знаете секрет творческого успеха?
- Всё это из-за собственной лени. Искусство делают только фанатики. Я вспылил: я и художник, я и литератор, я и скульптор, и всё, что угодно. А в итоге - ничего. И сейчас, под старость лет, хочу снять свой фильм, но поезд ушёл.
Тем, кто идёт за мной, молодым сценаристам, я бы пожелал только настойчивости. А государству, виновному в падении киноискусства, советую помогать, выделять деньги. Сейчас вроде пошли средства в культуру, но куда конкретно они уйдут? Михалкову, тому же Говорухину, участвовавшему в предвыборной президентской гонке, но до простых кинематографистов они не дойдут. Это точно!
- А сами-то вы как сценарист и режиссёр на что надеетесь?
- Читаю газеты, ищу, вычисляю председателей советов директоров. Мне минимум нужно сто миллионов. А три очень добротных южноуральских сюжета у меня есть.
Жанна Эппле: «Надо жить, любить и радоваться!» 
Галина Боб: «Играть беременную было совсем несложно» 
Вован из сериала «Реальные пацаны»: «Я закончил школу с одной тройкой!» 
Галина Боб: «Девушке трудно без мужчинки!»