На эти темы мы беседуем с Андреем Бодрягиным, председателем комитета по градостроительству и вопросам строительной отрасли ЧРО «Опора России».
Вернуть добрососедство
Эльдар Гиззатуллин, «АиФ–Челябинск»: Челябинск при всём патриотизме не назовёшь ярким городом. В чём же причина? У нас нет талантливых людей? Или экономических условий?
Малый и средний бизнес помог бы сделать Челябинск не таким серым городом. Нужна перемена в подходах, а у нас говорят: «Челябинск – с самым доступным жильём!» И гордятся этим. А гордиться тут нечём.
– Почему же? Разве это плохо?
– Гораздо правильнее было бы стремиться к тому, чтобы Челябинск стал городом с самой доступной ипотекой. 90% жилья во всём мире строится за счёт ипотеки. У нас же возводят панельки одна за другой, надеясь, что придут и купят. Да ничего подобного – нет у людей денег! У нас машину берут в кредит на год, а жильё на пять лет. Но надо машину на пять лет, а жильё на 30 лет. Нужно уходить от идеи, что люди готовы жить где угодно. Построили микрорайон Парковый – недавно его жители составили петицию, требуя обеспечить их транспортом, детсадами, школами. Такое сплошь и рядом. Но не одни застройщики в том виноваты.
Процент рентабельности у них мизерный, не более 3 тысяч рублей с квадратного метра. У меня знакомые застройщики похвастались: мол, хорошую прибыль получили – купили кран и ещё что–то там. Это же и смех и грех – такая прибыль! Откуда возьмутся средства на нормальную инфраструктуру, интересные и яркие проекты? В результате нет заводов, которые производили бы необычный, красивый кирпич, крайне мало арт–студий, а в городе–миллионнике их должны быть тысячи! В Челябинске же всё это не востребовано.
– Панельки – вчерашний день, это понятно. А что же завтрашний?
– Например, у нас есть проект «Белый квартал». Там упор на социализации жителей – чтобы соседи знали друг друга. От этого повышается общая безопасность. Помните, как в старых дворах во времена СССР? Тогда уровень бытовой преступности был не меньше, но соседи дружили, общались. Для этого были условия, пространство для общения – лавочки, к примеру.
В Москве к этому уже пришли – там создают специальные зоны для общения, летние (открытые) и зимние (закрытые). Уже таблички с фамилиями появляются на дверях, как в старые времена. В Челябинске я сам помню такие в домах на улице Свободы, в чекистском городке. В «Белом квартале» мы тоже создаём такие зоны общения. Люди готовы заплатить при доступной ипотеке за более комфортное жильё, а значит, у застройщика появится больше средств на благоустройство – скверы, велодорожки.
Камыши и собаки
– Знаете, я был в Омске, Самаре – везде набережная является центром притяжения людей: там велодорожки, рестораны, площадки для музыкантов. Почему же у нас это какой–то пустырь?
– И не только там. На градостроительном совете мы рассматривали карту Челябинска – огромное количество чёрных и серых пятен в самом центре. Это места, где нет никакой застройки – не менее 40% площади города! Не город, а какой–то серый кафтан из брошенных лоскутков! Да, часть составляют производственные зоны. Но в той же Москве давно идёт процесс вытеснения заводов из городской черты – бывший «Красный Октябрь» превратили в комплекс офисов, кафе, магазинов. Есть примеры, когда и под жильё предприятия преобразуют.
Я не понимаю, почему до сих пор целый километр в центре вдоль набережной вообще не застроен и не благоустроен – сплошные камыши да собаки. Челябинск, вообще, развивается непропорционально – с 60–х годов ползёт в сторону Северо–Запада. Хотя когда–то считалось, что границей города станет улица Чайковского. Нет концентрации общегородской жизни в центре.
– Перед тем, как преобразовать набережную, возможно, для начала надо почистить реку Миасс?
– Специалисты проверяли – там столько вредных отложений, что лучше их не трогать. Но реку действительно сильно загрязнили. На ней 40 водозаборов и 50 водосбросов, плюс с улицы столько стоков идёт – и всё без очистки. Мой сын работал волонтёром на недавнем чемпионате по тхэквондо и рассказывал: вышли иностранные гости из «Малахита», прогулялись до набережной, посмотрели на эту помойку и вернулись в отель. Так и сидели потом там в лобби, уставившись в свои телефоны и планшеты.
Считаю, что реку Миасс надо сужать. И создавать активные зоны общения у реки – тротуары, велодорожки. Люди ведь всегда тянутся к воде. Но каменные набережные – это прошлое. Мы северный город, и лучше воспользоваться скандинавским опытом – опираться на природные материалы (это насыпи, газоны). Кстати, в Швеции и Норвегии далеко не жарко, но очень много гуляющих на улице. Можно воспользоваться их опытом установки на улице обогревающих ультрафиолетовых фонарей. А у зданий, обращенных к реке, должны быть интересные фасады. Местом притяжения могут стать и библиотеки, и не только у реки. Посмотрите, сколько гуляющих в сквере от улицы Карла Маркса до Свободы! Там рядом библиотека Пушкина – почему они не используют этот поток людей?
Выходили бы туда для акций, устраивали экспозиции – там же столько детей с родителями! Пора уже уходить от образа библиотеки как места, где сидит бабушка и ворчит на вошедших: «Чего надо?» Надо последовать примеру столичных городов, где в помещениях библиотек открывают кафетерии, проводят обмен книгами, мероприятия для детей.
– Насколько я знаю, у вас есть проект обустройства печально известного Заячьего острова, который стал местом сборищ наркоманов, а в 2013 году там убили девушку.
– Нет ни одного города–миллионника, где в центре был бы абсолютно никак не используемый речной остров. Мы подготовили проект молодёжного центра, который там разместится. Он будет не только развлекательный, но и спортивный, образовательный. Застройка будет малоэтажная с максимально возможным сохранением зелёных насаждений. Предварительно проект уже одобрен.
От панелек – к баракам?
– Некоторые посчитают ваши призывы уйти от серого города излишеством во время экономического кризиса.
– А это и есть экономика. Если город интересный, то придут инвестиции, появятся точки роста. А если делать упор только на производстве, на сомнительные с экологической точки зрения проекты, то никто сюда ничего вкладывать не будет. Всё больше начнут уезжать в другие города (и оставаться там) те, кто поступает в вузы, – интеллектуальный капитал будет худеть. Да и производство пострадает. Квалифицированные работники ведь работают более производительно, но и они не будут здесь оставаться. Так что и производство загнётся. Вот так города и умирают. В Питтсбурге за 30 лет население уменьшилось в три раза, но там вовремя одумались, поменяли старую промышленную модель на новую – и теперь это один из наиболее динамично развивающихся городов США.
– Разве население Челябинска не растёт?
– Вроде бы растёт – 30 тысяч уехали, а 35 тысяч приехали. Но кто уехал, а кто приехал? Уезжают лучшие, образованные, а приезжают гастарбайтеры. Если Челябинск не станет привлекательным местом для образованных и амбициозных, мы превратимся в город панелек, потом в город бараков – потому что на грязном и малоэффективном производстве могут трудиться те, кому достаточно и бараков. Причём это проблема не только областного центра – Магнитогорск, по сути, близнец Челябинска. Ни Челябинску, ни Магнитогорску серое будущее не нужно.
Досье
Андрей Бодрягин. Родился в 1972 году. Окончил в 1994–м ЮУрГУ. В 200–м – программу подготовки управленческих кадров при Президенте РФ. Работал в управлении строительством киноцентров. Дважды – в 2003–м и 2005 году – проходил стажировку в компании Mill Construction Ltd, одном из крупнейших строительных холдингов юго–запада США. Занимался разработкой и продвижением загородных посёлков. В 2013–м и 2014 году был номинирован на премию «Человек года» по версии делового сообщества Челябинска. С 2015–го – член общественного совета при минстрое Челябинской области и председатель комитета по градостроительству и вопросам строительной отрасли ЧРО «Опора России».
Смотрите также:
- Двухколесный Челябинск. Городские достопримечательности глазами велосипедистов →
- Любимое захолустье. Известный блогер знает все тайны Челябинска →
- Пройду по Менделеева, сверну на Комсомольскую... →