- Они ее никогда не видели вживую, представьте, - рассказывал он. - А надо-то всего: спуститься со 2 этажа, да завернуть за угол, рябина во дворе интерната растет. А у детей нет ног, и нету инвалидных колясок.
Слава Богу, у Дениса есть ноги и глаза, и он видел рябину… У Дениса не было рук. Где у обычного человека локти – у него обрубки, культи, с какими-то инопланетными выростами: ими-то он и хватал кисть и размалевывал разделочные доски. Проходили хохлому – писал птицу-тройку, городецкую роспись – выводил красивых райских птиц. И его доски были самые культяпистые, их чаще всего и раскупали склонные к красоте домохозяйки.
Мне похвастались этим воспитанником – Денисом Ивановым. Он как раз должен был выпускаться. Из казенных стен – в бурную жизнь. И я решила, что Денис – великий художник. Надо только ему помочь жить в этой мечте. Нет у него рук – мы станем его руками. Нет покровителей, мамы-папы – мы будем ему крестными феями.
И я начала писать про самородка из Кусинского интерната. С мечтой, но с ограниченными возможностями.
Я организовала ему общежитие, «поступила» в художественное училище, хотя преподаватели качали головами. Я писала о буднях пацана: и с помощью читателей – сумасшедших мамашек, сердобольных бабуль-прихожанок мы вили ему гнездо. Кровать, сенсорная стиральная машина-автомат, кроссовки, куртка на зиму. Справляли новоселье – решили открыть консерву – не оказалось открывашки. И назавтра шквал звонков – вот ему открывашка. Ты, парень, только учись!
Это был 2002 год. Слово «благотворительность» еще не было так затаскано. Никто еще не говорил о социальной ответственности бизнеса. Все помогали Денису от чистого сердца, как помогали бы родственнику. Зацепиться в этой черствой жизни руками-культями, зубами. «Образование – тот же кусок хлеба – рассуждали мне в трубку читательницы.- Только нам не нравится, как он питается! Одни консервы да конфеты.
- Да он просто не наелся сладкого в интернате! – защищала я его.
Потом я винила себя в малодушии. И несколько лет замалчивала эту историю, чувствуя вину.
Сначала он стал прогуливать уроки. Потом…комендантша – острый глаз – засекла в каморке теплую кампанию. Он стал менять мобильники. И.. пропал. Запропастился.
И вот только недавно я поняла, что парню была велика мечта. Придуманная мной и его учителем рисования. Это была не его мечта, не его судьба, ему не так было нарисовано. И он проживал мой черновик. Но никак не свою жизнь.
Потом, стоя на длинных светофорах в пробках, где нищие просят денег, я долго всматривалась в лица и считала конечности и облегченно вздыхала: нет, это не Денис.
И еще в одном я была ой как неправа. Как ему было трудно жить на людях! В режиме он-лайн, на раскрытой ладони. Когда о каждом твоем шаге пишут (ну «Дома-2» да и только). Когда ждут успехов. И надо соответствовать.
А у него был не тот узор на ладони, и линия его жизни шла своим путем.
Денис поменял маршрут. Только вот в этом его сила или слабость?
А у меня были расписаны каждая серия его жизни наперед: вот он рисует задники с художником драмтеатра Дидишвили, его имя в театральных афишах. Я пишу письмо его родителям-алкашам. Да, я очень хотела найти его родителей.
У каждого из нас своя мечта. Своя судьба. Иногда от этой неотвратимости страшно.
Смотрите также:
- Бесланский роман. Как страшный теракт сблизил два любящих сердца →
- Колючая судьба. Троичанка вышивает удивительные картины без рук →
- Челябинский кондуктор пишет оду родному городу →