Серьёзные хронические заболевания, угрожающие в том числе смертельным исходом, возможно предупредить или излечить на ранних стадиях. В частности, онкологические. С 2020 года врачам поликлиник положена премия – тысяча рублей за каждого пациента с выявленным и подтверждённым диагнозом «рак».
Увеличится ли выявляемость злокачественных новообразований, какие современные методы лечения рака сегодня в приоритете, мы узнали у главного врача Челябинского областного центра онкологии и ядерной медицины, академика РАН, д. м. н Андрея Важенина.
В качестве благодарности
– Андрей Владимирович, каких изменений вы ждёте после нововведения 2020 года, когда врачи будут получать премию за выявленный рак?
– Никакое это не нововведение. Ещё с конца 1990-х в нашем диспансере устанавливались доплаты онкологам по итогам года, мы были первыми в России. Потом доплаты вводились в Тюмени и других городах. Их отменяли и вот вводят снова.
Но не нужно заблуждаться, что если мы тысячу рублей подвесим, то врач будет больше выявлять. Это определённый способ сказать специалистам спасибо за работу и нивелировать ту недоплату, которую мы имеем в здравоохранении. Медицина – это не сдельщина и не торговля.
На мой взгляд, эта мера не повысит количество выявляемых случаев. Нормальный врач не пройдёт мимо очевидного рака, потому что ему лишнюю тысячу не заплатили.
– Кому премия достанется – врачу или лаборанту, подтвердившему диагноз?
– Тому, кто направил на дополнительное обследование, врачу общей практики. Он забил тревогу, дал сигнал. Если он десятерых направил на обследование, а рак выявили у двух, за двух премию и получит.
Важно понимать, что врач в поликлинике не ставит диагноз. Это делает только онколог, зная локализацию и степень распространения.
– То есть выявлять больше случаев заболеваний не будут?
– Что бы ни происходило, во всём мире идёт стабильный прирост 2-3% онкобольных в год. Сейчас все усилия направлены на обнаружение рака на ранних стадиях (первая-вторая стадии), пока «клиники» нет. Ведь латентной онкологической заболеваемости нет. Это с хронической пневмонией или триппером можно ходить несколько лет. Больной с раком лёгкого, если его не выявили в 2020 году на флюорографии, в 2021-м придёт с болями. На худой конец в 2022 году патоморфологи передадут нам материал со вскрытия. Даже если базалиому (рак кожи) не лечить, через год-два это будет громадная язва на коже.
Нужно просто раздеться
– Если не деньги, что же тогда нужно для раннего выявления онкологических заболеваний?
– Ранее выявление – это скорее не медицинская проблема, а социальная. Это грамотность или невежество людей. Люди не ходят к врачам, и здесь мы видим дефект нашей страховой медицины. Процент прохождения гражданами профилактических осмотров очень низкий.
А ведь смотровые кабинеты – это самый дешёвый и самый эффективный способ выявлять массовые формы рака, такие как рак кожи, гинекологический рак, молочных желёз.
Но врачи натыкаются на истерики пациентов, люди не хотят, чтоб им буквально лезли пальцем в задний проход. К слову, рак прямой кишки выявляется на высоте пальца.
Не важно, с какими жалобами пациент пришёл, он может быть доклиническим (до появления симптомов) носителем рака шейки матки, вульвы, прямой кишки, молочной железы. И осмотр проводится не для забавы.
В Голландии при неявке работника на профосмотр страховой взнос возрастает. А у нас одичание продолжается.
– Многие уверены, что на диспансеризации можно выявить не так много видов рака, да и то не всегда.
– На диспансеризации никакие виды рака не выявляются, диагноз ставится позже. Лишь выявляются неблагополучия, которые могут быть вызваны опухолью.
Есть локализации, которые определяют онкологическую ситуацию в регионе. Самая массовая (ещё раз) – рак кожи. Нужно просто раздеться. Заподозрить неладное в молочной железе – пальпация, маммография. Большая часть раков толстой кишки расположена в прямой кишке на высоте пальца – неэстетично, но эффективно. Рак шейки матки – очень распространённая локализация, нужен обычный осмотр с помощью зеркал. Рак органов ротовой полости – снова визуальный осмотр. Чтобы обратить внимание на своё здоровье, не нужны томографы.
Да, есть опухоли, которые визуально не выявить. Но больший срез выявленных случаев рака мы гарантированно получаем при грамотном выполнении диспансеризации, при этом львиная доля – именно в первой-второй стадии.
– Как вы оцениваете подготовку врачей поликлиник для выявления тревожных симптомов?
– Сегодня врач первичного звена – диковинный зверь благодаря реформам здравоохранения. На нём столько различных обязанностей: и гипертоники, и дети, и инвалиды, и ВИЧ, и эпидемии гриппа. Кроме того, в Челябинской области укомплектованность врачами общей лечебной сети (участковыми) низкая. Часто их замещают фельдшеры. Из-за высокой нагрузки возможность реализовать свои знания, увы, невысока. Это большая проблема.
Нет операции – нет лечения?
– Почему нельзя посадить онколога в каждую поликлинику?
– Онколог – это высококвалифицированный специалист с очень длительной подготовкой, которого готовят для лечения рака – для сложнейших операций или химиотерапии. И в поликлинике ему делать нечего. Это как микроскопом гвозди забивать.
Периодически всплывает идея возить онкологов по районам области. Но что мы получим? Квалифицированный хирург, который может удалить пищевод, лёгкое, будет проводить осмотры на уровне фельдшера. С тем же самым эффектом. А в стационаре останутся нелеченные пациенты.
– Бытует мнение, что главное в лечении рака – это операция. Нужно как можно скорее вырезать опухоль.
– Глупость полная на сегодняшний день. Доля хирургического лечения сокращается и объём тоже. Это данность.
Появились совершенно новые технологии в лекарственной терапии. Часто мы начинаем лечить именно так. И что бы ни думал пациент, химиотерапия – сложнейший и очень эффективный метод.
Появились новые технологии лучевой терапии. Хирургия совершенствуется. Если раньше ту же молочную железу удаляли целиком, с мышцами, то сейчас это секторальная резекция (орган сохраняется).
Операция – это яркое событие в жизни пациента, но зачастую не первое и далеко не самое важное для его судьбы.
– Есть ли какие-то новые, экспериментальные виды лечения рака? Много говорили об иммунотерапии.
– Иммунотерапии лет 20, мы её широко применяем. Это не панацея, которая заменяет другие методы лечения. Иммунотерапия закрывает свою нишу в лечении отдельных видов опухолей.
И боже упаси, когда в онкологии говорят о прорывном, инновационном открытии. Это либо жульничество, либо незнание.
Сила протонов
– Андрей Владимирович, как вы относитесь к онкоблогам? Видеоблог про своё лечение ведёт магнитогорский журналист Павел Верстов, писал о своей болезни и питерский онколог Андрей Павленко.
– Это стало модным. Но одно дело, когда Андрей Павленко писал о своей болезни. Это был гражданский поступок, очень, кстати, интересный – мнение врача-клинициста о болезни и лечении «с другой стороны», это очень ценная, редкая информация. Он всё делал с пониманием.
С другой стороны – блоги простых пациентов. Я к этому отношусь в большинстве случаев негативно. Обсуждение серьёзных вопросов (если хотите, это профессиональный снобизм) некомпетентными людьми – это плохо.
– Возможно, таким образом тот же Верстов хочет оказать поддержку людям, оказавшимся в схожей ситуации?
– Поддержку нужно искать не на улицах и в соцсетях, а среди своих близких и друзей. А то – эрзац (суррогат). Заметьте, людей, кто победил рак и открыто говорит об этом, не так много. А ведь у нас на диспансерном учёте их больше 90 тысяч человек.
– Что ждёт Челябинскую область в плане улучшения качества оказания онкологической помощи?
– Обновляется и приобретается оборудование, выстраиваются более эффективные схемы маршрутизации пациентов. За 30 лет качественно изменилась система диагностики злокачественных новообразований. В регионе появились собственные ПЭТ-центры (позитронно-эмиссионная томография). Ни в одном соседнем регионе нет своего ПЭТа.
Из больших проектов – открытие отделения радионуклидной терапии (их всего десять в стране). В том числе там проходит лечение поздних стадий рака и метастазов новыми препаратами радия-223. Это всё бюджет и огромные вложения.
Губернатор Челябинской области принял решение о строительстве центра протонной терапии. Такого на Урале нет. Это ещё один из видов лучевой терапии, позволяющий воздействовать на опухоли, плохо поддающиеся лечению другими методами. Протонная терапия позволяет облучать с ювелирной точностью глубоко расположенные сложные мишени. Это прежде всего опухоли у детей, когда необходимо удалить опухоль и минимально повредить окружающую ткань – головного мозга, головы-шеи, органов зрения, печени.
Это тоже не панацея, но протонный центр существенно расширит наши возможности для лечения ряда пациентов с такими опухолями.
Досье
Андрей ВАЖЕНИН.
Родился в Челябинске, в семье медиков. В 1981-м окончил Челябинский мединститут с красным дипломом. С 1998 года и по настоящее время главный врач Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины. В 2004-м избран членом-корреспондентом, а в 2016-м – академиком Российской академии наук. Главный онколог Челябинской области, главный радиолог УрФО, профессор.
Смотрите также:
- Группа риска. Челябинские врачи назвали причины, вызывающие рак →
- Компьютер не может поставить диагноз «ишемия» →
- Как отличить боль при инфаркте и неврозе →