Мало кто знает, но патологоанатомы работают не только с трупами. Собственно, вскрытия занимают лишь 15% рабочего времени. Остальные 85% врачи посвящают прижизненной диагностике пациентов. И всегда радуются, когда удаётся снять страшный диагноз, поставленный пациенту другими узкими специалистами. Обо всём этом «АиФ-Челябинск» поговорил с главным патологоанатомом Челябинской области Глебом Сычуговым.
Наталья Зверева, CHEL.AIF.RU: Глеб Вячеславович, специалисты в области медицины сегодня говорят о том, что люди стали не те: внутренние органы видоизменяются, кости деформируются. Вы тоже это замечаете?
Глеб Сычугов: Пожалуй, стоило бы спросить об этом какого-нибудь исследователя с многолетним опытом. Мы учились по учебникам, в том числе, 1950-60-х годов, и видим, что ничего не изменилось. Всё то же самое, что было описано десятки лет назад. Единственное, что точно могу сказать: люди стали выше. В средние века средний рост человека достигал 1,5-1,6 м, сейчас человек ростом 1,6 м считается невысоким. Также могу отметить, что в последние годы резко снизилась детская перинатальная смертность: раньше детских вскрытий было вдвое больше. Вообще в нашем бюро проводится 400-450 вскрытий умерших в год, на таком количестве демографическая статистика не делается.
- Кого именно привозят к вам?
- К нам попадают тела людей, которые скончались в больницах от разных патологий. Если человек погибает в результате криминального происшествия, несчастного случая или ДТП, им занимаются наши коллеги-судмедэксперты. И если человек умирает на фоне общего здоровья и смерть его неожиданна и скоропостижна, то им занимаются они же.
О просьбах родственников и врачебных ошибках
- В каких случаях родственники покойного могут получить свидетельство о смерти без вскрытия?
- Вообще многие родственники настаивают на том, чтобы вскрытие не проводилось. Приходится объяснять, что патологоанатомические исследования назначаем не мы, а медицинская организация, где скончался человек. Умершие в больнице подлежат обязательному вскрытию, это прописано в соответствующем законе. Смерть в результате инфекционного заболевания – это тоже вскрытие. Дети, умершие в возрасте до одного года. Ситуация, когда неясен клинический диагноз: умер пациент, а от чего не известно.
- А если говорить о рейтинге причин смертности?
- На первом месте сердечно-сосудистые заболевания, на втором – онкологические. А третье – «плавающее»: оно достаётся то заболеваниям органов дыхания, то патологиям органов пищеварения. Мы здесь не учитываем так называемые внешние причины смерти – травмы и отравления. Это прерогатива судебно-медицинской экспертизы.
- Приходится ли вам сталкиваться с халатностью врачей, исследуя тела умерших?
- Халатность – не наш термин, это термин Уголовного кодекса. Мы никогда в своих документах не напишем такого слова. С врачебными ошибками – да, приходится сталкиваться, но оценку их мы не даём. Мы устанавливаем факты: с каким диагнозом пациент поступил в лечебное учреждение, какой диагноз был установлен при летальном исходе. А потом сличаем заключительный клинический диагноз и патологоанатомический диагноз. Бывает расхождение диагнозов.
- О чём обычно просят родственники умерших?
- Иногда пишут заявление с просьбой захоронить «по причине отсутствия возможности». Но такое случается нечасто. Куда чаще оказывается, что у умершего вообще нет родственников. Обычно это касается очень пожилых умерших. Пишут такие заявления матери мертворожденных или не проживших и дня младенцев. Их можно понять: это психологический барьер, заслоняющий от горя. Хоронят по отработанной системе социальные службы.
Спекулируют на проводах в последний путь
- На всех дверях бюро висят объявления: «Вскрытие умерших проводится бесплатно». А это не само собой разумеющийся факт?
- К сожалению, нет. Вы наверняка слышали, что в квартиру, где умер человек, раньше «Скорой помощи» и полиции приезжают сотрудники ритуальных фирм, которые настойчиво предлагают свои услуги. При заключении договора с родственниками покойного они берут деньги, в том числе и за вскрытие. А это услуга бесплатная. Прайс существует на дополнительные услуги – бальзамирование покойного, макияж. Конечно, роль «ритуальщиков» бесценна, они берут на себя все хлопоты, которыми родственникам, убитым горем, заниматься не под силу. Есть среди них люди адекватные и добросовестные. Но есть и иные, которые пытаются заработать на всём, что касается проводов человека в последний путь.
- А откуда они узнают о случившемся раньше всех?
- По всей видимости, есть у них связи со специальными службами. Ведь как только случается горе, родственники умершего звонят в скорую или полицию. Значит, информацию «сливают» диспетчеры. Скорее всего, они на этом зарабатывают. Помните, писали про случай в Саратове, когда в семье ещё никто не умер, просто вызвали скорую и сказали, что плохо тяжёлому больному. Кто-то, имевший доступ к персональным данным пациента, поспешил передать информацию, и у квартиры больного тут же нарисовались представители похоронного бизнеса. Такие случаи происходят регулярно по всей стране, поверьте.
На «чёрных» и «белых» не делимся!
- Глеб Вячеславович, а как вы пришли в профессию?
- До пятого курса я не задумывался, кем именно буду работать. Пока не наступило время лекций по биопсийно-секционному курсу, который нам читал заведующий кафедрой патологической анатомии академик Владимир Леонтьевич Коваленко. Мне стало интересно, и с шестого курса я стал плотно заниматься патологической анатомией. Здесь всё не так как у узких специалистов, здесь каждый день что-то новое и каждый день множество загадок.
- Первое своё вскрытие помните?
- Наверное, уже нет.
- А правда, что патанатомы делятся на «чёрных» и «белых»? «Чёрные» только вскрытиями занимаются, а «белые» - за микроскопом работают?
- В нашей среде такая терминология не применяется. У нас нет таких сотрудников, кто бы занимался исключительно просмотром биопсии в микроскоп или работал только в секционной. В микроскоп смотрит любой патологоанатом. Мы не судмедэксперты, не стоим целыми днями за секционным столом. Вскрытия занимают всего лишь 15% нашей работы. 85% - это прижизненная диагностика. Зачастую случается, что именно мы снимаем страшный диагноз, предварительно поставленный пациенту другими специалистами.
- Почему-то кажется, что человек выбравший профессию патологоанатома, должен быть очень жёстким, несентиментальным, извините, циником…
- Отнюдь. В нашем бюро сегодня работают 45 патологоанатомов. Среди них есть и большие коренастые мужчины, и хрупкие миниатюрные женщины. Все разные, с разными характерами. Не циники.
- Вы ведь и студентов на практику берёте. Нет ли на вашей памяти случаев, когда студент учился-учился, решил стать патанатомом, но когда впервые встал к секционному столу, то понял, что выбрал не ту специальность?
- За мои 24 года практики я помню только одного такого человека. Он ушёл из патанатомии не доучившись и не получив сертификат патологоанатома. Но не потому что не смог: он просто понял, что ему интереснее работать анестезиологом. И до сих пор им работает. Кстати, бывают обратные ситуации, когда люди, поработав какое-то время в хирургии или в той же анестезиологии, меняют резко профессию, переучиваются на патологоанатомов и приходят к нам.
- Правда, что паталогоантомы, как и все другие врачи, не работают с близкими, знакомыми?
- Однозначно. Это тот же психологический барьер.
- Вы в загробную жизнь верите?
- Нет, не верю.
- А фильмы ужасов смотрите?
- Смотрел по молодости, сейчас нет. Я уже итак всё видел.
Только через мой труп. Патологоанатомы страны раскрыли секреты в Челябинске 
Похоронное дело: компромисс традиций, коммерции и здравого смысла 
Что предпринять, чтобы тело не вскрывали после смерти?