ЧП в челябинской школе, где 13-летний подросток напал с молотком на троих одноклассников и учительницу, вызвало шквал вопросов у жителей всей России. Почему произошла бойня и можно ли было её предотвратить? Что подтолкнуло казавшегося спокойным ребёнка к такому отчаянному и страшному поступку? Как после случившегося родителям без опаски отпускать детей на уроки? Об этом корреспондент chel.aif.ru поговорил с семейным психотерапевтом Мариной Патовой.
Анна Кравченко, chel.aif.ru: По имеющейся информации, школьник страдает серьёзным психическим расстройством, состоит на учёте в специализированном диспансере. Могло ли это стать причиной его поступка?
Марина Патова: Главное при всех психических расстройствах — это нарушение адаптации, особенно при расстройствах этого типа, когда формируются защитные функции мозга в виде бреда.
— То есть мозг как бы создаёт собственную реальность?
— Да-да, этот бред — другая реальность, в которой человек живёт. Конечно, нельзя сказать, что он совсем никак не связан с социумом. Допустим, в средневековом бреде в основном были дьяволы, ангелы, духи и тому подобное, а в современном бреде могут быть и марсиане, и шпионы, и киборги. Но хотя отдалённая связь с социокультурной средой и присутствует, заболевание всё же течёт по своим законам. Происходят на самом деле страшные вещи — к примеру, пациент может везде видеть признаки того, что за ним следят, его подслушивают. Очень много символизма присутствует. К примеру, человек просто наталкивается на улице на лежащие крестиком палочки — и видит в этом знак. Это неизлечимо. Все препараты, которые используются для лечения этого психического расстройства просто снижают агрессию и напряжённость эмоционального фона. Потому что эта чуждая реальность вызывает очень большой, постоянный страх у человека.
— Получается, человек с таким диагнозом должен постоянно принимать специальные препараты?
— Обычно есть какая-то поддерживающая терапия, нейролептики. Они, кстати, появились в первой половине XX века, и я знала врачей, которые помнили эру до их создания. Появление нейролептиков в психиатрии можно сравнить с появлением антибиотиков в соматической медицине. После этого «сумасшедшие дома» превратились в психиатрические больницы, а многие пациенты перестали биться, буянить и кричать, наносить себе травмы. Стоит добавить, что пациентов с намёками на агрессивность в высказываниях или действиях обычно выделяют в отдельную группу, которой уделяют особое внимание.
— Устроившего нападение школьника многие характеризовали как обычно спокойного ребёнка.
— Обычно те, кто выдают агрессию наружу, много шумят, редко идут на какие-то радикальные действия. Гораздо чаще сталкиваемся с ситуацией, когда человек сначала тихо и незаметно сходит с ума, а потом — как будто бы совершенно неожиданно для окружающих — хватается за топор или предпринимает что-то иное наподобие.
«Виноваты взрослые»
— Перед нападением мальчик опубликовал в соцсети пост, в котором попытался рассуждать о политике, нацизме, свободе слова и где заявил, что «школа создана, чтобы молодые дети становились рабами».
— То, что у него там написано, это полный бред, в котором напрочь отсутствует логика. У заболевания, о котором мы говорим, есть много красивых старинных названий. Одно из них — «юношеская деменция». Тот текст, который мы видим, весьма подходит под это определение. В нём разорвана мысль и отсутствует как таковая цель. То есть это набор взаимоисключающих мыслей. И вся эта амбивалентность и амбитендентность — тоже характерный признак присущих человеку психических особенностей.
— Сложно не заметить, что в высказываниях много мыслей, не свойственных обычно 13-летнему ребёнку. Фразы как будто бы чужие и вырваны из контекста, где-то услышаны, но не поняты, нанизаны, как бусины на верёвочку.
— Это в целом характерно для детей. Часто родители умиляются, когда чадо в два-три года внезапно выдаёт взрослую фразу, какой-то штамп, подслушанный в разговоре или в телевизоре. Дети, как губки, впитывают информацию из окружающей среды. При этом не осмысливают её критически, потому что развитие ответственных за это лобных долей начинается в возрасте 12-15 лет и продолжается до 25 лет. У ребёнка в таком возрасте этот процесс только в самом начале.
— Может ли ребёнок с таким диагнозом посещать школу, даже коррекционную? Это не является основанием для рекомендации перейти на домашнее обучение?
— А почему не может посещать, особенно если нет выраженного слабоумия? Он должен обучаться и, прежде всего, социально адаптироваться. В этом смысл в том числе и психиатрического лечения. Ребёнку, который рос и воспитывался в одиночестве, крайне сложно потом научиться жить в обществе. Если у человека социализации нет, то он очень сильно страдает. Не в смысле, что ему плохо. Ему, может, и ничего, но вот вернуться в общество и функционировать в нём как полноценный индивидуум он не может.
— На ваш взгляд, мальчик в этой ситуации агрессор или жертва сложившихся обстоятельств?
— Безусловно, агрессор. При этом отвечать за себя он не может, и во всех таких случаях, безусловно, виноваты взрослые.
— Можно ли было как-то предотвратить то, что случилось?
— Это маловероятно. Но можно было что-то для этого предпринять. Если ребёнок не в больнице, за него отвечает семья, должен быть приём поддерживающей терапии, который также контролируют родители. Ещё одна сторона медали — то, что ребёнок пронёс в школу нож и молоток. Во вспомогательную школу, где у всех ушки на макушке должны быть круглые сутки.
— Могли ли школьные психологи предугадать случившееся, заметить заранее какие-то тревожные звоночки?
— Это также маловероятно. Дело в том, что проблема с психическими расстройствами в том, что вчера человек был нормальный, а сегодня у него «что-то соскочило». Но вот молотки и ножи в школу дети проносить не должны, и за то, чтобы этого не допускать, должны отвечать профессионалы. А у нас нет этой настороженности, работы на опережение, начинают шевелиться только когда что-то уже произошло.
— После ЧП высказывалось множество разных версий, в том числе о том, что школьник состоял в запрещённых группах, участвовал в «смертельных квестах».
— Во-первых, это наверняка не известно, а поэтому наличие этих групп довольно сомнительно. Во-вторых, человека очень сложно убедить совершить то, чего он не хочет. Да, есть внушаемые люди, но даже их очень сложно погрузить в транс до такой степени, чтобы заставить делать всё, что тебе скажут, полностью контролировать их рассудок. Это я могу сказать как профессиональный гипнотизёр. Для глубокого погружения в транс обычно используют какую-то химию. Все эти прославившиеся в своё время «зомби» из вудистских культов и то не могли бы появиться без жёсткого культурного контекста, то есть безграничной веры, без изменённого за счёт химии сознания и других вещей, которые в нашей современной реальности просто невозможны.
— По некоторой информации, у мальчика были не слишком хорошие отношения с одноклассниками. По одной из версий, причиной случившегося могла стать месть. Якобы одна из пострадавших девочек ранее измазала его косметикой, а остальные дети посмеялись.
— Бывает, что в таких ситуациях люди интерпретируют отношения и поведение окружающих искажённо. Им кажется, что их не любят, переговариваются за их спиной, как в том анекдоте, мол, «идёшь, молчишь, и всякие гадости про меня думаешь». К тому же что значит «измазала косметикой» для парня 13 лет? Обычно такие вещи воспринимаются как заигрывания, как игра такая между мальчиком и девочкой. В лагере детском часто мажут друг друга зубной пастой, никто же не хватается за молоток. Если имел место быть буллинг, то в этом уже должны разбираться не психиатры, а полицейские и педагоги, которые такие вещи обязаны замечать и пресекать на корню. Тем более, это коррекционная школа, классы маленькие, сразу всё видно. Если учителя видели, что ребёнка обижали, но ничего не предприняли, то претензия к ним. Если не замечали, то, может, этого и не было?
— Ещё сообщалось, что мальчик какое-то время пытался найти друзей в интернете, писал посты. Силовикам он рассказал, что во время нападения планировал вести трансляцию, чтобы «на него все посмотрели».
— Это возраст, когда присуще «поисковое поведение»: подросток пытается понять, кто он, как общаться с друзьями, с противоположным полом. Желание «прославиться» в этом возрасте тоже нормально, в том числе и таким способом. Джона Леннона вон тоже убил человек, который хотел прославиться.
Важно доверие
— На что следует обращать внимание родителям, чтобы ребёнок не оказался участником подобного происшествия?
— Прежде всего следует всегда сохранять доверительные отношения со своим ребёнком. Хуже всего, когда родители начинают давить на подростка, запрещать ему всё, кричать или, что главное, перестают ему доверять. Родитель должен спрятать все свои страхи, даже если они есть, и выстроить с ребёнком отношения, при которых тот может свободно поговорить с ним о своих проблемах — будь то учёба или личная жизнь. Может рассказать, что его обижают в школе. Родители при этом вправе быть не согласны с мнением ребёнка, но должны внимательно выслушать его и дать взрослый взвешенный совет. Кроме того, ребёнка нужно учить спасаться, защищать себя. Главное правило — если есть возможность, бежать, если нет, — кричать.
— А если ребёнок говорит, что его обижают в школе, что делать?
— Значит, надо идти к классному руководителю. Если вопрос не решается на этом уровне, значит, есть завуч, директор. Не нужно выяснять отношения с детьми-обидчиками, нужно разговаривать с педагогами. Причём делать это без агрессии, не нападать с порога с упрёками, помнить, что главная ваша задача — разобраться в ситуации. Если вы приходите со своей проблемой за помощью, здравомыслящий учитель вам всегда поможет и расскажет, как есть. Раньше ещё была отличная возможность для родителей поприсутствовать на уроке, понаблюдать за поведением детей в классе. Сейчас, кажется, такое уже не практикуют. Я, когда в психиатрии работала, просто приходила на урок как специалист, там сразу видно, кто и как себя ведёт в классе. В крайнем случае, если методы испробованы, а результата нет, буллинг — это повод для того, чтобы перевести ребёнка в другую школу.
