Сергей и Лера
На сцене
Под голубым шатром-сферой, в замкнутом пространстве рая живут Бог и ангелы. Единственное веселье для них – приход чертей. Чтобы отвлечь от чертовщины, Бог создает ангелам игрушку – Адама.
Адам, испытав шутки ада и рая, вступает на землю, необжитую еще никем. Но прежде, чем Адам покинет скучный рай, «где богоугодные малолетки-ангелочки, сонно трепеща крылышками», воздают хвалу Богу, он услышит тихую, «нежно струящуюся в … серебряном перезвоне», хрустально-изысканную» полную трогательной лирики, улыбчивого юмора и добра, музыку…
Это в канун нового 1979 года на сцене Челябинского театра оперы и балета имени М. И. Глинки разворачивалось хореографическое действо – «Сотворение мира».
Балет на музыку Андрея Петрова поставил Виталий Бутримович. Роль Бога он предложил Сергею Чадову, молодому танцовщику, пять лет назад окончившему Пермское хореографическое училище, класс знаменитого Юлия Иосифовича Плахта.
Вовлеченный в комедийно-пластический пересказ библейской легенды, 25-летний артист с интересом включился в «предлагаемые обстоятельства» театральной игры.
Его Бог напоминал иконописным обликом и благостными деяниями незадачливого добродушного юного трудягу-родителя, стремящегося воспитать Адама (Александр Мунтагиров) тихим, послушным, хорошим. Тем более что лейттема добра в музыке Петрова была сродни сути самого исполнителя. А мягкая пластика тела танцовщика, свободные, слегка вьющиеся волнами складки короткого белоснежного костюма, блестящие волосы, ниспадающие на плечи, доверчивый свет голубых глаз успешно дополняли содержание роли.
 |
| Фото: Т. Иванцова и С. Чадов в балете «Испанские миниатюры» |
Тремя годами ранее другой балетмейстер Виана Гомес де Фонсеа создал балет «Испанские миниатюры» (испанская народная музыка). Он представлял собой яркую, многоцветную, зажигательную картину танцев, сменяющих друг друга. То «Таверна в Андалузии» (танец любви «Сегидилья»), то «Ночное свидание» (четкие, замысловатые ритмические узоры «Сапатеадо»), то «Андалузское танго», то «Фламенко в Цыганском таборе», то действие балета переносилось в «Страну басков», куда был введен старинный танец XII века – «Сан Мигель де Арречинага», представляющий народную обрядовую игру. Либретто сообщало зрителю: «В небольшом местечке Басконии Маркине находится достопримечательность – часовня святого Мигеля. С незапамятных времен у жителей этой местности торжественный праздник на площади у часовни начинается танцем «Сан Мигель». Танец воспроизводит ссору зла (черта) с добром…»
Партию Добра (Сан Мигель де Арречинага) постановщик доверил Сергею Чадову.
Видно, не случайно наблюдательные балетмейстеры обратили внимание на одаренного выпускника пермской школы. Танцовщик обладал не только благодатными природными данными: сценической внешностью, хорошей фигурой, гибким телом, мягкими, плавными движениями, а и доброжелательным нравом, неброским чувством юмора, своеобразным языком человеческой души.
Потому добро и Бог возглавили длинный список ролей в репертуаре артиста, где неизменные «па де де», «па де труа» в классических балетах сменялись такими персонажами, как Карен («Гаяне» А. Хачатуряна), Бенволио («Ромео и Джульетта» С. Прокофьева), Петров («Двенадцать стульев» Г. Гладкова), Нарцисс («Фавн, Пастушка и Нарцисс» Ж. Абсиль), Королевич («Белоснежка и семь гномов» Б. Павловского), Гамаш («Дон Кихот» Л. Минкуса), Принц Лимон («Чиполлино» К. Хачатуряна, замечу – в программке у меня рядом с фамилией Чадов – Принц Лимон стоит восклицательный знак; так я редко кого отмечала).
Вне сцены
Наряду с ежедневным «классом», репетициями, спектаклями именно он большую часть свободного времени уделял проблемам своих коллег. Возглавив в Челябинском отделении Союза театральных деятелей секцию артистов балета, Сергей читал лекции школьникам, студентам о классическом балете, публиковал материалы на страницах журналов и газет, стремился помочь как можно большему числу людей. И, конечно, было справедливо, когда работа возглавляемой им секции признавалась членами СТД РФ лучшей в городе. Многие коллеги понимали, что служить людям театра с такой самоотдачей, профессиональной заинтересованностью, не многие могут. Почему?
Возможно, Сергею запал глубоко в душу наказ Юлия Плахта: «Вы должны быть нужными людьми в театре»? Я уверена. Ученик оказался верным последователем завета учителя.
Оставив сцену в 1994 году, он продолжал работать в театре. Сначала помощником режиссера балетных спектаклей, где знание музыки и хореографических текстов пригодилось ему в новом деле. Потом – педагогом-репетитором балетной труппы. Хорошая школа, владение основами классического и характерного танцев позволили Чадову реализовать потребность передавать свои знания молодым артистам.
Но не менее важным делом в жизни Сергея, на мой взгляд, стало формирование театральной коллекции, помогающей воссоздать прошлое, зафиксировать настоящее в судьбе спектаклей, исполнителей, воскресить историю оперы и балета на Южном Урале.
Но на этом позвольте мне остановиться. Поскольку за творческой жизнью танцовщика можно не разглядеть его личной жизни.
Лера и хор
Так случилось, что встреча с будущей женой могла состояться у Сергея только в театре. Ведь утро и вечер артист проводит в театре. На утренних репетициях и вечерних спектаклях в оперно-балетном репертуаре артисты оперы и балета часто встречались. Жили дружно, нежно относились друг к другу, поддерживали, часто вместе отдыхали, особенно на гастролях, длившихся ежегодно 2–3 месяца. Все были молоды. Возникали романы, увлечения. Так появилась новая супружеская пара – Сергей и Лера.
Худенькая, стройная, небольшого роста, по-балетному сценичная, общительная, доброжелательная, она была выделена Сергеем из других артисток хора. Полное ее имя Валерия. Но все ее называли по-домашнему тепло и просто – Лера.
К ней, как вообще ко всем артистам хора, относились с большим уважением и доверием (конечно, это шло, в первую очередь, от главного дирижера Исидора Зака и главного хормейстера Юрия Борисова). Режиссеры получали небольшие, а порой ответственные роли в опереттах, операх, а в балетных – балетмейстеры доверяли исполнение многих партий и персонажей артистам хора.
Помню первого Дон Кихота – Д. Оганесяна, потом его же Полицмейстера в «Большом вальсе», где были заняты Б. Аксёнов (Дирижер), Ю. Тупиков (Директор ателье). За Тупиковым – Г. Баранов, Н. Сысков стали заметными фигурами в балетных спектаклях. Доктор Айболит, Каталабют-церемонимейстер в «Спящей красавице», воин в «Бядерке» Тупикова надолго определили традиции исполнения этих ролей на челябинской сцене. За ним Баранов стал незаменимым Отцом Золушки, Управляющим замка в «Бахчисарайском фонтане». Одной из лучших ролей актера в балетном репертуаре стал Трактирщик Лоренцо, отец Китри в «Дон Кихоте». Его пантомима была проста, понятна, музыкальна, по-человечески тепла, обаятельна, окрашена долей доброго юмора.
Конечно, размеры статьи не дают возможности назвать всех одаренных артистов хора, но хотя бы несколько из них упустить нельзя.
Обладатели красивых, сильных голосов – И. Петров (Гренвиль в «Травиате», Офицер в «Двух капитанах», Иезуит в «Борисе Годунове»), А. Рытикова (Хана, старая служанка в «Тропою грома»), Л. Байкина (ее дамы на светских балах в оперных сценах отличались статностью, породистостью, к примеру, в «Евгении Онегине», «Пиковой даме»), неотразимо впечатляющей богатырской внешности и кинематографической достоверности – И. Горшков (в «Севастопольском вальсе», в «Цыганском бароне»), наибольшего актерского дара – Э. Вагнер (Кроневальд), которая во всех спектаклях жила предельно наполненной эмоциональной жизнью. А уже в начале XXI века – Н. Сысков (Куделька в «Марице», Адвокат в «Летучей мыши», Крестьянин а «Паяцах»). Его персонаж в балете «Гойя» стал яркой краской на фоне монотонно бесцветной игры балетных исполнителей.
Лера была не похожа на своих эффектных коллег. Хрупкая, гармоничная, пропорциональная фигура, природная музыкальность, милое, утонченное, благородного овала лицо выделяли ее из массы. И режиссеры не раз назначали Леру на те или иные роли. И когда речь зашла о кандидатуре Царевны-Лебедя в «Новогоднем представлении», выбор пал на Валерию Любимчик (фамилия-то какова!). Но были роли другого плана, полные противоположности Лебедю. Например, маленький, юркий Цыганенок в «Цыганский барон»…
С 1992 года Лера – ассистент главного хормейстера. Артисты хора заняты часто в балетах не только по отдельности, но и все вместе. Хор сопровождал выступления танцоров в «Маскараде» Л. Лапутина (хормейстер Т. Матвеева), в «Щелкунчике» П. Чайковского, «Альпийской балладе» Е. Глебова, «Спартаке» А. Хачатуряна, «Материнском поле» К. Молдобасанова, «Тысяче и одной ночи» Ф. Амирова (чаще В. Толстов руководил хором в балетных спектаклях, а на его могиле заупокойную молитву пела бывшая артистка балета В. Круль). В «Золушке» С. Прокофьева, в «Щелкунчике, или Сказке о твердом орехе» П. Чайковского, в «El mundo de Гойя» В. Бесединой (всё – хормейстер Е. Евсюкова, а хоровые сцены в «Гойе» – одно из достоинств спектакля).
Как видите, хор – полноправный участник балетов, где встречи, подобные Сергея с Лерой, неизбежны.
Но вернемся к Сергею.
На пути к музею или первоначальное накопление
Так случилось, что именно солист балета Чадов оказался на пути к созданию музея оперного театра.
До него был человек, понимающий важность фиксации ежедневной жизни театра с его участниками рядовых спектаклей и премьер. Это солист оперы (бас Валентин Гриченко). Он немало сделал для театра. И не только своим ярким творчеством, но и работой в Союзе театральных деятелей РФ, подбором видеоматериалов к готовящимся спектаклям. Выпиской из столичных архивов и хранилищ исторических эскизов костюмов, декораций, человеческой поддержкой многих артистов, юридически грамотным советом в профессиональных, социальных, бытовых вопросах.
После смерти его тетради с записями перешли к Сергею. Любезно подаренные женой певца – Ниной Шайдаровой, они и сегодня востребованы теми, кому не безразлична история театра. В первую очередь, конечно, Сергею Чадову. Вопрос о создании музея возникал не раз. Никто не брался за столь хлопотное неблагодарное, а порой унизительное дело.
Когда приходится с протянутой рукой ходить к властям с просьбой помочь выделить хоть малую долю денег на приобретение необходимых для музея экспонатов, оборудования, а главное – помещения.
Наконец, нашли маленькую комнатку под самой крышей.
Но Сергей и этому был рад. Он по крохам собирал всё, что считал ценным для создания музея. Оказалось, не так-то просто это сделать. Хотя минуло немногим более пяти десятков лет со дня первого сезона.
Да и не мудрено. Я помню, как в куче хлама во дворе театра валялись портреты первых актеров, как всё безжалостно выбрасывалось, уничтожалось. Потому сбор фотографий, статей, рецензий, программок стал нелегким делом. Даже диски и кассеты, на которых запечатлены уже сегодняшние спектакли, в музейную коллекцию не попадали. Они хранились в кабинетах руководителей цехов. Почему копии не попадали в музей, составив основной фонд видеоматериалов?
Обидно за Сергея Чадова, который по существу в одиночку собирает театральные реликвии, помогающие восстановить и зафиксировать судьбу южноуральского оперного театра, его роль в культурной жизни города, биографии артистов, что и как они играли, умершие спектакли, их творцов, ушедших в прошлое.
Кроме того, сегодня трудно и невозможно представить театральную жизнь без международных гастролей, Международной ассоциации театральных музеев, где наиболее известный, действенный – Французский национальный центр. При знании французского языка Сергей мог бы установить (имея новую оргтехнику), контакты с этим Центром и музеем «Гранд-Опера» – одним из старейших и богатейших музеев мира…
В общем, разговор о музее – разговор особый.
Но, слава Богу (!), что в Челябинском академическом театре оперы и балета имени М. И. Глинки есть человек, взявший на себя сложное дело – собрать материалы, привести в порядок архив, восстановить полувековую историю оперно-балетного искусства в Челябинске.
Одному осилить всё – сложно. Тем более что Чадов до сих пор вел уроки, репетиции с артистами, немало времени проводя в балетном классе. А поддержки в музееведении – почти никакой.
Тем важнее и ценнее его служение театру. Тем необходимее наша признательность и благодарность. Особенно теперь, когда ему так нужна поддержка друзей и коллег, и когда он в силу стечения обстоятельств или просто чьей-то бессердечности слишком остро отреагировал на исчезновение своего имени из расписания репетиций и с инсультом оказался в реанимации. «Сергей, Вы нужны театру, возвращайтесь!» – должны мы сказать ему и сделать всё для того, чтобы он как можно скорее вернулся.
P. S. Пройдут годы. Не станет нас, современников рождения в нашем городе оперного театра. Будущие балетоведы и музыковеды будут искать имена первых актеров и режиссеров, художников и дирижеров, балетмейстеров и концертмейстеров, педагогов-репетиторов и хормейстеров и мн. др., причастных к созданию спектаклей. Они неизменно обратятся к архиву и коллекции, собранным Сергеем Чадовым.
В балерины - по прописке? С записью в 1-й класс опять неразбериха 
В челябинской опере появились новые тенор и баритон 
Актриса Елена Папанова:«Я не люблю играть положительные роли» 
Уральские КВНщики приглашают на фестиваль «Снежные Буераки»