День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады отметили южноуральцы 27 января. В составе советских войск 71 год назад блокаду прорывала танковая колонна «Челябинский колхозник», построенная на средства южноуральцев. А в настоящее время в Челябинске проживают 209 жителей блокадного Ленинграда и 60 освободителей города-героя. В целом же южноуральская общественная организация «Блокадное братство» насчитывает 425 человек.
О том, как удалось выдержать 872-дневную военную блокаду, корреспонденту «АиФ-Челябинск» рассказали сами бывшие жители блокадного Ленинграда, переехавшие спустя время в Челябинск.
Современная молодежь от такого сдалась бы врагу
«Когда началась блокада Ленинграда, мне было 12 лет. Мы жили у Нарвских ворот. Помню обстрелы, голод и холод. Всего и не расскажешь… Помню, как ходили за хлебом: сначала давали по 300 граммов, потом урезали до 125 граммов на человека в день. Когда есть нечего было, мы грызли ногти. Отца вскоре в Челябинск эвакуировали, он танки перевозил. А мы — четверо детей — жили в Ленинграде с мамой и бабушкой до самого снятия блокады.
Потом нас эвакуировали на Урал. Когда везли через Ладожское озеро, немцы бомбили город Тихвин. Снаряды падали с самолетов на пароходы: дети кричали, женщины тонули. Затем еще долго ехали в товарнике вместе с пушками. Даже воды не давали. По приезду от вшей не могли избавиться.
Видно, богу так надо было, вот и выжили. Думаю, что современная молодежь в подобных условиях могла и сдаться противнику. А мы сейчас живем. В марте мне будет 86 лет. Я перенесла инсульт, врачи вырезали камни из желчного пузыря, сделали операцию на глаза. Еще и не слышу почти — отклик бомбежки. В 90-х я кстати наконец-таки снова побывала в Ленинграде. Душа болит, но ничего в городе уже не напоминает о тех днях».
Чтобы согреться, жгли книги и деревянный пол
«В 1941 году мне было 8 лет. Я только начал ходить в первый класс, как через неделю началась блокада. Всех распустили. Зима в тот год была очень холодная. Нас с полуторагодовалой сестренкой мама никуда не выпускала. Жили тогда в коммунальной квартире на две семьи. В ноябре все перебрались на кухню: в большой плите, которую обычно топили дровами, постепенно сожгли все книжки и деревянный паркетный пол.
Папа работал на оборонном заводе, где делали первые советские радиолокаторы, которые из-за их громоздкости ставили на боевых кораблях. Он был хорошим электриком, и с территории завода его не выпускали. Помню только, как раз в неделю он прибегал домой, приносил сухари.
На самом деле, для нас, детей, война была в значительной степени игрой. Мы не понимали всего трагизма происходящего. Как сейчас помню: бьют зенитки, матери нас не пускают, но мы всё равно бежим на улицу подбирать осколки от зенитных снарядов. Было очень интересно, потом хвастались этим. Захватывающее зрелище было, когда немцы бомбили зоопарк — гигантский факел стоял над парком. Все пылало, а мы веселились…
Из Ленинграда мы уехали в августе 1942 года по дороге через Ладогу в какую-то деревню в Вологодской области. Нас там очень хорошо приняли, буквально спасли от голодной смерти. После блокады дети и взрослые кидались на еду, но мама нас с сестрой удерживала. В общем, мы выжили благодаря дружелюбным людям, народ до войны был особенный.
Отец же сначала оставался в Ленинграде, а в 1944 году его завод эвакуировали в Свердловск. Спустя годы я там с ним встретился. Мама с сестренкой уже в 1945 вернулись домой. В Ленинграде я окончил в институт инженеров железнодорожного транспорта, откуда меня распределили в Челябинске. Так и прижился здесь. Сейчас у меня два сына и пять внуков. Мне, как блокаднику, из фонда президента полагается ежемесячно по 500 рублей. И так как уже за 80 лет — пенсия на 10% больше. В общем-то, живу хорошо, хожу в театр, умею работать на компьютере.
Думаю, что сейчас ситуации, как была во время блокады Ленинграда, просто не может произойти. Как говорил Владимир Путин, война будет или три часа, или три дня — не больше. Хотя понятно, что кончится всё ужасом. Но думаю, мы пробьемся!».
Старики до сих пор живут как в блокаде
«В начале блокады Ленинграда мне было всего 3,5 года, но я всё равно немного помню то время: как нас бомбили, чувство голода. Подспудно где-то встает в мозгу, когда начинаю кушать… я доедаю все крошки хлеба, стыдясь выкинуть еду и пытаясь наесться впрок.
Маме тогда было всего 19 лет, она находилась в декретном отпуске с моей полугодовалой сестрой. Так вот почти каждую ночь она лазила дежурить на крыши: чтобы дом не сгорел, она должна была оперативно засыпать песком упавшие фугасные снаряды. Отца, прошедшего Советско-финскую войну, с первого дня Великой Отечественной снова забрали на фронт. Он был лыжником и служил в батальоне разведки. Но, когда в 1944 году прорывали блокаду Ленинграда, погиб.
А нас вывезли по Ладожскому озеру еще в 1942 году. Поехали в Западную Сибирь, но из-за того, что бабушка заболела, высадили в Чебаркуле. Там был военный госпиталь, куда мама тут же устроилась работать. Жили мы в землянке. Когда мама рассказала, что выжили мы только благодаря врачам, которые выходили и откормили нас, тоже решила стать медиком. По специальности я уролог и, несмотря на то, что в этом году мне будет 77 лет, до сих пор консультирую больных.
Признаюсь, каждую зиму я вместе с другими жильцами нашего дома на ЧМЗ ощущаю себя как в блокаде. Коммунальщики начинают ремонтировать трубы только с приходом холодов. В результате в подъезде никогда нет отопления. Власти не отвечают за свои слова и не помогают в трудную минуту. Сегодняшнее поколение вообще стало каким-то озлобленным. Несколько лет назад среди бела дня на меня напал наркоман, пытаясь отобрать сумку. Опасаясь ходить одной вечерами, я уже и в театре перестала бывать. А нам в годы Великой Отечественной войны помогла выжить любовь друг к другу и родине. Стариков и сейчас эта доброта переполняет».
Отметим, что подготовка и проведение празднования в 2015 году 70-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне обойдется Челябинской области в сумму свыше 1,7 млрд рублей.