Челябинке Екатерине Марковне Сумной в июне исполнилось 90 лет. На её ответственном хранении – не только вещи из прошлого, но и воспоминания. Например, война. Она началась для Кати раньше, чем для остального советского народа.
Отец и война
«Мой отец служил военным врачом в Латвии, в городе Даугавпилсе. Летом 1941-го мы с мамой и сестрой были на даче в пригороде, – вспоминает Екатерина Сумная. – И нас начали бомбить ещё до того, как войну объявили. У нас рядом с дачами были вырыты щели, там песок, и мы в этом песке рылись. Самолёты налетели, мама выскочила и кричит: «Прячьтесь!» Мы в эти щели попрыгали. А в два часа отец приехал из города и говорит: «Война!» Он нас сразу повёз в город, хотел первым эшелоном отправить в тыл. Затолкал нас в теплушку, а нас обратно выбрасывают. Он упрямо заталкивал: «Нет, они здесь поедут!» Нас затолкал – маму и двоих детей – и сразу же оказался на фронте».
О войне Екатерина Марковна помнит три вещи: постоянно хотелось есть, папины письма, которые мама читала вслух каждый вечер, и встреча с крысиным королём. «В Златоусте мы жили на горбольнице, она тогда была в четырёх километрах от города. Больных возили на лошадях. Когда нас с сестрёнкой выпускали гулять, я сразу бежала на конюшню. Мне конюхи разрешали запрягать-распрягать лошадей, дать им сена и овса, сводить на водопой. Я там проводила целый день, мне это было очень интересно. И даже, если долго тихо простоишь, начинали вылезать крысы. А это страшно интересно. Я за ними наблюдала: как они бегают, как едят. И однажды увидела крысиного короля. Крысиный король – это сиамский близнец из сросшихся 10-12 крыс, у которого масса голов и масса хвостов. Такой шар с головами и ушами. Почему его называют крысиный король? Потому что крысы за такими уродами ухаживают. Я, конечно, этого не знала, но видела, как они вынесли этого короля и начали нянчить – кормить, чистить, ухаживать. А потом я ступила ногой, половица скрипнула, и они его моментально унесли».
Тайные стихи
Он был снайпер, она пуляла из малокалиберной винтовки и нагана. Так и познакомились в стрелковом клубе. На республиканских соревнованиях в Ульяновске он спросил: «Могу ли я считать тебя своей невестой?» «А как же!» – ответила она. Свадьба была в каморке за печкой, которую Катя снимала с сестрой. Студенты приходили из медицинского института, где училась молодая жена, педагогического, где сестра, и политехнического, где муж. Приходили, выпивали, поздравляли, уходили. Ни фаты, ни платья. А потом родились дети, и кончилась стрельба. В стрелковом клубе ещё долго висел непобитый рекорд Екатерины Сумной: 599 очков из 600 возможных в стрельбе с 50 и 100 метров из малокалиберной винтовки лёжа.
Они прожили с Юрием Давыдовичем больше 60 лет и не надоели друг другу. «Мы никак не приспосабливались, – говорит она. – Просто были друг другу интересны всё время. Ему было 82 года, когда он умер».
После смерти мужа Екатерина Марковна нашла в тумбочке его стихи.
Не думайте о возрасте своём
И не считайте прожитые годы.
Сегодня ясно, завтра непогода.
Мы чувствуем, а значит,
мы живём.
Пусть будет благодательная
тень
Или от солнца воздух будет
ярок –
Встречайте каждый
наступивший день
Как самый драгоценнейший
подарок.
Первый пациент
Девочка, которая была знакома с крысиным королём, сбегала в лагере с сончаса, чтобы сражаться в шахматы, и решала задачи так, что вся мужская школа ходила к ней списывать. Однажды отец взял её с собой на операцию, и Катя упала там в обморок. Это был вызов её любопытству и упорству. Она брала ватку с нашатырём и снова шла в операционную – до тех пор, пока не перестала падать при виде крови. В детстве собиралась стать физиком, но пошла в медицинский. На четвёртом курсе провела свою первую операцию.
«Ещё как её помню! – улыбается 90-летний врач. – Это был аппендицит. Пациентка – девчонка лет 14 или 15. Я к ней прихожу в палату, а она: «Ой, как я боюсь, как боюсь!» Я говорю: «Если бы ты знала, как я боюсь!» Операции тогда делали под местным наркозом, она была в сознании, не вякнула у меня, не пикнула. Потом говорит: “А я видела всё, что вы делали! У вас там лампа зеркальная, я в неё смотрела”».
А потом родились дети. Сына пришлось отдать в ясли в три месяца, дочку – в пять. Между операциями Екатерина Марковна ходила кормить их грудью. Потом решила уйти из хирургии, пока дети не подрастут. Хотела временно побыть рентгенологом. Но это оказалось очень интересно.
66 лет в медицине
Она просыпается по будильнику в 6.50 и в 8.00 уже на работе, в рентгенкабинете горбольницы № 8 на ЧТЗ. Рассматривает снимки: чьи-то кости, желудки, лёгкие и сердца. Решает задачки, ищет ответы. И так больше 60 лет. И чем дальше, тем интереснее. «Целый ряд методик, которыми мы занимались, умерли, – говорит доктор медицинских наук Екатерина Сумная. – Пришла КТ на смену, заменила ту же бронхографию. Всё меняется в медицине. Возьмём инфаркт, например. Сейчас через руку заводят датчик, прочищают сосуды, ставят стент, и инфаркта нет. Научились же люди делать! Это же медицина шагает вперёд».
Екатерина Марковна с новой техникой на «ты»: берёт инструкцию и сама во всём разбирается. Компьютер освоила легко. Иногда часами зависает в «Фейсбуке». Ей по-прежнему всё интересно.
Спрашиваю, что же самое главное она поняла о жизни за эти 90 лет. «Прежде всего должно быть интересно жить, отвечает Сумная. – И вы должны быть нужны. Если бы я поняла, что пришла на работу и там не нужна, то ушла бы. А я вижу, что ко мне идёт молодёжь, спрашивает: а как, а что...»
Так получилось, что все женщины в семье стали врачами. Дочь Екатерины Марковны была рентгенологом в той же восьмой больнице, младшая внучка – рентгенолог, работает вместе с бабушкой. Старшая внучка – невролог.
Есть ли счастье в жизни?
Если и было в жизни счастье, то оно закончилось 22 августа, когда умерла дочь. Ей было 40 лет. «Мы ушли на работу вместе, она умерла в своём кабинете. Анафилактический шок. Четыре раза сердце останавливалось, его запускали. Я была рядом. Делали открытый массаж сердца, не удалось запустить его. Так я одна пришла домой, – говорит Екатерина Сумная. – Мужа нет, дочь похоронена, нет-нет да зареву. Счастья, наверное, вообще не бывает. Полоска белая, полоска чёрная».
Сейчас у доктора медицинских наук светлая полоса. Внук взял за манеру её на работу возить, вот и сегодня был с утра. Остальные внуки на почту пришлют фотографии – тоже радость. Правнуки в гости зайдут – радость. Их у неё уже девять.
Больничных не было с 2017 года – тоже хорошо. «У меня 17-й год был неурожайный: сначала инфаркт, потом камень желчного пузыря, – вспоминает Екатерина Сумная. – Но это естественная у старья болячка. В 90 лет один минус: хожу, как черепаха. Я планирую свою жизнь на день. Как я должна загадывать, а вдруг завтра не встану? Придёт этот момент. Единственное, что очень хочется, – чтобы крыша не поехала».
Иногда она думает, как хорошо прошла жизнь. Ничего не хочется в ней менять. Моменты, которые когда-то казались ужасными, теперь вспоминаются с теплотой. «Однажды мы поехали с мужем в санаторий, и это было ужасно: такая тоска, такая скука, – улыбается Екатерина Марковна. – После завтрака мы уходили в лес и там разжигали костёр, сидели у костра до обеда. Больше мы в санатории не ездили. Ходили в походы в лес, отдыхали на озёрах, очень лёгкие были на подъём».
Жизнь, по мнению Екатерины Сумной, выглядит так: рождается девочка, потом девушка, потом молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина, бабушка умерла. Всё.
«АиФ» номинирует Екатерину Марковну Сумную на соискание международной премии Фонда Андрея Первозванного «Вера и верность».
кстати
- У доктора медицинских наук Екатерины Сумной 98 научных публикаций.
- Каждый год она делает пирог с ревенем. Этот ревень привезли сестре с Аляски, он уже много лет растёт в саду.
- Она никогда не сидела на диете.
- Не успела осуществить только одну мечту – ездить верхом.
