Примерное время чтения: 9 минут
29545

Я записался добровольцем. Ополченец ДНР о том, что не покажут по телевизору

АиФ-Челябинск №40 01/10/2014
фото из архива Геннадия Григорьева / АиФ

Мы спросили его, зачем он поехал, кто такие ополченцы, как воюют и чем всё это закончится.

Как попал на войну?

​- Зачем ты поехал?

- Надоело смотреть телевизор, продавливать диван и всех жалеть. Решил, что могу быть полезным, и поехал.

- Неужели не было страшно?

- Как не было? Конечно, страшно.

- Но это же очень глупо - вот так погибнуть.

- А бывает умно?

- Там у тебя кто-то из родных, в тех краях?

- Нет, никого. Просто там русские люди, они говорят и думают по-русски. А их заставляют… этого не делать. Я подумал так: если я могу, то должен помочь.

- А как ты связался с ополченцами?

- В Интернете набери: «русские добровольцы». Есть люди, которые помогают туда попасть. Я им написал, мне пришёл ответ. Я заполнил анкету: возраст, образование, судимость, связь с радикальными организациями. И примерно через неделю вопрос был решён. Я купил билеты, экипировку и поехал.

- В смысле? Сам?

- Ну конечно, добровольцам же не платят. Так что там каждый воюет как может. Можно в спортивных штанах, а можно укомплектоваться, как американский десантник. Я купил обычный камуфляжный костюм.

- И куда следовало прибыть?

- В город Донецк Ростовской области. Приезжаешь, звонишь по условленному номеру, называешь свой позывной, слышишь отзыв. Приезжает человек и перевозит тебя через границу, без проблем (въезд на Украину для мужчин-россиян младше 60 лет запрещён. - Ред.). Мы попали на базу, оттуда нас разобрали командиры частей.

- Они военные?

- Да какие военные. Такие же ополченцы. Мне сказали: «Хочешь служить в разведроте?» Я отвечаю: «Да какой я разведчик?» Мне говорят: «Давай поехали, посмотришь». Правда, рота оказалась разведвзводом.

Как воевать?

- Привезли - и что?

- И воюй. Ни учебных центров там никаких, ни спецподготовки, ни курса молодого бойца. Воюют вчерашние рабочие, учителя, шахтёры, шофёры из Донецка, Горловки. На 80 человек у нас был один профессиональный военный, и тот прапорщик. Мне выдали карабин. Так я стал разведчиком.

- А что это на практике значило?

- Понимаешь, это же не та война, которую показывают - с боями, наступлениями и отступлениями. Эта война (как и любая, наверное) на 95% состоит из черновой работы: надо ходить на посты, в наряды, в разведку, быть наблюдателем. Например, нам говорят: в том направлении есть некая группа противника и техника. Надо проверить, так ли это. Ночью поднимаются люди и идут в лес, изучают следы.

- Это похоже на игру «Зарница»?

- Это страшная игра. Идёшь ночью по территории, которую контролирует противник. Тропа может быть заминирована, и наши подрывались. Из этих или из тех кустов могут стрелять. За деревьями возможна засада. Напряжение действительно страшное. Были даже случаи, когда две разведки ополченцев ночью шли в одно и то же место и стреляли друг в друга, приняв за противника. Просто не согласовали свои действия, там неразбериха такая. Так что основное на войне - это рутина: из наряда в наряд, не успеваешь ни поесть, ни выспаться.

- Наряд - это чистить картошку?

- Наряд - это «сидеть на кнопке», например. Что это значит? Дорога заминирована, и мы знаем, что по ней поедет украинский танк или какая-нибудь тяжёлая техника. Твоя задача - сидеть, ждать и в нужный момент соединить проводки, чтобы машину взорвать.

- Проводки? Как в 1941-м?

- Да, вот так, дедовским способом. С телефона кнопочку не нажмёшь, потому что украинцы глушат электронные сигналы. Я сидел и ждал так несколько раз. К счастью, ни разу не дождался.

- К счастью?

- Да, потому что многие с этих заданий не возвращаются.

- Машина же взрывается там, далеко?

- Не так далеко - сто метров. Ты же должен видеть, что там едет, убедиться, что враг, что он наехал на мину. Ладно, если это танк. А если система залпового огня «Град», она разлетается на полкилометра и накрывает любого, кто там сидит. Мне повезло, что я никого не дождался, пока сидел в яме по 15 часов.

- Ого. Неподвижно сидел?

- Ну а как же. Демаскироваться нельзя. Ни в туалет, ни высунуться, ни по телефону позвонить.

Кто главный?

- Много там добровольцев из России?

- У нас из 80 человек было четверо россиян: бывший спортивный функционер, краснодеревщик, учитель и я, журналист. Был ещё один парень из Новосибирска, он нашёл бутылку водки, напился, и его выгнали.

- А пить нельзя?

- Нет, конечно. За это и расстрелять могут.

- За бутылку водки?!

- Были случаи - расстреливали. Там сухой закон, и это правильно, все с этим согласны. Иначе все бы друг друга давно перестреляли.

- А вам по сто грамм перед боем наливали?

- Нет, конечно.

- Да ладно.

- Знаешь, там и без ста грамм... Половина потерь - от того, что свои калечат своих. Ну, не умеют они обращаться с оружием! Вот миномётчик, который был шофёром или продавцом, он взял этот миномёт впервые в жизни, две мины в ствол засунул - орудие разорвало и весь расчёт уничтожило. Или другой парень забыл разрядить автомат, в котором оставался патрон, нажал в ненужный момент... Очень много таких потерь.

- А кто командует ополченцами?

- Это и для меня загадка. Они воюют, как партизаны. Я приехал в июле, и для меня было дико, как их не разбили до сих пор, потому что координации ноль. В каждой деревне стоит собственный отряд во главе c собственным атаманом, который мало кому подчиняется. Вот такая война. Ночные рейды, наскоки на колонну, на блокпост - постреляли, что-то захватили, вот и успех.

- Но кто-то же определяет стратегию?

- Наверное. Сейчас отряды соединяются в бригады, появляются командиры, подвозится оружие.

- Откуда оружие?

- Со складов.

- С каких?

- Я не знаю. Допускаю, что это склады Российской армии, Советской армии, украинской армии.

- А каких времён оружие?

- Мой первый карабин - 1954 года. Я видел людей, которые воюют с противотанковым ружьём, на котором выбит 1943 год. Мне после карабина дали снайперскую винтовку без оптического прицела. Страшно неудобная, когда приходится по «зелёнке» лазить. Там такие леса - просто заросли, врубишься в них - и всё, ты встал, не можешь двинуться ни вправо, ни влево. Какие-то джунгли, не ожидал от Украины. А главное - всё колючее! Потом выдали автомат, с ним сподручнее. В последнее время с оружием стало нормально. Оно стало поступать новенькое, в смазке.

- Наши помогают?

- Ну а как ещё объяснить? Не американцы же. Но всё остальное - по-прежнему худо. Вот элементарно - питание. Люди уходят утром на пост - хлебают борщ без мяса. В обед им разогреют тот же борщ, и вечером его же.

- А кто поставляет продукты?

- Берут со склада, а склад пополняется за счёт гуманитарки. А там сначала обеспечиваются, как я подозреваю, тыловые службы, а потом уже доходит до тех, кто воюет. Местное население пытается помочь, конечно, картошечки привозят, соленья, но что такое две банки солений и даже мешок картошки на 80 человек? Слабо и с вещевым довольствием.

- Ты ж сам экипировался.

- Я сам, я из России. А 95% - местные, воюют давно, много раз отступали, все вещи теряли. Их одежда - та, что на них, и всё. Стирают так: вошли в одежде в ставок (это пруд у них), вышли, намылились - и снова занырнули. И сам помылся, и одёжу постирал. Благо в августе тепло. А если ты в наряде «на кнопке» - это же на голой земле ночуешь, неподвижно сидишь, даже туристических пенок нет. Нужны спальники, тёплые бушлаты... Я приехал домой с мыслью собрать такой гуманитарный груз. Точно знаю, что нужно. Хочу помочь моему конкретному подразделению - чтобы прямо им в руки дошло, адресно.

Продолжение - в следующем номере АиФ-Челябинск и на сайте chel.aif.ru

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (5)

Также вам может быть интересно


Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах