Волны масштабных эпидемий, прокатившиеся по Южному Уралу в 1920-е и 1930-е годы, были во многом похожи друг на друга. Это были эпидемии инфекционных заболеваний, вызванные, в первую очередь, системным социальным неблагополучием.
Крестьяне, хлынувшие в город из голодных деревень, плохие бытовые условия, скученность, отсутствие медицинской помощи – логическим следствием всего этого стали эпидемии холеры, брюшного и сыпного тифа. Говоря современным языком, неблагоприятная эпидемиологическая ситуация на Южном Урале сохранялась на протяжении нескольких десятилетий.
Приехали ученые из Москвы
Особняком в этой грустной эпидемической летописи стала вспышка неизвестной болезни в 1933 году в ряде сельских районов Челябинской, Свердловской и Тюменской областей. Болезнь начиналась с симптомов, похожих на ангину. Затем в горле образовывались язвы, начинались некроз тканей и сильное кровотечение изо рта и носа. Смертность от новой «болячки» была высокой. К концу июня 1933 года было зафиксировано около 1300 случаев болезни, более 700 человек скончались.
Уральские власти приняли новую болезнь за очередную инфекционную эпидемию – такая картина мира была здесь уже привычной. В районах, где люди начали болеть и умирать, объявили строгий карантин, с полным запретом на въезд и выезд. А чтобы карантин соблюдался, войска ОГПУ оцепили населенные пункты.
Правда, самостоятельно поставить диагноз и начать лечение больных местные медицинские кадры не смогли. Из Москвы приехал известный советский эпидемиолог, профессор Лев Громашевский и специалист по чуме Владимир Сукнев.
Осмотрев заболевших, они пришли к выводу, что неизвестное заболевание не носит инфекционный характер. От человека к человеку оно не передается, и бороться с ним надо не карантином. Московские врачи предположили, что у заболевших цинга, и причина этой «эпидемии» – плохое питание, недостаток качественных продуктов и витаминов.
По их мнению, проблему можно было бы решить усиленными поставками продовольствия в голодающие регионы. Но в ОГПУ были недовольны такими выводами и потребовали отозвать столичных специалистов.
«В связи с явно контрреволюционной установкой Громашевского и Сукнева – требования на основании диагноза «цинга» снятия карантина, высылки продовольствия, с которой, по их мнению, эпидемия прекратится, поставил вопрос об отзыве бригады», — писал в Москву заместитель главы ОГПУ по Уралу Минаев.
Виноват голод?
В конце июня 1933 года медикам удалось выявить причину странной болезни. Медики изучили рацион питания заболевших и выяснили, что все они употребляли в пищу прошлогоднее зерно, перезимовавшее в поле под снегом. Токсичные плесневые грибки, размножавшиеся на таком зерне, при попадании в организм действовали как сильный яд. Болезнь получила название «септическая ангина».
Тогда, в 1933-м из Москвы в пострадавшие районы направили продовольственную помощь, и вспышки «уральской болезни» вроде прекратились. Почему вроде? Потому что не от хорошей жизни люди питались таким зерном. И разовые поставки не могли решить проблему голода на Южном Урале, которая в начале 30-х годов стала хронической.
В фондах Государственного архива Челябинской области хранится немало документов, свидетельствующих о том, что советская власть в 1930-е годы не справлялась с задачей обеспечения населения продуктами. Например, в докладной записке в обком партии рассказывается о ситуации в Каргапольском районе области: «На почве недостатка продовольствия имеют место случаи смерти колхозников, единоличников и их детей».
Новая вспышка
Упоминание о той же грозной болезни мы встречаем в документах областного архива за 1934 год. То есть голод продолжается, продолжается и история с «септической ангиной». Читаем решение бюро обкома от 28 мая 1934 года: «Создать комиссию в составе (фамилии). Поручить комиссии руководство ликвидацией септической ангины. Послать в Наркомздрав шифровку об отпуске продовольственных ресурсов для пораженных районов».
Далее созданная комиссия выясняет: люди массово начали есть просо, перезимовавшее под снегом. Как следствие – новая вспышка опасной болезни.
На заседании бюро обкома решают провести разъяснительную работу: «В районах, где имели место заболевания септической ангиной, дать публикации, что: «в районах были случаи резкого заболевания горла. Установлено, что все эти заболевания были в результате употребления проса, прозимовавшего под снегом на полях. Облздрав разъясняет гражданам, что употреблять это просо в пищу нельзя». Вопрос, почему люди едят мерзлое просо, оставался за кадром.
Все эти документы, кстати, десятилетиями хранились в фонде «Особая папка» под грифом «Строго секретно». Тем временем, в передовицах местных газет, конечно, не было ни голода, ни эпидемий: «Волею партии Ленина-Сталина крестьянство нашей страны из беспросветной тьмы и нищеты выведено на светлый путь колхозного социалистического благоденствия».
