Любовь под колёсами. В знаменитом Доме на набережной уцелеть удалось не всем

 Как раз в лихие сороковые под грохот бомбёжек и гул сирен в опустевшей Москве развивался бурный роман двух известных в то время людей — Петра Ширшова, полярника, Героя Советского Союза, академика, наркома морского флота СССР, и актрисы театра Моссовета Евгении Горкуши.

Едва правительственный «ЗИС» выкатил на Большой Каменный мост, водитель резко ударил по тормозам: сбита перебегавшая дорогу женщина. Ширшов — именно его вёз лимузин — кинулся к пострадавшей и обомлел, узнав кинозвезду. Благо травмы удалось избежать, медицинская помощь не потребовалась. А вот избежать душевного потрясения красавец-академик не смог: мгновенно вспыхнувший роман перевернул всю его жизнь.

Шли первые месяцы войны. Семья Ширшова была эвакуирована из Москвы. В огромной генеральской квартире элитного Дома на набережной (так по названию романа Юрия Трифонова вошёл в историю этот дом, треть жильцов которого репрессировали) он жил один. Новая возлюбленная наполнила квартиру светом беспредельной любви.

Ольга Романовна Трифонова, вдова писателя и директор музея «Дом на набережной», полагает, что талантливая актриса умело срежиссировала дорожное происшествие. Так или нет, но жизнь двух героев перевернулась. Когда в 1944 г. семья Ширшова вернулась в столицу, у Петра и Евгении уже родилась дочка, и академик принял мужественное решение остаться со второй женой.

Ширшов имел возможность обеспечить своей новой семье безопасность и благополучие: ему предлагали отправиться в США и курировать американские поставки в СССР по ленд-лизу. Однако он предпочёл остаться на воюющей родине.

Пощечина ценою в жизнь

Сыгравшая главные роли в фильмах «Пятый океан» и «Неуловимый Ян» Евгения Горкуша была красавицей. Слишком заметной и неотразимой, чтобы не попасть в поле зрения такого женолюба, как Лаврентий Берия.

На одном из высоких приёмов шеф Лубянки сделал ей недвусмысленный намёк и тотчас получил звонкую пощечину. Это была мгновенная защитная реакция женщины, в итоге стоившая ей жизни. Но в такие моменты времени для расчёта не остаётся. Правда, Марина Петровна Ширшова сомневается в правдивости этого эпизода: вряд ли её мать — актриса, пусть даже невероятно популярная, — могла оказаться в окружении члена Политбюро.

Когда летним днём 1946 г. к даче Ширшовых подкатил всесильный Абакумов, считавшийся другом дома, Евгения даже не насторожилась. «Ваш телефон не отвечает, — посетовал министр госбезопасности, — а вас ждут в театре». Виктор Семёнович любезно предложил подвезти её к Театру Моссовета, где служила Горкуша. С благодарностью захлопывая дверцу министерского «ЗИСа», Евгения Александровна не подозревала, что больше не вернётся к домашнему очагу.

Полгода не знал Пётр Петрович, где жена. Все розыски были тщетны. А она томилась всего-то в километре от дома — в лубянской тюрьме, после пыток, избиений и изнасилований покорно подписывая любой вздор: да, английская шпионка, да, дожидалась в прифронтовой Москве прихода немцев…

На обращение Ширшова Берия грозно ответил, что ценит его как работника, но, если тот ещё раз спросит о жене, застрелит его прямо в своём кабинете.

В архиве Минморфлота СССР сохранилась характеристика П. П. Ширшова, составленная после ареста жены. Развалил министерство, плохо подбирал кадры… Видимо, этот документ появился вследствие эпизода, когда Пётр Петрович прилюдно назвал Берию гестаповцем. Желая подавить волю независимого и трудноуправляемого министра, к тому же ведавшего всеми перевозками по Северному морскому пути (а именно по нему доставлялись узники ГУЛАГа в беспросветную мглу Магадана), власть задумала отнять у Ширшова самое дорогое — любимую жену.

«Найдём ему другую жену»

 П. Ширшов уговорил своего близкого друга Папанина, с которым они вместе дрейфовали на станции «Северный полюс», лично обратиться к Сталину. На вопрос о жене министра вождь ответил: «Найдём ему другую».

После этого министр закрылся в своём кабинете, сорвал со стены портрет Сталина и растоптал его. Он не выходил двое суток, друзья и сотрудники боялись, что отчаяние закончится выстрелом. Тогда к двери подвели двухлетнюю дочку Марину, которая так настойчиво звала папу, что Пётр Петрович не выдержал — отпер дверь и обнял дочь.

Самоубийства не случилось, но прожил герой-полярник недолго: умер от рака в том же году, что и Сталин.

Всё-таки через влиятельных друзей Ширшов добился отмены тянувших на расстрел обвинений его жены в шпионаже и измене Родине. Оставшееся обвинение в спекуляции (как все артисты, Горкуша, конечно же, часть своих нарядов относила в комиссионку) определило «всего» восемь лет лагерей.

Она отбывала срок в посёлке Омчак под Магаданом. Её уговаривали дать согласие на развод с Ширшовым, который якобы забыл и отрёкся от неё. Кто-то «услужливо» присылал ей посылки со снотворным. Навещавшая Женю мать уехала в Магадан за продуктами, а когда вернулась в Омчак, нашла дочь мёртвой. Сегодня трудно сказать, сама ли Евгения, поверив, что любимый муж от неё отказался, решила свести счёты с жизнью, или ей «помогли». Когда, спустя несколько десятилетий, Марина Петровна посетила Омчак и ей предложили провести эксгумацию захоронения матери, даже перезахоронить Евгению Александровну в Москве, поколебавшись, дочь отказалась.

Дочь Ширшова и Горкуши Марина стала, как и папа, океанологом и много лет проработала в Институте океанологии РАН, созданном её отцом и носящем его имя.

В деле своей матери она нашла донос дамы, сотрудничавшей с органами госбезопасности: та обвиняла Женю в связях со всеми знакомыми мужчинами и в том, что она, дочь кулака, ждала прихода в Москву немцев. Донос подкреплялся тем, что к моменту знакомства с будущим мужем Евгения собиралась ехать на Север с поэтом Ярославом Родионовым, автором песен к фильму «Пятый океан», но после происшествия на мосту и вспыхнувшей любви осталась в столице. Отчим Ярослава до революции был одним из владельцев Путиловского завода. В доносе указывалось, что Горкуша вместе с Родионовым ждали приезда бывшего капиталиста.

На самом же деле Женя написала Ярославу, откровенно рассказав о новой любви. Не поверив в то, что эта перемена произошла по её воле, поэт кинулся в Москву «вызволять» возлюбленную, но по дороге поезд попал под бомбёжку, Родионову оторвало ноги, и через несколько дней он умер от потери крови. Женя не раз сетовала: Бог накажет меня за него.

Наказал не Бог, а тот, кто был выше него.

Смотрите также:

• Дочь революции: 31 марта исполнилось 140 лет Александре Коллонтай →
• От ресторана до музыкального Олимпа. История вдовы Михаила Круга →
• Две дамы Блока →