Символичным оказалось время встречи накануне Международного Дня Танца. Состав гостей, в 
большинстве, деятели хореографического искусства. Сам герой – в прошлом ведущий солист южно–уральского балета. К тому же, не так часто автором книги является танцовщик, сумевший запечатлеть свои «Думы» не только в пластике тела (как когда–то), но еще и в слове . Знакомство с книгой в Доме актера прошло в атмосфере тепла, доброжелательного внимания, бесконечного уважения к Владимировичу Павловичу Нарскому.
«АиФ» поздравляет всех служителей Терпсихоры с Всемирным Днем Танца, а Владимира Павловича с двойным праздником.
Несколько слов о ветеране сцены Владимире Нарском и его новой книге.
Ясный, тихий, теплый апрельский день располагал к встрече с друзьями. Радостные улыбки, приветствия, объятия сопровождали каждого, вновь входящего в Дом актера. Тем более, что некоторые не виделись не один десяток лет.
«Виновниками» столь щедрого приглашения творческих людей Театра оперы и балета стали Тамара и Владимир Нарские.
Уникальная супружеская чета не только в актерской среде, но в сегодняшнем мире странных семейных пар, кратких брачных соглашений, пышных свадеб, стремительных разводов. Они вместе 60 (!) лет. Такому важному событию Владимир Павлович Нарский посвятил публикацию своей новой книги «Думы ветерана сцены». Это проза в рифмах. Оформлена Марией Васильевной Лукиной. Объемный труд в 352 страницы. Тираж – 50 экземпляров. Рифмы кажутся порой неудобными для чтения, дробными, рваными, а порой–гладкими, напевными, даже плясовыми.
В обращении автор просит: «Чуть проявите снисхожденье, Читатели, друзья, родня». И делится краткими фрагментами своей биографии. Часть из которой, найдет более подробное воплощение в дальнейших рифмованных историях.
Судьба солиста балета Владимира Нарского своеобразна. Для меня она – единственная. Родился, жил, учился в Москве. Сначала в студии у сводной сестры Вацлава Нижинского ( о ней сообщает в своих воспоминаниях родная сестра Бронислава) Марины Фоминичны Нижинской.
Представительница знаменитого рода оценила физические данные мальчика, посоветовала маме Володи отвести его в училище Большого театра, заверив авторитетно: «Примут обязательно». Все так и случилось. Но в то время, как большинство выпускников мечтают остаться в Москве,
Нарский, окончив одну из старейших школ мира, покинул ее, уехал. Сначала в Донецк – бывший Сталино, затем в Минск, Куйбышев – ныне Самара, пока окончательно не обосновался в Челябинске. К слову сказать, мне известны еще непокорные фигуры, способные бросить столицу и без нее найти свое неповторимое место на балетной сцене.
В их числе Владимир Постников, Лариса Ратенко, Татьяна Предеина, самый юный Вадим Мунтагиров, с радостью вернувшийся в пермскую школу из московской. Как, вероятно, заметил неравнодушный читатель– театрал, эти личности – обладатели особого сценического магнетизма. Не всех могли видеть челябинцы. Мне же памятны сценические образы, неповторимый танец этих талантливых артистов. Как и не забылся в исполнении Нарского Звездич в «Маскараде» (Л.А.Лапутин), учитель танцев в «Золушке» (С.С. Прокофьев), Дроссельмейер в «Щелкунчике» (П.И.Чайковский), особенно, Матрос Саша в спектакле «Последний бал» (Ю.С.Бирюков), настолько искренен, темпераментен, отважен, правдив был Владимир.
Вообще, жажда ПРАВДЫ – главное достоинство и причина многих бед Нарского. Ершистый, колючий, заводной, порой не чуждый гордыни, откровенный, несдержанный, прямой, независимый, противник льстивых «сладких речей», но со своим кодексом совести, чести, профессионального достоинства, музыкальностью (ведь, мать была одаренным хормейстером, да и сам небрежно замечает: «Бренчу на фортепиано»), трудолюбием, сценической внешностью, склонностью к сочинительству («сорок я песен уже написал, четыреста рифмосложений»). Одним словом, характер сложный, противоречивый. О себе без кокетства говорит: «Довольно во мне смури»; «Враг – язык мой»; «Прикусить надо язык,/Сдерживаться не привык». Такая бесконтрольная »правда–матка», раздражающая начальство, чуть не губила театральную карьеру Нарского. На первых подступах к покорению классического репертуара молодого, полного сил танцовщика, как крепостного художника, сдали в армию. Четыре года воинской службы лишили выпускника русской школы балета, отточенной годами в Москве, физической формы, необходимой для исполнения спектаклей. Восстановиться сумел, по моим наблюдениям, в нашем оперном театре, лишь один, непокорный Нарский.
В Челябинске работал много, самозабвенно, интересно. Стал ведущим солистом труппы. Привез с собой жену–ровесницу Тамару, назначенную педагогом нового коллектива и малолетнего сына Игоря, известного теперь историка.
Сценическая карьера артиста балета коротка, тяжела, опасна травмами, физическими увечьями. Не избежал их наш герой. Инвалидность омрачает пенсионные будни Владимира Павловича.
Зато любимая жена Тамара, внучки, правнук, сын, верные друзья, природа дают ощущение счастья и благодарности Судьбе.
Р.S. Конечно, в книге много раздумий о родине, театре, матери, родне, коллегах, любви, дружбе. В общем, «о том, что сам пережил», как заключает Нарский. Но самым бесценным своим сокровищем Владимир Павлович считает ЖЕНУ ТАМАРУ. И это чистая правда! Как все, что говорит и пишет он.
«Баядерка». Челябинский театровед Клара Антонова о премьере балета (Часть3) 
«Баядерка». Челябинский театровед Клара Антонова о премьере балета (Часть2) 
«Баядерка». Челябинский театровед Клара Антонова о премьере балета (Часть1) 
Клара Антонова: «Фауст» вновь на оперной сцене (Часть 1) 
Клара Антонова: «Фауст» вновь на оперной сцене (Часть 2)