2017-й – не только год столетия Октябрьской революции, но и год 80-летия начала Большого террора. Совсем скоро – 30 октября – будет отмечаться День памяти жертв политических репрессий.
К этой памятной дате сотрудники Государственного архива Челябинской области подготовили выставку «Трагические страницы истории Челябинской области», где представили архивно-следственные дела репрессированных, а также их личные вещи, документы и фотографии.
Также 20 октября в областном архиве состоялся круглый стол «Большой террор на Южном Урале. 1937–1938 годы». Место проведения такого мероприятия неслучайно – именно в архиве хранятся документальные свидетельства трагических событий, которые происходили в конце 30-х годов на Южном Урале.
В живом, эмоциональном разговоре приняли участие историки, архивисты, краеведы, педагоги, дети и внуки репрессированных. Наиболее интересные и значимые моменты дискуссии – в материале «АиФ-Челябинск».
Раскулачены, сосланы, расстреляны
Галина Кибиткина, главный археограф ОГАЧО:
«Кроме самих архивно-следственных дел, в архиве хранится большое количество документов, по которым мы можем проследить историю репрессий. И в документах партийных и комсомольских организаций, и в документах промышленных предприятий мы наблюдаем отражение тех событий: сначала искали врагов народа, потом находили, затем арестовывали.
Нас часто спрашивают: как архивно-следственные дела попали в наш архив? Дело в том, что одни из первых указов президента России Бориса Ельцина был указ о передаче документов КГБ на хранение в государственный архив. Таким образом у нас оказались документы КГБ.
Этот указ не стразу стал исполняться, только в 1996 году началась передача этих документов. Это около 37 тысяч дел, в этих документах – огромное количество трагических судеб. Без преувеличения можно сказать, что репрессии затронули почти каждую семью, ведь репрессированные – это и раскулаченные, и высланные, и расстрелянные.
Мы сегодня хотим поговорить о том, что тогда случилось в нашей стране. Каковы были причины массового террора? К сожалению, до сих пор в обществе нет однозначного отношения к этим трагическим событиям.
Например, я при изучении документов пришла к выводу, что зачастую под каток репрессий попадали талантливые, инициативные, образованные люди. Среди них было много руководителей предприятий, организаторов производства.
Например, все говорим – Танкоград, Магнитка; мы гордимся нашим героическим прошлым, но за бортом часто остаются имена, с которыми связан промышленный подъем, индустриализация. К примеру, те люди, кто проектировал и строил ЧТЗ, новая техническая элита – все были расстреляны. Об этом не говорилось раньше».
Не хотят знать страшную правду
Луиза Алмаева, кандидат исторических наук, член Общественной палаты Челябинской области:
«Почему репрессии приобрели такой масштабный характер? Допустим, у власти есть идейный враг, и она пытается как-то ограничить, обуздать своего идейного противника. Это можно понять. Но обузданию подвергались не только идейные противники, а ни в чем не повинные люди. Зачем это нужно было Сталину и его системе?
Эпоха сталинизма – это время абсолютного контроля власти во всех сферах: в политике, экономике, в социальной жизни и т.д. Власть хотела полного господства, хотела распоряжаться судьбами людей. Назову такую цифру: в стране до 1941 года только для несовершеннолетних было около 600 лагерей. Представьте, какая страшная судьба ждала детей репрессированных!
Меня пугает тот факт, что сейчас есть силы, которые хотят об этом забыть. Некоторые люди не хотят знать страшную правду, и мы этому должны противостоять. Поколение, потерявшее память – безнравственно».
Общего вывода нет
Александр Ражев, кандидат исторических наук, доцент кафедры общественных и. художественно-эстетических дисциплин ЧИППКРО:
«Когда мы говорим на тяжёлые темы нашей истории, то часто замыкаемся в рамках научного сообщества и редко смотрим на общее представление об этой теме, которое есть у населения, у обычных людей.
Впервые с этой сложной темой человек знакомится в школе. То есть знания, полученные в школе, будут формировать картину прошлого у большей части населения. Именно поэтому роль учебника очень велика.
Предпосылки, механизм, масштабы, итоги репрессий – все эти темы в школьных учебниках представлены. Есть три линейки учебников истории, одни из самых информативных – это учебник издательства «Просвещение».
Раздел о репрессиях написан доктором исторических наук Олегом Хлевнюком. Ему удалось достаточно сжато показать все составляющем террора: политическую борьбу внутри партии, подготовку к войне, роль Сталина и политбюро в развёртывании репрессий.
Какой момент остался упущенным? Механизм раскрыт, причины показаны, но последствия и итоги как-то затушёваны, общего вывода в учебниках нет. Пока в учебниках не готовы сформулировать, какие последствия для общества наступают в результате массовых репрессий».
Ощущение внутреннего позора
Игорь Сибиряков, доктор исторических наук, профессор ЮУрГУ:
«Вопрос о последствиях неразрывно связан с вопросом о причинах Большого террора. Вопрос «почему это стало возможным?» вставал перед всеми: перед теми, кто сажал и кого сажали, перед детьми и внуками репрессированных. Это проклятый вопрос – такой же, как известные русские вопросы: кто виноват и что делать.
Почему это произошло в нашей стране? У меня нет ответа. Но я прочитал множество трудов своих коллег на эту тему, и вот к каким выводам я пришел.
Дискуссия идет по сей день, и конца ей пока не видно. В чем причины большого террора? Есть четыре основных концепции: самая популярная – концепция конфликта элит: новая правящая элита (Сталин и его окружение) и региональная старая элита, которая в результате индустриализации попала в тяжелое положение и могла представлять угрозу для новой элиты.
Вторя точка зрения: это был глобальный эксперимент, попытка создать инструмент социальной инженерии и таким образом укрепить советское государство перед войной. Третья точка зрения – предотвращение формирования в СССР «пятой колонны» в преддверии большой войны.
Четвёртая концепция заключается в следующем: Большой террор, инициированный сверху, получил мощную поддержку снизу. Очень большое количество людей благодаря репрессиям решало свои насущные проблемы: забирали освободившиеся квартиры, должности, зарплаты. Мысль, что политическая элита уловила и выразила настроение низов, показалась мне важной, требующей серьезных обсуждений и размышлений.
Что касается масштабов репрессий, то мы готовы оперировать только теми цифрами, которые можем подтвердить документально. Тот же Олег Хлевнюк утверждает, что было репрессировано в 1937-1938 годах 1 миллион 600 тысяч человек, 680 тысяч расстреляно. Эти цифры историки могут подтвердить документами.
Стоит задуматься: за этими цифрами, за каждым следственным делом – судьба конкретного человека, трагедия близких людей. Самое ужасное – это неизвестность. Никто не знает, что происходит с родным человеком, которого арестовали, где он, что его ждёт и т.д.
Еще одни момент – это ощущение внутреннего позора, неприятие самой мысли, что твой отец (брат, сын, муж) может оказаться врагом народа. У родственников происходит колоссальная ломка психики, и с этим надо прожить жизнь.
Что сказать детям и внукам про отца, про дедушку? Что он – плохой и враг народа? Люди не могли такое говорить о своих родных. Сказать, что его посадили несправедливо? Возникает вопрос: а почему в такой замечательной стране сажают невиновных? Поэтому люди и молчали долгие годы. Людям тяжело говорить о боли и несправедливости».
Социальный статус не защищал
Отец Игорь Шестаков, протоиерей, секретарь Челябинской епархии, настоятель Свято–Троицкого храма:
«Большевистская власть по сути своей была безбожной и антинародной, потому что большевики воевали, в первую очередь, со своим собственным народом – теми рабочими и крестьянами, ради которых они и затеяли революцию. Уничтожение священнослужителей – это только одна из граней геноцида, который творился по отношению к народу.
Я прочел немало расстрельных дел священнослужителей. В 1937 году уже арестовывали тех священников, которые давно не служили. Например, бывший протоиерей, священник Василий Носов сказал: не понимаю, за что я арестован? Уже с 1927 года он не служил, перед арестом работал в артели столяров и плотников, да и храм-то давно был разрушен.
Что такое террор в переводе с латинского? Это ужас. Население надо было погрузить в кошмар и ужас. Уничтожались все: рабочие, крестьяне, партийная верхушка, архиереи, директора заводов… Не было такого социального статуса, который мог бы защитить человека от террора.
Меня как священнослужителя и православного человека некоторые оценки эпохи Большого террора, которые звучат сегодня, – не могут не удивлять. Одни говорят, что вообще не было никаких репрессий, другие говорят, что это было необходимо.
Интересно, сами эти люди, если бы за ними приехали ночью и их арестовали, тоже думали бы, что так и надо и что репрессии необходимы? Я процитирую французского философа Шарля Монтескье, который сказал: «Несправедливость, допущенная в отношении одного человека, является угрозой всем».
Меня удивляет, что сегодня в соцсетях публикуются портреты Сталина и о нем пишут, как об эффективном менеджере. Мы должны помнить, что Большой террор – это, прежде всего, величайшая трагедия нашего народа».
Справка
31 июля 1937 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о расширении системы лагерей ГУЛАГа и одобрило приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
Раньше, в начале июля 1937 года, политбюро направило секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик телеграмму, в которой предлагалось в пятидневный срок представить в ЦК количество подлежащих расстрелу, равно как и высылке, «враждебных элементов». Таким образом начал раскручиваться маховик репрессий, наступило время Большого террора 1937-1938 годов.