Марат Бутасов – спасатель первой категории челябинской городской службы спасения. Уже 14 лет он достаёт горожан из покорёженных автомобилей и «ловит на лету» людей, готовых покончить жизнь самоубийством.
Хотя в свою профессию Марат пришёл случайно – долгое время занимался альпинизмом, и когда понадобилась работа, друзья-скалолазы посоветовали ему пойти в службу спасения. А уже там его научили не только эвакуировать застрявших альпинистов с гор, но и доставать горожан из канализационных люков; снимать с белого медведя его игрушки – огромные автомобильные шины; спасать тонущих людей из воды и другому.
-Марат, от чего приходится чаще всего спасать челябинцев?
Остальные – такие ситуации, в которых обычный человек не справится с работой. Это дорожные аварии, в которых спасатели достают тела; происшествия на воде и другие несчастные случаи.
-Ну и попытки суицида. Вам случалось отговаривать кого-то от последнего шага?
-Да, конечно. Так получается, что первыми с самоубийцами говорят именно спасатели. Чаще всего собираются свести счёты с жизнью молодые челябинки до 20 лет. Или мужчины, но более зрелого возраста. Особенно много подобных вызовов в межсезонье, когда у горожан начинаются психические кризисы.
-И что вы им говорите, если не секрет?
-Мы не стараемся призвать человека к совести, напомнить ему о семье и так далее. Когда человек хочет лишить себя жизни, он находится в своём мире, который появился из-за психического заболевания, стресса, потери. Из своего мира нужно хоть ненадолго вытащить человека в другой, бытовой, наш общий мир. Чтобы он ужаснулся тому, что собрался убить себя.
Поэтому мы говорим с ними спокойно, не спеша и на какие-то бытовые темы. Когда суицидник начинает сомневаться в правильности своего решения покончить жизнь самоубийством, мы ловим его и передаём полиции.
-Скажите, горожане бывают вам благодарны за спасение?
-От тех, кто пытался покончить жизнь самоубийством, много благодарностей я не припомню (смеётся). Но после ДТП челябинцы приходят к начальству, просят познакомить со спасателем, который доставал их из автомобиля. Во время операции люди находятся в состоянии шока и не помнят нас.
-А сами чувствуете себя героем?
-Первые пару-тройку лет была настоящая эйфория. Когда я впервые попал в телевидение, давал первое интервью. Мне звонили родственники и говорили, что видели спасателя Бутасова в выпуске новостей. Сейчас это уже обыденно.
-А что для спасателей необыденно?
-Я был бы очень удивлён, если бы нам, спасателям, подняли зарплату. Дело в том, что четыре года назад младший состав полиции, сотрудники МЧС и городские спасатели получали примерно одинаковую зарплату. Потом им всем поднимают выплаты в полтора-два раза, а мы как получали свою зарплату, так и получаем. Никто не хочет её повышать, несмотря на то что мы точно также рискуем жизнью.
Тоже самое с социальной защищенность – я пойду на пенсию только в 60 лет, как и простой дворник. И когда мне будет 57 лет, и я полечу на вызов в ДТП – то спасать придётся уже меня, сами понимаете.
-Тем не менее, вы в этой профессии уже 14 лет.
-Да, потому что могу совмещать службу в ЧГСС с другими подработками. Поймите, спасатель – действительно важная и уважаемая профессия. Но по сути это работа с грязью и кровью, в которой ты рискуешь своей жизнью. Я могу вспомнить много трагичных и действительно опасных вызовов. Как правило, их стараешься быстро забыть и переключиться на удачные операции.
-А какие вызовы запоминаются надолго?
-Комичные. Например, однажды молодая девушка разделась и взобралась на стелу самолёта у челябинского аэропорта. Она села прямо под железным парапетом, и если бы спрыгнула или упала оттуда, то погибла бы сразу.
К ней приехала специальная психбригада и врач попробовала с девушкой поговорить. Но та в ответ спокойно приложила руку к уху и как будто начала разговаривать по телефону со Всевышним. То есть сразу стало понятно, что челябинка сейчас полностью в своём мире и психологи ей не помогут. Мы – не врачи, и просто развести руками не имеем права.
Тогда я один взобрался на стелу начал подходить к ней, пока девушка не стала грозиться спрыгнуть если я подойду ближе. Что-то же надо делать? Я достаю сотовый, набираю жену и рассказываю ей о том, что стою возле обнаженной девушки в аэропорту. Так моя форма поведения совпала с её – мы оба говорили по телефону – челябинка обратила на меня внимание. Заметив это, я тоже обратился к Богу и попросил его не слушать девушку, потому что она плохо себя ведёт. А ведь она ждала, что они вместе с Богом улетят на этом самолёте. Услышав мои слова, челябинка разозлилась – вдруг Всевышний не прилетит! Так она стала выходить из своего мира.
Челябинка пошла по самолёту ко мне, я отступал назад. Когда мы вместе подошли к самому хвосту, я остановился и она на меня набросилась. Подсечка, мельница (приёмы борьбы – Ред.) и мы вместе с девушкой лежим на земле, пока к нам бегут другие спасатели я думаю: «Ну какая ещё работа позволит вот так лежать на стеле у аэропорта на молодой девушке?».
-Как Вы узнали, что нужно говорить по телефону? Ведь до спасателей с пациенткой работали психологи!
-Я действовал по наитию, а не по книгам. Вот это мне нравится в моей работе – жесткий алгоритм действий не продумаешь ни в одном вызове. Есть только общее правило – ты должен спасти и выжить. Риск должен быть оправдан. И в этих рамках можно очень широко действовать. Поэтому работа спасателей – творческая. Вспомните импровизацию джазовых музыкантов, которые радуют публику красивыми произведениями – этим мы на них похожи.